Наслаждение - Флориан Зеллер

Они идут в ресторан в центре города. Николя сидит рядом с Аной, ассистенткой Дамьена, которая рассказывает, что родилась в Белграде. Название этого города звучит для него, словно обещание чего-то… В продолжение всего ужина он расспрашивал ее о жизни. Почему она приехала во Францию? Где научилась так хорошо говорить по-французски? Как она попала в кино? Казалось, Ана была сначала немного смущена таким напором, но потом они вместе отправились в бар, рекомендованный другом Дамьена. Начинается дождь, и вот они уже бегут со всех ног и ищут, где бы укрыться. Ана поскальзывается и падает на тротуар под веселый смех окружающих. Николя протягивает ей руку, помогая подняться. У нее нежная кожа.

19

Фильм «Заводной апельсин» (Англия), вышедший на экраны в 1971 году, стал причиной настоящего скандала. Фильм обвиняли в излишней жестокости. Но особенно шокировало, как именно режиссер Стэнли Кубрик, исключительно из эстетических соображений, снимал эти жестокие сцены фильма. Я помню, что события происходят очень быстро: под электронную версию Девятой симфонии Бетховена компания молодых людей изящно совершает ужасные преступления. Идея музыкального оформления, говорят, принадлежала не Кубрику, а автору романа, по которому снят фильм, – Энтони Берджессу.

Фильмы Кубрика практически всегда сняты по какому-нибудь произведению и в большинстве случаев очень близки к оригиналу. Например, «С широко закрытыми глазами» почти в точности повторяет «Новеллу о снах» Артура Шницлера.

В Вене во время карнавала врач Фридолин посреди ночи получает вызов к больному. Он оставляет дома спящую жену, отправляется к постели умирающего и неожиданно оказывается посреди маскарада, таинственного и декадентского, на котором все женщины обнажены. Когда он возвращается утром домой, полный раскаяния, Альбертина просыпается и рассказывает ему эротический сон, почти полностью повторяющий то, что он только что пережил.

Я сказал, что Кубрик был верен книге Шницлера: но на самом деле он дотошно следовал всем деталям романа, кроме концовки. В его версии женщина находит карнавальную маску и кладет ее на подушку мужу. А он, несущий тяжесть двойной жизни и постоянной лжи, падает перед ней на колени и плачет. Затем следует объяснение между супругами: правда открывается, и жена в свою очередь заливается слезами. Она обнаруживает ту сторону личности мужа, что всегда скрывалась в тени и о которой она не подозревала.

Гроза проходит, и он ей говорит:

– И как ты сейчас представляешь себе наши отношения?

– Я думаю, мы должны быть благодарны… Потому что нам удалось пережить все эти измены, реальные или вымышленные… Важно то, что мы проснулись, и, будем надеяться, надолго…

– Навсегда.

– Нет. Не произноси этого слова. От этого мне страшно. Полностью можно верить только одному – я люблю тебя. И я хочу тебе сказать, есть еще одна очень важная вещь, которую необходимо сделать, и как можно быстрее…

– Что?

Она пристально смотрит на него.

– Поцеловаться.

20

На следующий день, когда Николя возвращается домой, Полин занята – кормит Луизу. Он тут же чувствует, что она в плохом настроении, и, поскольку чувствует себя виноватым, изменяет траекторию своего передвижения по квартире, чтобы не спровоцировать ссору – сразу же идет принимать душ. Он бы хотел смыть с себя следы этой ночи. Голова все еще побаливает. Шампанское, которое они пили, было не очень хорошее. По крайней мере, хоть не тошнит. Николя не выспался. Он возвращается в гостиную, целует дочку и выпивает таблетку аспирина.

– Я взяла отгул, – говорит ему Полин. – Луиза заболела, и ее нельзя было отвести в ясли…

– А что с ней?

– Ночью поднялась температура. Но сейчас лучше…

– У тебя была температура, любовь моя?

– Посиди с ней сейчас минутку, ладно? Мне надо собраться.

– Ты уходишь?

– Но ты же сегодня днем не работаешь?

– Что? Нет.

– Значит, можешь с ней посидеть… Мне надо заглянуть в офис.

Николя ничего не отвечает. Зачем «заглядывать в офис», если у нее отгул? Ему кажется, что Полин просто хочет наказать его. Но за что? За то, что он уехал на два дня? Но это же по работе! Он не может выбирать дни командировок, и если режиссер решит снимать в Гавре, так тому и быть! Зачем же смотреть на него так, словно он в чем-то виноват?

– Что-нибудь не так? – спрашивает он невинным тоном.

– Все отлично.

Улыбка у Полин получилась вымученная, и на секунду Николя думает, что все открылось. «Она знает», – говорит он себе. Его охватывает дрожь ужаса. Если она знает, то не простит ему никогда: она слишком категорична, и ее представление о любви не допускает никаких отклонений в сторону от принятой схемы. Николя уже представляет, что разлучен с дочерью, и это ужасает его. Но как она могла узнать? Он пытается взять себя в руки и подумать. Она не может ничего знать; нужно быть осмотрительным и не паниковать при каждой странной улыбке, словно это доказательство того, что все известно. И молчать она может по разным причинам. Полин ничего не знает, просто у нее плохое настроение, потому что она устала.

Николя вытаскивает Луизу из высокого стульчика и относит в манеж. Он слышит, как захлопнулась дверь, возвращается в комнату. Полин ушла.

Она идет по улице Виктора Гюго до остановки автобуса. Свежий воздух немного привел ее в себя. Ей хочется уехать как можно дальше.

Потом, сидя в автобусе, она смотрит в окно на проезжающие машины, пешеходов, фасады зданий в мелькании цветных огней. Оттенки серого, вспышки желтого и зеленого и отблески розового в небе – это не просто конец дня, закончилось и еще что-то, говорит она себе, нечто сложно определимое… Закончилось и больше не повторится.

21

Накануне она ему позвонила. У Луизы была температура, и она беспокоилась: что ей делать? Николя не заметил, что связь не была прервана после разговора. Она смогла расслышать шум бара, голоса. Там было много людей, женщины, она узнала голос Николя, который произнес: «Нет никаких сомнений!» О чем он говорил? Она еще немного послушала, но понять, о чем речь, ей не удалось. Тогда она повесила трубку. В любом случае, что от него можно было ждать?

Она долго сидела с Луизой. А почему она сейчас не сидит в баре, болтая с друзьями и смеясь? Она воображала себе все это по-другому, думала, что все будет легче, спокойнее, счастливее. И, по ее мнению, если ей было грустно, если она чувствовала себя одинокой и покинутой, то по вине Николя.

На другой день, когда Полин прогуливалась с дочкой в маленьком парке позади мэрии, то заметила мужчину, игравшего со своим сыном. Он был высок, хорошо одет и улыбался – от него исходила какая-то особенная уверенность, он показался ей красивым. Он сидел на скамейке напротив, и их взгляды часто пересекались. У него зазвонил телефон, он ответил: голос у него был серьезный, спокойный и уверенный:

– Никаких проблем. Оставь это, я сам сделаю…

Было ощущение, что он смог бы решить все проблемы на свете, и Полин подумала, что женщина, которая с ним живет, должна быть очень счастлива.

Всю ночь она воображала себе Николя в отеле в Гавре. Непонятно почему, она была убеждена, что он провел ночь с другой девушкой. У нее не было никаких объективных причин так думать, но это показалось ей очевидным, когда она услышала голоса на другом конце провода. Виноватое выражение его лица подтверждало ее догадку. Но тревожило ее не столько то, что он был в объятиях другой женщины – она достаточно настрадалась за последние месяцы, воображая себе эту картину, сколько то, что это больше не причиняло ей страданий, то, что ей было, в сущности, абсолютно все равно.

«Как такое возможно?» – спрашивала она себя.

Когда мужчина на скамейке напротив закончил разговор и многозначительно улыбнулся Полин, словно мог читать ее мысли, у нее перехватило дыхание. В этот момент, если бы он попросил ее все бросить и пойти с ним, то, несмотря на все безумие этого шага, она бы сказала «да» и оставила бы Луизу Николя со словами: «Теперь твоя очередь, занимайся ею, мне тоже нужно жить», и ушла бы с этим мужчиной.

Мужчина поднялся со скамейки, и на мгновение ей показалось, что незнакомец действительно собирается подойти к ней и сказать: «Идемте со мной». Но он направился к горке, шепнул что-то сыну на ухо, потом они пошли к выходу из парка и исчезли за углом.

22

Рано утром раздался телефонный звонок, и у Полин сразу же тоскливо засосало под ложечкой. Она взяла трубку и узнала голос матери: Платон умер.

– Что?

– Он умер.

– Но как это произошло?

– Не знаю. Я его нашла сегодня утром в гостиной. Он уже не двигался.

– Но это невозможно, он был такой молодой…

– Я знаю…

Когда Полин повесила трубку, то ничего особенного не чувствовала. Она отправилась на кухню приготовить бутылочку с соской. Но в комнате Луизы, когда она вытаскивала ребенка из кроватки, бутылочка выскользнула у нее из рук. Конечно, она неплотно ее закрыла, поэтому бутылочка открылась и все ее содержимое оказалось на ковре. Полин села на пол и заплакала. Она сама была удивлена таким всплеском эмоций: словно внутри у нее что-то сломалось. В какой-то момент она подняла голову и увидела, что Луиза в изумлении смотрит на нее. Она попыталась взять себя в руки и сказала: