Изумрудное золото. Тень (СИ) - Аманди-Джоан Стефнклэр

брат смирился, ибо по прошествии нескольких месяцев после женитьбы на Хвори — он выглядел по-настоящему счастливым, особенно узнав, что станет отцом.

Но через некоторое время Лорция умерла при родах…

С лица Гастинга исчезла улыбка, воодушевление, с которым он ждал рождения дочери. От супруги теперь держался на расстоянии, а когда на свет появилась Калин…

Больше не считаясь с желаниями супруги, в последствии и с дочерью он стал обращаться, как с челядью. Притеснял, использовал в личной игре, словно наказывал за грехи.

Для остальных родственников оставался открытым, добродушным, своим. Маска, за которой притаилась тьма. Особенно сильно та проявлялась при встрече с Фэром или упоминании его имени. И вот им высказано желание сопроводить «племянника» в академию…

Приосанившись, Леон черканул пальцем по строчкам открытой массивной книги, что лежала перед ним на полу. Призывали изыскания, а затянувшийся разговор отнимал время.

— Ладно. Возьми на себя, — одобрил притязания брата.

И вернулся к прерванному занятию. Вновь сосредоточил всё своё внимание на прорисовке заумной пентаграммы. Лесной, как и подметил старший брат, но лес этот расположен в мире Рэк. Поэтому важно не ошибиться в прописи. Пусть он творил экспериментальный образец: меньшего размера и мощности, без усилителей и под защитным полем, — отдача, в случае неверного мазка, сломает ни одно ребро.

При магических изысканиях всегда следовало помнить, что в работе со сложными заклинаниями и вещами для их реализации, даже минимизировав урон, всё равно получишь. Рикошет неминуем. Движение всегда имеет несколько направлений. И закон маятника никто не отменял.

Глава 7

Розалия-Алия в испарине металась по кровати, сонным сознанием застряв в старой вонючей темнице. По побитому временем камню стекали дорожки слизи, что соединялись в кричащие лица или воющие звериные морды. Она не могла разорвать связь с истощённой, поникшей рыжеволосой девочкой — иномирцем в человеческом обличье.

Неземная малышка исподлобья взирала на тяжёлую дубовую дверь с металлическими кнопками. Сжалась, когда в открывшемся проёме появился некто с тьмой вместо лица. Оно шипело, словно клубок ядовитых змей, вытягивало руки, что взметнулись плетьми и безжалостно обрушились на детские плечи. Из рассечённого мерцающего тела брызнула жизнь — магия заляпала стены и оплавила вековой камень.

Девочка истошно закричала.

Взвыла жрица от разрывающей душевной боли.

На её крик с улицы вбежал герцог. Замер, прослеживая вдоль стен полыхающие защитные письмена. Барьер прорвали. Ещё немного, отражающий чужеродную магию заслон посыплется сизым крошевом. Быстро приблизившись к вопящей в беспамятстве жрице, он тронул обжигающе горячий и влажный от испарины лоб.

— Плохо, — шепнул. — Шен! — крикнул за спину в приказном порядке.

На пороге возник объятый огнём фамильяр. Неровные язычки пламени, скрадывающие его облик, пульсируя, растекались голубовато-оранжевыми всполохами по полу и вновь собирались в мощные лапы. Иномирец глянул на жрицу. Волокна её души натянулись до предела, некоторые истощились и вот-вот порвутся. Преображение Наследницы Врат. Слышал он, что ужасное зрелище… Особенно при формировании связей.

Герцог кинул сгусток своей энергии огненосному и распорядился:

— Приведи Настоятельницу Храма Амунаи! — и, закатав рукав рубашки, распластал ладонь на груди жрицы и закрыл глаза. Передача сил требовала самоотдачи.

Для фамильяра ментальная связь с человеком подразумевала полное повиновение. Таково распоряжение Владыки. Неподчинение равноценно смерти, ведь отступников не прощали. Получив приказ, Шен исчез, но вскоре вернулся, через портал Вистов доставив абонессу и абуша — мага обители.

Оценив обстановку, Альлеяль Грёжес покачала головой.

— Не следовало соглашаться на трёхмесячный договор, — пробормотала самой себе. Когда герцог открыл глаза, обернулся и вопросительно приподнял бровь на её неясный шёпот, строго произнесла: — Нечто взбудоражило магию Хвори. Без единства быть беде.

— Состояние стабилизировалось, — возразил абуш, подёргивая свою жидкую бородку. Он не видел причин для единения впопыхах. Цепким взглядом отметил уплотнение душевных нитей храмовницы, что уменьшало опасность их разрыва. — Вы много общаетесь? — вдруг спросил у Оло Виста.

Тот нахмурился.

— Я в супружестве.

— Верном? — Когда герцог поджал губы, понимающе кивнул. — Силу Хвори в неверности распознали. Понятно. Злитесь?

— Я принимаю Алию.

— В качестве забавы?

— Вы!.. — герцог дёрнулся. Чуть не утратив контроль над магией, вновь закрыл глаза и сосредоточился на вливании своих сил в недужную.

Абуш поднял вопрос, который его тревожил не меньше. Раньше, при встречах в обители, он питал к кроткой жрице симпатию. Тёплое согревающее изнутри чувство, сродни влюблённости. Не будь она Хвори, имей высокородное происхождение, возможно, даже женился бы…

«Кто ты для меня?» — задался вопросом, прислушиваясь к размеренному дыханию девушки. Она больше не кричала, не металась. Лихорадка отступила. Осталась бледность, что сильнее бросалась в глаза на расшитых золотой нитью зелёных подушках.

Наблюдая за парой, абуш задумчиво теребил свою бородку. В наспех накинутом поверх пижамы балахоне он выглядел отнюдь не внушительно. Но его холодный взгляд… За ним было многое. Опираясь свободной ладонью о гладкую поверхность стола, что стоял в центре скудно обставленной комнаты, — где это видано выделить для жрицы помимо него несколько стульев, кровать и шкаф за ширмой? — маг обители сурово взирал на виновника приниженности недужной. Как бы невзначай он выдал мало кому известную истину.

— Хвори строптивы. Исподволь всегда поступают сообразно своим убеждениям. Не считайте, что повязанная волей Зова Алия прогнётся под вас… — В тёмных глазах абуша мелькнула злая издёвка. — Только в любви возможно перемирие…

— О какой любви вы говорите? — сухо обронил герцог.

— Дар Хвори — проклятье, если не выполнено главное условие.

Посмотрев на врачевателя обители без особого энтузиазма, Вист вопросительно приподнял левую бровь. Он никогда не вникал в особенности развития и становления недужных — эта тема была вне сферы его интересов. Не стремился лезть в вековые дебри. Однако от старшего отмахнуться тоже не мог. Тем более, когда тот уточнил:

— Сила Хвори уравновешивается подлинной связью. Разум тут бессилен.

«Намекает на взаимную любовь…» — недоверчиво передёрнулся Вист. Он признавал свою симпатию к жрице. Но ради неё не поступится положением и семьёй. Его устраивал нынешний порядок вещей. Во всех отношениях.

Сердце Алии под его ладонью забилось чаще, когда она открыла глаза.

— Почему… здесь… — бессвязно выдохнула. Поморщилась — в груди кошмарно болело — и, собравшись с силами, приподнялась на локтях.

Герцог отстранился, но не отодвинулся. Пусть она сидела на постели, но если в бессилии упадёт — не обрадуется ажурной спинке позади.

— Как самочувствие? — поинтересовалась абонесса, стоявшая у наполовину зашторенного окна. Облачённая в строгое сиреневое платье с воротом под подбородок, она выглядела непривычно обеспокоенной.

Алия усилено заморгала, чуть не расплакавшись.

— Я устала… — выдохнула правдиво и закрыла глаза, сдерживая истерику. Пережитый во сне кошмар словно перемолол её изнутри. Взаимосвязь… Она