Мой Мир 1 - Юджин ЮДД

— Юджин, милый! Я теперь ничего не могу! Не бросай меня, пожалуйста! Я…

Вместо ответа я развернул ее к себе спиной и шлепнул по попе:

— Иди, лечить тебя буду. Чтобы глупые мысли из головы выветрились.

Она подошла к кровати, скинула халат и стала на меня смотреть, ожидая дальнейшего.

— Рачком вставай, — грубовато сказал я, — и прогнись.

Она немедленно встала в требуемую позицию. Из гладких сомкнутых больших губок торчал возбужденный клитор, а сами губки блестели от смазки. Я, не торопясь, разделся и подошел к ней. Затем медленно, наблюдая за процессом, вошел в нее. Она глубоко полуохнула-полувздохнула и положила голову на руки. Мне показалось, что при ее движении орел на ее тавро шевельнул крыльями. И такая ярость меня обуяла, что я, схватив ее за бедра, начал долбить ее с неимоверной силой и скоростью. Перед глазами была красная пелена. Кончив, я немного пришел в себя. На ее бедрах наливались синяки от моих пальцев, а вся спина блестела от пота. Я вытащил член, еще мокрый от семени, и приставил к ее попке.

— Сейчас будет больно. Терпи. Так надо.

Затем я резким движением вошел в ее попку. Видимо, она не успела расслабиться — показалась кровь. Креона вскрикнула и зажала зубами подушку. Я рывком вошел в ее аурное поле.

Я увидел перед собой ее «мешок» и паука, жадно его обнимающего. От него куда-то тянулись информационные нити. Пользуясь теми знаниями, которые были получены мной от Черного, я скопировал эту картинку и стал передавать по этим нитям. Затем я снаружи создал новый серый мешок, в который стал перекачивать ее аурную субстанцию. Перекачал все, оставив внутри лап паука ровно тот бледный туман, который был в ней, до встречи со мной. «Кукла» готова. Осталось самое сложное — вытащить шарик. Он был слишком большим, чтобы пройти между лапами паука. Я создал вокруг ее шара серый мешок, а вернее «гантелю» — два мешка соединенных между собой полым серым проходом. Один там, где он был, а другой в новом «альтернативном» аурном поле. Потом коснулся шара и, отщипнув от него кусочек, аккуратнейшим образом перенес его по проходу в другую часть «гантели». И так, скрупулезно, раз за разом, пока не перенес все. Частицы шарика, как ртуть, сцеплялись друг с другом. Затем я аккуратно удалил «гантелю» и снял «картинку» с трансляции. Судя по реакции паука, он ничего не заметил. Уффф. Шарик в новом мешке весело метался, фон стал еще более зеленым, хотя мне казалось, что это невозможно, а сам мешок был взят в аккуратный серый пузырь. Это значило, что он был невидим для местных волшебников.

Я вышел из аурного поля. Креона была в глубоком обмороке и, похоже, буквально висела на моем члене. Если бы не это — она бы упала. Все белье на кровати, а также пол рядом был забрызган ее мочой. Думаю, раньше после таких глубоких трансформаций я бы отходил неделю, теперь же серая энергия во мне просто бурлила. Ждала меня, голубушка — никто ее не использовал в этом мире.

Я вышел из Креоны, и она тюком повалилась на бок. Я взял графин с водой со стола и обмыл себе член. Потом привел ее в себя, немного качнув серого. Она медленно открыла глаза, не понимая, что с ней и где она находится. Увидела меня, спросила слабо:

— Юджин. Хозяин. Где мы?

— Не знаю, где ты, а я в твоей палатке.

Она рывком села. Видимо, попка еще болела, так как она поморщилась. Потом увидела обмоченные простыни и лужу на полу и, сорвав простынь, стала судорожно все убирать. Я с улыбкой смотрел на нее.

— Остановись. Уборка подождет. Как ты себя чувствуешь?

— Я ничего не понимаю! Юджин, я полна! Полна как никогда! Я могу свернуть горы… Но я себя не вижу…

— И никто не видит. Я тебя от всех спрятал. Для всех ты — пустой болванчик.

Она медленно опустилась на колени и попыталась поцеловать мою ногу.

Я легонько шлепнул ее.

— Немедленно встань. Лучше залечи себе попу, она нам еще пригодится. А заодно залечи мне и себе шрамы от клеймления окончательно. А то у меня он чешется.

Она кинулась ко мне. Ее воздействие было кратно сильнее Зиппиуса и ровно через минуту уже ничего не мешало мне жить.

— Сколько сейчас времени?

— Уже 4 утра!

— Ну, зови сюда свою сучку-стукачку. Сегодня у нее будет самая страшная ночь в жизни.

Она, ни слова не говоря, накинула на себя халат и, сверкая голыми пятками, выбежала из палатки

Через пять минут около палатки прозвучало:

— Что тебе от меня нужно, пустышка? Недолго тебе здесь начальницей ходить.

Полог откинулся и в палатку от толчка в спину ввалилась стукачка. Она хотела обернуться и что-то сказать, но тут увидела меня. Слова застряли у нее в горле. Я немного себя визуально подправил — скажем так, я клубился у нее в глазах, как грозовая туча, из которой горели красным глаза. За ней в палатку вошла Креона. Увидев меня, она вздрогнула, но осталась стоять у входа. Первое, что я сделал — блокировал у стукачки ее возможности по магической трансляции, взяв ее небольшой по размеру пузырь вместе с прикрепившимся к нему пауком в серый кокон. Потом я заблокировал ей голосовые связки и ударил Красным. Я действовал не через физическую боль, нет. Все самые страшные кошмары, все ужасы ее подсознания стали терзать ее душу. А ужасов этих у нее, надо сказать, было не мало. Ее трясло как в лихорадке.

— Креона, — прошелестел я, сорви с нее одежду.

Та послушно, не отрывая от меня взгляда, в котором плескался ужас, выполнила это.

Я взял руки стукачки и запустил по ее жилам на сей раз физическую боль. Мой красный диапазон был в серой оболочке, так что его не было видно, однако по каждому ее нерву тек расплавленный огонь. Ее мышцы конвульсивно сокращались, вызывая дополнительные неприятные ощущения. Она быстро стала скатываться в беспамятство, но я не дал ей этого сделать. Каждая минута ее состояния была для нее дольше, чем