Любовь к мятежнику - Ширл Хенке

— Пустите меня. Вы пьяны! Я закричу и подниму на ноги весь дом, — выдохнула она.

Его объятие было таким крепким, что ей нечем было дышать.

— Ну, давай, кричи, чтобы прибежал мой отец и все слуги и увидели, как ты, полуголая, бродишь ночью по дому.

— Вы сошли с ума! Вначале вы оскорбляете меня и ясно даете понять, что не хотите жениться на мне, потом вы набрасываетесь на меня. Вы не джентльмен, сэр!

— А ты… кто ты, Мадлен?

Он изучал ее маленькое, прелестное лицо. Широко посаженные глаза сверкали, словно янтарь, а ее волосы, боже, ее волосы изумительно блестели в тусклом свете. Квинтин погрузил в них одну руку и притянул ее нежный, полуоткрытый рот ближе к своему. Когда Мадлен попыталась отвернуться, он сильнее потянул за волосы, делая ее голову неподвижной до тех пор, пока она совсем не затихла, глядя на него, словно кролик, пойманный в силки.

Мадлен смотрела, как эти скульптурные, прекрасные губы опускаются все ниже и ниже. «Он собирается поцеловать меня». Она попыталась расслабиться, но неожиданно страх сменился другим, еще более тревожащим чувством. Она осознала, что его рубашка была расстегнута, и ее пальцы погрузились в завитки черных волос на его груди. Каждый дюйм его великолепно сложенного тела был смуглым и твердым. «Боже, помоги мне, я хочу, чтобы он…»

Квинтин поцеловал ее, вначале медленно, пробуя на вкус сладостный Жар ее рта, ощущая его податливость, когда он захватывал его своими губами, двигаясь ртом сначала в одну сторону, затем в другую до тех пор, пока не почувствовал, что она отвечает на его поцелуй. Его язык нежно касался ее сжатых губ, пока они не раскрылись для него; затем он скользнул внутрь. Он терял над собой контроль, ибо все сдерживающие рефлексы подавлялись вином. Поцелуй углубился, став более властным, более несдержанным.

Мадлен растаяла при первом же легком касании их губ, взволнованная тем, как твердо его рот управлял ее ртом, двигаясь и руководя ее ответной реакцией. Когда она раскрыла губы, и его язык вторгся внутрь, переплетаясь с ее языком, горячая волна первобытного наслаждения разлилась по всему ее телу. Ее пальцы непроизвольно сжались на твердых мускулах его груди, но постепенно поцелуй, казалось, стал выходить из-под контроля. Он прижал ее к себе, держа одной рукой за ягодицу, в то время как его ласки становились все настойчивее. Встревоженная Мадлен безрезультатно попыталась оттолкнуться от железной стены его груди. Квинтин тяжело дышал и вдруг начал дрожать, притягивая ее вниз на ковер.

Когда он опустился на колено, она сделала последний, отчаянный рывок и изогнулась в его объятиях. Потеряв равновесие, Квинтин ослабил хватку, и она отскочила от него, тихо вскрикнув от боли, когда его пальцы вырвали прядь волос там, где запутались в них.

— Ты ублюдок!

Она в ужасе отпрянула назад, но Квинтин так и остался стоять, застыв на одном колене, глядя на нее сверкающими глазами.

— Больше, чем ты думаешь, — прошептал он. Мадлен потерла висок, который жгла острая боль в том месте, где были вырваны волосы, затем подобрала складки своего пеньюара и, словно видение, ускользнула от мужчины, стоящего на коленях в залитой лунным светом комнате.

Утро было туманным и хмурым, когда она, изнемогая от духоты, сидела на отведенном ей месте в двуколке Роберта, излюбленном средстве передвижения по ухабистым дорогам Джорджии. Легкий экипаж был быстрым, но достаточно стойким, чтобы преодолевать грязь, выбоины и глубокие колеи сельских дорог.

Мадлен бросила осторожный взгляд на профиль Роберта, который держал поводья в своих сильных, загорелых руках. Она почти не находила сходства между отцом и сыном. Лицо Роберта было резким и грубым, а, черты Квинтина были красивыми и правильными. Должно быть, он походил на свою мать.

Не было сказано ни слова о давно покойной леди Анне, английской дворянке, вышедшей замуж за Роберта после того, как его семья разбогатела торговлей. Мадлен отчаянно хотела понять эту странную семью, но боялась спросить сурового и непредсказуемого Роберта о чем-то личном. И все же казалось неестественным, что о женщине такого знатного происхождения, какою ее отец описывал Анну Карузерс, не сохранилось никаких воспоминаний, ничего, даже ни одного портрета в огромном городском доме, изобилующем портретами всех Блэкхорнов.

Возможно, когда они прибудут в имение, она узнает больше о матери Квинтина. «Я действительно хочу узнать о нем больше», — призналась она себе. После его пугающего и необъяснимого поведения в библиотеке она провела остаток ночи в странных, волнующих эротических снах.

Одно лишь воспоминание о том, что он — нет, честно призналась она себе, — они чуть не совершили, наполнило ее чувством унижения. Но ведь скоро он будет иметь право на ее тело. Что произойдет тогда? Он был так зол на нее прошлой ночью, чуть ли не обвинил ее в своей несдержанности. «Но ты же отвечала на его поцелуй», — язвительно прошептал ей внутренний голос.

Поднявшись этим утром, она страшилась и в то же время ожидала конфликта с ним, желая посмотреть его реакцию на то, что произошло ночью. Извинится ли он? Или останется холодным и отчужденным? Мадлен тщательно подготовила примирительную речь, твердо вознамерившись положить конец пропасти, лежащей между ними, и понять демонов, которые, казалось, властвуют над душой Квинтина Блэкхорна. Но, черт бы его побрал, он не появился за завтраком.

Роберт информировал ее, что она последует с ним в Блэкхорн-Хилл. У Квинтина были какие-то дела в городе, и он приедет немного позднее. Она получила немного удовольствия, думая о головной боли, которая должна была мучить его после такого количества выпитого спиртного.

По пути на плантацию Роберт большей частью был угрюм и молчалив. Наконец, после нескольких неудачных попыток завязать беседу, она втянула его в обсуждение различных деловых предприятий.

Он был безмерно горд богатством, накопленным им благодаря покупке и продаже земли и выращиванию крупного рогатого и другого домашнего скота, особенно великолепных породистых лошадей. Блэкхорн-Хилл также давал значительный урожай риса и был поистине самообеспечивающимся королевством, во владениях которого выращивались все основные продукты.

— Это место принадлежит нашей семье с тех пор, как мой отец купил первые участки у мистера Одлетхорла еще в тридцать пятом. Конечно, первый дом был деревянным и намного меньше, чем кирпичный. Расположен на крутом берегу реки. Я могу видеть свои поля и стада прямо с переднего крыльца. — В голосе Роберта звучали нотки гордости.

— Насколько я поняла, семья Блэкхорнов является также посредником его величества в торговле с крикской Конфедерацией. — Она не осмелилась прямо спросить о Девоне, но очень хотела узнать все о нем и об Эндрю.