Полемические сочинения против монофизитов - Леонтий Иерусалимский

Святого Кирилла, из "Второго Письма к Суккенсу": "Говорить, что существуют нераздельно две природы после единения — это значит противостоять тем, кто говорит, что есть одна природа Бога Слова 1853В воплощенная"[242]. Но когда он говорит это против Нестория, дорогие, он добавляет немного ниже: "Ведь добавленное [слово] "нераздельно" кажется, при нашем использовании его, означает правильное мнение, но это не так в их понимании его. Ведь у них слово" нераздельный", в соответствии с пустословием Нестория, понимается в другом смысле — он говорит, что в отношении равенства чести, тождества воли и [равенства] власти "неразделен" со Словом человек, в котором Оно пребывало. Это значит, что они не используют выражения в прямом смысле, но с неким злодейским намерением". Так вот, рассмотрите же благоразумно, что в то время как он признает выражение как возвещающее правильное мнение, он отвергает нечестивый способ его понимания — это как раз то, что мы побуждаем вас делать с самого начала и до конца. Можно употреблять это же выражение[243] нечестиво; возможно и другое выражение — говорящее: "одна природа Бога Слова воплощенная" 1853 С — мыслить, [например], согласно Арию, будто Сын совершенно не имеет неизменной природы, или же понимать согласно Аполлинарию, будто Само Слово стало на место ума души для одушевленной, но неразумной плоти, или воспринимать согласно Евтихию, будто Само Слово изменилось в плоть.

Если мы не исследуем смыслы, [которые имели в виду] исповедовавшие [в этих выражениях], то у нас нет никакого иного основания, чтобы принимать то или иное выражение. Вот ведь что говорит отец: не следует принимать еретиков, которые искажают то, как понимается единение природ, даже если используемые ими выражения звучат хорошо, ибо они не говорят о единении природ по ипостаси, но о единении, которое нераздельно в смысле отношения (axeoiv). Апостол ведь тоже признает обман, скрывающийся за словами, ласкающими [слух] (см. Рим. 16, 18). Что 1853D и Кирилл так же относился к этому, будет ясно из [рассмотрения] следующего текста, который они выносят на обсуждение.

Того же Кирилла, из второй книги "[Толкования] на [Послание] к Евреям": "Когда они отделяют две природы друг от друга, и указывают нам на каждую из них по отдельности по очереди, они говорят, что единение происходит только в лицах, и таким образом [состоит только] в простом согласии, тождестве желания и склонностях воль — вероятно, близко к тому, что написано в Деяниях святых апостолов: "У множества же 1856А уверовавших было одно сердце и одна душа" (Деян. 4, 32). Хотя каждый из уверовавших был отделен от других по логосу своей ипостаси, говорится, что душа и сердце у всех было одно, поскольку каждый имел одно и то же желание и веру. Итак, [именно] таким образом эти люди решили исповедовать и единство лиц"[244]. Видишь, он с полной ясностью разъясняет, какое именно порицается им учение тех, кто говорит о нераздельном единстве двух природ. Немного далее он продолжает: "Конечно, мы не говорим, что природа Бога Слова была заключена в человеческом теле, ибо Божественное не количественно!" А затем добавляет: "Кто‑либо увидит человеческое [начало], имеющееся совершенно во Христе по логосу своей собственной природы, и, подобным образом, совершенное Слово, происшедшее от Бога, но все же станет 1856В исповедовать одного Христа и Сына из обоих, не образуя домостроительства [Воплощения] только единением лиц, но, скорее, собирая природы в одно несказанным и превышающим понимание образом, постижимым одному лишь Богу. Мы, конечно, не говорим, будто в отношении природ произошло некое смешение, так чтобы природа Слова изменилась в природу человека, но не говорим мы и о том, что человеческая природа изменяется в природу Слова. Говорим же мы о том, что произошло единение, хотя каждая природа понимается и существует по определению (oqoj) своей природы"[245]. И немного далее: "Если кто‑либо говорит о единении одних только лиц, [таким образом] отделяя совершенно друг от друга природы, то он отклоняется в сторону от прямого пути"[246]. Кто же станет игнорировать смысл этих утверждений и предполагать, что [святой] отец говорит об одной природе 1856С во Христе, а не об одном Лице, поскольку две Его природы соединены, не просто нераздельно [как об этом говорят несториане], но по самой Его ипостаси?

Из Кирилла, из "Письма Суккенсу": "так чтобы две уже были не двумя, но чтобы одно живое [Существо] образовалось через обе"[247]. Итак, если он говорит, что природы уже более не природы, то он должен был сказать, что природы, которых было две, уже более не две, или же, что то одно, что сейчас существует, уже более не две [природы], как это было прежде. Если, однако, две продолжают быть двумя, и только нечто одно созерцается через них обеих, а не просто из них обеих, то ясно, что их две, поскольку есть одно и другое, ибо как природ — две, так это сложное, как говорил Кирилл, "живое [Существо]" = одно. Обрати внимание, что говорящий: "одно живое [Существо] образовалось через обе", говорит, что каждая природа сопривносит жизнь этому единому 1856D Христу, но одна [привносит жизнь] естественную для человека, а другая — естественную для Бога, так что это Лицо — это нечто одно, живущее богочеловече — ски (Qeav&QLKCuc;), ибо один и тот же Христос, наш Господь, ел и пил[248], жил и рос[249], как мы, и в то же время, Он был самодостаточен и Божественно совершенен.

"Однако, каждое живое существо — это какая‑то одна природа, — говорят они, — "Если Христос — одно живое существо, то Он и одна природа". Если вы хотите подтвердить свое мнение против нас аподиктически, то не допускайте ошибок в том, что признается всеми, обученными аподиктическим [доказательствам] и диалектическим: когда высказывания [формулируются] взаимообратно, то, когда признается нечто одно, то оно по необходимости влечет и другое, а когда [высказывания] не взаимообратны, то это [совсем] не так. Итак, если каждая природа — это живое существо, 1857А как и каждое живое существо — это природа, то вы хорошо говорите, что, поскольку сложное [то есть Христос] — это живое Существо, то оно образует природу. Однако, если камень — природа, но по этой причине он не есть живое существо, то, [значит], и нет необходимости, чтобы, если нечто живое — одно, то по этой только причине оно было бы одной природой. А [можно возразить] и по — другому. Если Христос — одна природа, поскольку Он одно живое Существо, то Он будет двумя живыми существами, поскольку Он из двух природ, а это — нечто, что говорит только нечестивый Несторий! Если же, однако, вы скажете: "Мы говорим, что Он из двух живых существ, как из различных природных эйдосов[250] (cf>ucriKcbv eibcov) общего (KOivrjg) Божества и человечества", то вы тогда говорите, что Он также одно живое Существо как некий общий эйдос, отличный от Божества и человечества! А как же тогда этот отец [наш Кирилл], вместе с остальными, говорит, что "имя" Христос" — это и не определение сущности, ни имя природы, не имеет оно и смысла определения, не означает оно и эйдоса природы"[251]или чего‑либо подобного? 1857В Лицо, которое существует таким образом, следовательно, — одно живое Существо.

Но вы можете сказать, пожалуй, [следующее: равно как] тот, кто причастен и вечной, и преходящей жизни, — это одно живое Существо, так и тот, кто причастен преходящей и вечной жизни — одна природа. Однако, ложность этого аргумента очевидна: ведь во втором случае вы вместе прича — ствующего назвали причаствуемое. Если бы то, что прича — ствовало каждой жизни, было бы жизнью, а не живым Существом, то есть Лицом, причаствующим в живых [существах], то сказанное вами было бы верно. Если же созерцаемое в двух жизнях — живое Существо, то и причаствую — щее двум сущностям, — нечто наделенное сущностью. Конечно, сущность, или же природа, не безлична. Чем же является наделенное сущностью живое Существо, как не Лицом в собственном смысле, существующим в отношении различных природ и жизней? Вот почему мы правы, когда говорим об одном живом Существе в отношении сложного Лица Христа, но никак не об одной природе или жизни.

1857С Кирилла, из "Письма к Акакию": "Мы видим, что две природы сошлись в единство неразделимо, неслиян — но и неизменно, ибо плоть — это плоть, а не Божество, хотя она и стала плотью Бога. Подобным образом, и Слово — Бог, а не плоть, хотя Он и соделал домостроительно плоть Своей. Когда мы мыслим таким образом, мы не судим несправедливо о схождении в единство, говоря, что оно образовалось из двух природ. Мы, конечно, не разделяем природы друг от друга после единения, не разделяем мы и одного и неделимого Сына на двух сыновей, но [, напротив,] говорим об одном Сыне — как это утверждали отцы — одной природе Бога Слова воплощенной. Итак, лишь постольку, поскольку Единородный стал доступен мысли и неким образом воче — ловечился так, что его [можно] узреть только очами души, мы говорим о двух природах"[252].