Прямой эфир из морга. 30 сложных дел, прошедших через скальпель судмедэксперта - Мишель Сапане

– Вы совершенно правы, господин адвокат. Все далеко не так просто.

Мари ничего больше не говорит по этому поводу, из осторожности предпочитая не выкладывать сразу все аргументы. Следует долгое молчание. Кажется, адвокат начинает колебаться.

– А вы не могли бы рассказать нам подробнее, чтобы было понятно присяжным заседателям?

– С 1950-х годов есть общее представление о постепенном снижении температуры тела после смерти (приблизительно на 1 °C в час). В общем и целом, разумеется, такое представление соответствует действительности, но каждый случай имеет свою специфику. На кривую охлаждения тела, которая во многом имеет теоретический и даже упрощенный характер, влияют температура помещения, одежда, тип почвы, влажность воздуха и даже тот факт, поливали ли почву водой или нет, особенности телосложения и другие факторы. К тому же для использования графиков или абаков[19] окружающая температура должна быть постоянной.

– Так что можно сказать в данном случае?

– Построение кривой температуры без учета каких бы то ни было внешних факторов было бы антинаучным нонсенсом.

На лице у адвоката появляется легкая улыбка, он явно меняет планы своего выступления перед присяжными, хранит молчание в течение нескольких секунд, которые кажутся бесконечными, колеблется, затем поворачивается к председателю суда:

– Ваша честь, у меня больше нет вопросов.

– Отлично. Господа эксперты, вы можете идти или, если хотите, остаться в зале суда для участия в дебатах.

Присяжные заседатели слушали, обдумывали, анализировали. Затем они приговорили Луи к 30 годам тюремного заключения за убийство своих родственников и умышленный поджог их квартиры. В следующем году приговор был подтвержден присяжным судом в Апелляционном суде департамента Де-Севр с поправкой: невозможность досрочного освобождения в течение 22 лет. Луи обжаловал это решение в кассации.

Тесен мир судебной медицины и уголовной адвокатуры. Это должно было произойти и произошло: как-то я встретился с адвокатом Б. за обеденным столом после завершения другого процесса. Он шепнул мне на ухо:

– Доктор, судебно-медицинская мифология – это отличная идея! На такую разгромную критику способны только вы.

И спустя некоторое время добавляет:

– Мне очень понравилось.

Старое ружье

На кухне редко происходят несчастные случаи. Особенно со смертельным исходом. Вот поэтому я исследую труп Летиции с особенным интересом. Смерть настигла ее в расцвете лет возле газовой плиты в бараке, где живут люди, ведущие бродячий образ жизни. К тому же, насколько мне известно, ни один кухонный инструмент не способен нанести такое ранение – зияющую в левом боку рану с отверстием 25 мм в диаметре. Интуиция не подводит меня и на этот раз: когда я, как обычно, делаю основной секционный разрез от лобка до подбородка, то вижу, что внутри все порублено на мелкие кусочки и нашпиговано свинцом.

Если честно, то я уже знал об этом до вскрытия. КТ-снимок грудной клетки был похож на летнее небо глубокой ночью с металлическими звездами, рассеянными на черном фоне. Дробь оказалась в печени, аорте, левом легком, желудке и левой почке. Множественные сквозные ранения сердца. Несколько дробинок попали в позвоночник. Из грудной клетки я убираю около полутора литров крови, от которых идут легкие пьянящие испарения. Я не знаю уровень алкоголя в крови у стрелка, но у Летиции он составляет около 1,5 г на литр. Натощак… Более того, у нее была фаза всасывания, или резорбции: в водянистой субстанции глаза уровень алкоголя составлял 1,3 (он всегда ниже по сравнению с уровнем алкоголя в крови в восходящей фазе и выше – в нисходящей фазе). Впрочем, при таких травмах у молодой женщины не было никакого шанса выжить даже без алкоголя, независимо от эффективности и оперативности действий спасателей.

Жандармы знают того, кто сделал смертельный выстрел: это Жан, сожитель Летиции. Как принято говорить для широкой публики, он хорошо знаком полицейским. Но как мелкий правонарушитель: время от времени его задерживали за браконьерство, а также за появление в пьяном виде в общественных местах. За ним никогда не числилось никаких насильственных преступлений. Когда говорит, никогда не повышает голос. Он объяснил следователям, что возился с оружием и вдруг раздался выстрел. Дробь попала в Летицию. Она покачнулась и упала ему на руки, а потом на пол. Тогда он вызвал скорую помощь, но не стал дожидаться приезда врачей и погрузил Летицию в машину. Ему помогали оказавшиеся неподалеку от места происшествия брат Мартен и дядя Жаки. Он никогда прежде не доезжал до больницы Конфолана так быстро. Но по прибытии Летиция была уже в состоянии клинической смерти – это то состояние, когда еще нельзя говорить, что все потеряно, – иногда реаниматологам удается в таких случаях спасти пострадавшего. Они использовали все средства: непрямой массаж сердца, интубацию трахеи, перфузионное введение макромолекул, интратрахеальные инъекции адреналина. Но все было напрасно: сердце так и не запустилось. С учетом того состояния, в котором она находилась, в этом нет ничего удивительного. Жан запутался в своих показаниях. Следователь усомнился в их правдивости и поэтому отправил его под стражу по подозрению в умышленном убийстве.

Через три месяца всех вызывают на следственный эксперимент на месте происшествия. Прежде чем приступить к непосредственной организации нашей работы, я созвонился с судьей, и он признался мне, что, возможно, немного поспешил с уголовной трактовкой происшедшего, и что также не следует исключать версию несчастного случая и причинения смерти по неосторожности. «Вам виднее», – закончил он разговор.

В повестке содержится очень точная информация, касающаяся места проведения следственного эксперимента. Я знаю, где обычно останавливаются люди, ведущие бродячий образ жизни. Часто бывает так, что туда довольно сложно добраться, особенно в дождливую погоду. Между тем вот уже две недели как льет проливной дождь, и я уже дважды, отправившись на охоту, буксовал на своем «Рено-Эспас» на размытых деревенских дорогах, чем доставлял особенную радость своим коллегам, которые были вынуждены вытаскивать меня из глины с помощью трактора. Не желая ударить в грязь лицом на этот раз в присутствии судейского корпуса, я изучаю Google Earth. Трагедия произошла в бараке, который построили на земле, купленной в округе коммуны Брийак, в департаменте Шаранта. Я легко нахожу спутниковую фотографию этой местности: открытое поле, проселочная дорога, по обеим сторонам которой идут глубокие канавы. Как раз то, что нужно, чтобы увязнуть в грязи. Значит, надо позаботиться о резиновых сапогах и оставить машину в 300 м от места проведения следственного эксперимента – на небольшой асфальтированной площадке.

Приехав на место и припарковав свой «Рено-Эспас», я отмечаю, что я единственный, кто предпринял такие меры предосторожности. Вдоль обочины, в