Удивительные приключения Марко Поло - Вилли Майнк

Марко не мог ни о чем думать — все его силы, вся энергия были направлены на то, чтобы не сорваться. Корабль полностью вышел из повиновения и стал как бы самостоятельным существом. Каждую минуту Марко ждал, что разбушевавшиеся волны смоют его с палубы. Он вспомнил слова Матео: «При первом же шторме наша посудина разлетится в щепы». Неужели он окажется в этом бурлящем адском котле? В первое же мгновение он пойдет ко дну.

Вспышка молнии разорвала серо-желтую пелену. Почти одновременно грянул гром, заглушив на миг чудовищный рев моря.

— Если сейчас хлынет дождь, — крикнул Матео, — мы спасены! Держись крепче, Марко! Не разжимай пальцы!

Ветер срывал слова с губ капитана и уносил их вдаль. Над морем уже бушевала гроза. Волны, ветер, молния и гром — титаническая борьба стихий. Крохотный парусник швыряло, как скорлупку.

Марко ударился головой о стойку, руки его ослабли. Грудь, туго стянутая пеньковой веревкой, мучительно ныла. В эту минуту Матео подхватил его и поднял на капитанский мостик. Он развязал узел веревки, и тогда к Марко вновь вернулись силы. Юноша снова крепко вцепился в перила.

— Пошел дождь. Шторм утихает, — услышал он голос Матео.

И в самом деле шторм утихал. Небо отделилось от моря, которое гудело уже не так угрожающе. Матросы радостно перекликались.

Корабль снова стал подчиняться воле людей и прекратил свой адский танец. Ливень, сопровождавшийся ударами грома, стучал по морю и, казалось, разбивал волны.

Это был изумительный, прохладный ливень. Но вот показалось солнце, и на одно незабываемое мгновение капли дождя и волны вспыхнули чистым золотом.

Матео и Марко стояли на палубе и сматывали пеньковый трос.

— Отличная посудина! — крикнул Матео и с восхищением поглядел на мачту. — Разве я это не говорил?

— Нет, — возразил, смеясь, Марко. — Вы сказали: при первом же шторме она разлетится в щепы!

На двенадцатый день парусник вошел в маленький порт Самак. Хаджи-Мухаммед познакомил Марко со своим другом, индийским купцом, и тот пригласил путников остановиться у него. Промысел жемчугом на Бахрейнских островах находился всецело в руках индийских купцов. Дом индийского купца был построен на персидский манер, с внутренним квадратным двориком, и напоминал небольшой дворец. Три стены главного зала были расписаны синими и золотыми цветами, а четвертая, отделявшая зал от двора, представляла собой большой витраж, и пестрый свет, сочившийся сквозь нее, еще больше подчеркивал давящее мрачное великолепие этого покоя.

На следующее утро Хаджи-Мухаммед повел Марко и Матео к скалистому берегу. По пути они миновали селение, состоящее из нескольких жалких хижин. Их обступили тощие дети со вздутыми животами. Все они были чернокожие или шоколадные и протягивали руки, прося милостыню. Матео бросил им мешок с пшеничными лепешками. Дети тут же с жадностью накинулись на еду.

— Кто живет в этих хижинах? — спросил Марко.

— Искатели жемчуга. Чаще всего это негры… Да поглядите, вот уже видно море!

Перед ними сверкала морская гладь. А на побережье, у ключей и ручьев, были разбиты сады и воздвигнуты роскошные дома. Богатый остров!

На берегу высились целые горы открытых ракушек, они гнили на солнце. Темнокожие, одетые в лохмотья женщины выковыривали из ракушек протухших моллюсков — они искали жемчуг. Надсмотрщик не сводил с работниц подозрительного взгляда. Какая-то женщина встала, чтобы на минуту расправить спину, и тут же на нее обрушился удар плетки. Злобно выругавшись, надсмотрщик приказал не прекращать работы.

Женщина покорно опустила голову и снова начала рыться в вонючей горе ракушек.

Окаймленная скалами бухта сверкала, точно гигантский голубой бриллиант в темной оправе. Лодки искателей жемчуга были опрокинуты на узкой косе.

Матео медленным шагом подошел к надсмотрщику, его глубоко посаженные глаза пылали гневом. Надсмотрщик отступал, все приближаясь к воде.

— Эй ты, гнусная каракатица, за что ты ударил эту женщину? — в сердцах спросил Матео.

Надсмотрщик никак не мог взять в толк, что надобно этому великану. А великан тем временем вырвал у него из рук плетку и швырнул ее далеко в море.

— Да что вы делаете! — сердито воскликнул Хаджи-Мухаммед.

Женщины невозмутимо продолжали извлекать моллюсков из раковин.

Надсмотрщик выкрикивал вслед удаляющемуся Матео какие-то угрозы, но, когда тот обернулся, тут же притих и только что-то злобно забормотал себе под нос.

— Вам не следует вмешиваться в чужие дела, мессер Матео. Так вы только повредите нашим торговым сделкам. Эти женщины — рабыни из Африки, они принадлежат нашему другу, индийскому купцу. А что вы думаете по этому поводу, мессер Поло?

— Я считаю, что Матео поступил правильно.

— Мы — купцы, а не защитники рабов! — жестко сказал Хаджи-Мухаммед. — Кому это не ясно, тот ничего не понимает в торговле.

Хаджи-Мухаммед ускорил шаг. Марко в задумчивости пошел за ним следом.

Вода в бухте была совершенно прозрачной, и солнечные лучи высвечивали на дне коралловые рифы. Недвижимо, словно изваяния, стояли на скальных выступах искатели жемчуга. На их лоснящихся черных или шоколадных телах сверкали капельки воды. Ловцы тяжело дышали. У них на шее болтались тонкие сетки, и каждый сжимал в кулаке рукоятку кривого ножа, которым отсекают раковины от подводных камней. Ловцы стояли, расслабив все мускулы, и тупо глядели в воду.

Но вот крик надсмотрщика вырвал их из оцепенения.

— Хэй-яй! Прыгай!

Ловцы нырнули головой вниз и ушли под воду. Словно большие рыбы, ринулись они в глубину и стали отсекать жемчужные раковины от рифов. Марко затаив дыхание наблюдал за этим зрелищем. Поверхность воды снова стала гладкой. Прошла, казалось, целая вечность. Разве может человек так долго находиться под водой?

Сердце отсчитало сто ударов…

Надсмотрщик равнодушно ходил по берегу, постукивая себя плеткой по икрам.

Сто двадцать ударов!..

Что происходило там, у рифов? Искатели жемчуга взбаламутили воду на глубине, и морское дно было скрыто от человеческого взгляда.

— Глядите, парусник на горизонте! — равнодушно заметил Хаджи-Мухаммед, указав рукой вдаль.

Сто сорок ударов сердца!..

Но вот на поверхности моря показалась голова, затем вторая, третья. Ловцы плыли к берегу. Лица их выражали крайнее утомление. Выйдя из воды, они на мгновение застывали в какой-то странной позе, опустив голову и упершись руками и коленями в горячий желтый песок, потом устало поднимались на ноги, несли свои сетки к конторщику и высыпали перед ним раковины.