Тайны древних - Андрей Олегович Рымин

словно огромное уродливое знамя, Теннарий поскакал к краю каньона. Просто о землю такой «орешек» не расшибешь – нужно что-то потверже. Подъехав к скале, магистр махнул вперед вихрем с зажатым на его конце чудищем.

Хотя махнул – громко сказано. Рука бессмертного двигалась медленно в отличие от гигантского зверя на другом конце мерцающего луча. Объемная туша неслась по воздуху быстрее любой лошади, но тот же самый воздух не давал ей ускориться еще сильнее. Не тонюсенькая тростинка все-таки и не плетка, что при ударе вообще пропадают из виду. Тут чем крупнее предмет, тем сложнее его разогнать. По крайней мере, так ему объяснила смекалистая подруга. У Мины голова хорошо варит. Для бабы так вообще ого-го.

Скоротечный полет таракана, как и ожидалось, закончился ударом о скалы. Глухой, но весьма громкий звук, в котором смешались чавканье, хруст и хрип, подтвердил, что все кончено. Колдовской вихрь пропал, и изломанная туша шлепнулась вниз. Щупальца еще подергаются какое-то время, но подняться громадине больше не суждено. Теннарий уже скакал обратно. Не на что там смотреть.

* * *

Следы сарийских недобитков вели на запад вдоль гор, но магистры – в этот раз Кант даже дождался Дамарана – решили идти по дороге ордынцев. Гонки они тут устраивают. Играют в игру – кто первый к проходу в Бездну успеет. Отчего-то считают, что и враги стремятся попасть туда же. Правда, на кой оно им Валай в толк взять не мог. Не зарбаговых тварей же изгонять рвутся? Скорее от гнева имперцев и их союзников удирают. Но это уже не его дело – простому охотнику негоже всякой ерундой голову забивать. Тем более что в Долине нашлась, наконец, работа для него и для родичей.

Каждое утро передовой отряд с Теннарием во главе вырывался вперед. Там охотники спешивались и расходились в стороны – прочесывать лес на предмет возможной засады или следов чернюков, решивших зачем-то свернуть со своей дороги. Весь день разбившиеся на двойки родичи двигались вдоль тропы, а вечером возвращались обратно и с рассветом снова лезли в седло. Пока ничего подозрительного отыскать не случалось. Орда тупо удирала на юг, не пытаясь хитрить – ни самих зарбаговых тварей, ни их свежих следов в лесу не было. Причем, судя по поведению птиц и обилию различного зверя, эту заречную часть Долины нелюди уже давно не тревожили. Гнали свои полчища сразу в северный мир, не покидая тропы.

Валая даже начали посещать мысли, что зря Племя ушло из родных лесов. Откочевали бы подальше к востоку – глядишь, орда бы и мимо прошла. Безродные, похоже, именно так и поступили. По крайней мере, единственный поселок, на который наткнулись они с Миной, был брошен. Не разорен, а именно что оставлен жителями. Повезло местным – не коснулась их война с тварями.

* * *

Свое мнение Валай поменял через несколько дней, когда очередным утром передовой отряд выбрался на огромную поляну, что жалась к Великой. Они и так уже давненько приметили старые следы многих ног, затоптанные поверху лапами чудищ. По драконьей тропе в свое время проходили охотники. Очень много охотников. Все-таки отсидеться у Безродных не вышло. Пришлось им выйти на бой, и этот бой стал для них последним. Обглоданные человеческие костяки ровным слоем покрывали поляну. Тысячи и тысячи трупов. Племени еще повезло. Лучше драться с людьми при железе, чем с чудовищами при зубах и когтях. Лучше, но едва ли приятнее. Валай в предвкушении сжал древко пики. Руки чесались проткнуть какую-нибудь чернокожую мразь.

Но нелюдей пока трогать было не велено. Несколько раз на прямых отрезках тропы орда являла свой хвост вырвавшимся вперед всадникам, но Кант строго-настрого запретил приближаться к чудовищам. А ведь как приятно было бы пустить стрелу в какую-нибудь шипастую спину. Всего делов-то – обойти лесом и из засады ударить. Ничего сложного. Снять несколько чернюков – и дергать обратно. Скорее всего, и погони не будет. Некогда им – вон как драпают.

Только драка с нелюдями пока те не покинут Долину в планы орденцев не входила. Когда орда в силу начавшейся переправы замедлилась возле реки, Теннарий тоже своих придержал. Стояли в паре миль от врага арьергардом и ждали, пока последние из чудовищ не переплывут на тот берег. Охотников Кант как раз отправлял чуть вперед – проследить.

По ту сторону Великой был дом. Не землянка его семьи и не поселок Волков, но родные края. И не просто какой-то кусок леса Племени, а особенно дорогое сердцу каждого родича место. Подобравшись к реке, Валай вздрогнул. Напротив него поднимался над молодой порослью скошенного давеча тростника Большой холм. Казалось, целую вечность назад он бесправным мальчишкой бегал вокруг него вместе с другими участниками состязаний. Как давно это было. Словно целая жизнь прошла с той поры, а не жалких полгода. Каким же глупым, беспечным и невероятно счастливым он тогда был. Но ничего – все еще вернется, еще станет, как прежде. Нужно только извести на корню зарбагово племя. Благо этот процесс шел сейчас и без людского вмешательства.

Наблюдавший из зарослей за плывущими через Великую чернюками Валай довольно потирал руки. Каждый десятый урод, если даже не больше, не осилил препятствие. Наступившая зима и так хорошо прореживала ряды теплолюбивых ящеров – трупы нелюдей и их ручного зверья солдаты чуть ли ни сотнями в день убирали с тропы – но ледяная вода собрала по-настоящему богатый урожай. Не удивительно, что с приходом холодов орда повернула назад. Не тянут поганцы такую погоду. Ни теплой одежды у них, ни костром обогреться не могут. Похоже, там за горами жара круглый год.

Когда они еще только шли по разлому, глазастая Мина заметила среди дохлых уродов, что им попадались, нескольких без видимых ран. Тогда-то при обсуждении этой странности среди охотников и родилась мысль про холод, обративший в бегство орду. Морлан даже поделился догадкой с Теннарием. Оказалось, что северяне уже давно пришли к тем же выводам. Потому-то и спешка – нужно к весне все успеть. С теплом твари могут снова нагрянуть. Если будет кому. Мрут-то словно мухи по осени. Вот выйдут из Долины, и можно бить в спину. Валай с нетерпением ждал того дня. Все охотники ждали.

* * *

Но сначала пришлось поплавать самим. Слава Яраду на наскоро срубленных плотах, а не в седлах. С инструментами северян, с пилами и железными топорами дело, занявшее бы у родичей не одну неделю, осилили за два дня. Всадников