Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы - Филип Фармер

— Ей-Богу, Филлис, это, должно быть, месячные на тебя так действуют, — сказал Блэк, пыхнув сигаретой. — К тому же, если, по-твоему, она настолько неотразима, то количество любовников не имеет значения — значит, в ней есть что-то такое, перед чем мужчины не могли устоять.

— Значит, это все-таки правда! Ты влюбился в нее!

— Прекрати, Филлис. Она мне понравилась, не отрицаю. Но я не потерял из-за нее голову и не схожу по ней с ума.

Он выпрямился и сделал то, чего никогда себе не позволял: бросил недокуренную сигарету в угол. Филлис машинально встала, не утирая бегущих по щекам слез, подобрала окурок, разорвала бумажку и высыпала остатки табака в деревянную коробочку. Когда коробочка наполнится, они выменяют табак на Базарной площади на что-нибудь нужное.

Блэк с минуту глядел на ее согбенную и дрожащую спину. Потом встал, подошел и обнял за тонкую талию.

— Поверь мне, Филлис, я не собираюсь бросать тебя, — сказал он, прижав ее голову к своей шее. — Меня влечет к Анн, спору нет. Но у меня и в мыслях не было выгонять тебя и звать ее в свою хижину.

— Я надеялась это услышать. — Филлис повернулась и поцеловала его. — Ох, Дик, я люблю тебя, я люблю тебя!

Они обменялись страстным поцелуем. Затем он нежно высвободился из ее объятий и сказал, что пора приступать к работе.

Филлис кивнула и вытерла слезы. Через минуту все стало на свои места.

ГЛАВА 8

Ричард Блэк сидел за узким столом соснового дерева на грубом и неудобном бамбуковом стуле. Филлис пристроилась рядом, скрестив ноги, положила на колени гладкую дощечку, на нее — листочки бумаги, бывшие когда-то сигаретными пачками, и принялась писать пером из рыбьей кости, макая его в бутылочку с чернилами из танниновых орешков, стоящую на полу. Поскольку бумага была дефицитом, Филлис делала короткие заметки, в которых один символ заменял целые предложения.

Записав основные распоряжения на сегодня, Филлис вышла из кабинета. Через минуту она вернулась, подталкивая вперед человечка ростом футов пяти, очень смуглого и черноволосого. Лицо у него было длинное и узкое, большой нос загнут крючком, губы пухлые и красные. Предки человечка, без сомнения, родились где-то в восточном Средиземноморье.

— Я говорила тебе о нем вчера, — сказала Филлис. — Его зовут Мукаи, он пеласг. Насколько я смогла понять его рассказ, он родился примерно в то время, когда ахейцы впервые вторглись в Грецию.

Блэк сказал несколько слов на греческом времен Гомера. Мукаи вылупил глаза. Блэк перебрал несколько древнегреческих диалектов — с тем же результатом. Он переключился на древнееврейский, потом на арабский и арамейский в надежде, что пеласг знает финикийский и поэтому сумеет понять более поздние семитские языки. Мукаи, однако, не отвечал ни слова.

Ричард перешел на английский, на котором пеласг говорил хоть и неправильно, но довольно бойко. Подбадриваемый наводящими вопросами, Мукаи рассказал свою историю.

Он дважды утонул. В первый раз в Эгейском море на Земле, а потом в водах Реки. Блэк спросил, в какой части долины. Мукаи пожал плечами.

Была ли местность там похожа на здешнюю?

Пеласг опять пожал плечами и закатил глаза.

Значит ли это «да» или «нет»?

Мукаи наконец ответил вслух: «Да-а-а».

Там было холоднее?

Немного.

Река течет там по оси запад-восток, как и здесь, или же север-юг?

Запад-восток.

Ага! А как насчет звезд? Блэк описал одно созвездие под названием Лук и Стрелы, и объяснил, в каком месте небесной сферы оно расположено. Видел ли Мукаи это созвездие в той части долины?

Нет, не видел.

Значит, рассудил Блэк, пеласг впервые воскрес где-то в неизведанных районах северного или южного полушария, в то время как телемская часть долины простиралась вдоль экватора.

Мукаи рассказал, что утонул второй раз во время рыбной ловли, а затем очнулся на берегу милях в шестидесяти от Телема. Боги воскресили его на южном берегу, где свирепые темнокожие люди, называвшие себя «абсароки», взяли его в рабство. Позже на дикарей напали люди Мюреля, и Мукаи стал у них крепостным. Через два года его выкупил агент Блэка за шестьдесят пять унций шотландского виски, обещав хозяину пеласга подыскать замену.

— Мукаи! — сказал Блэк. — Доводилось тебе когда-нибудь видеть истоки Реки? Или слышать о ком-то, кто их видел?

Пеласг покачал головой.

— А не встречался ли тебе кто-нибудь, не похожий на человека? Кто-то, кого можно было бы принять за бога или демона? Звучит довольно глупо… Сформулируем так: может, ты слышал о ком-нибудь или видел кого-то, кто казался чужаком среди людей, превосходил их в чем-либо?

Мукаи испуганно затряс головой.

— Значит, ты не слыхал сказаний о том, как боги навещали долину?

Нет.

— Ты дважды возвращался к жизни. Оба раза, открыв глаза, видел ты кого-то поблизости или был один?

Один.

Воскрешение происходило днем или ночью?

На заре.

А рядом не было какой-нибудь аппаратуры?

Аппаратуры?

Блэк пояснил.

Мукаи покачал головой, глядя на Блэка большими блестящими черными глазами, точно пес, не понимающий, чего хочет от него хозяин.

Мукаи смог бы узнать ту, прежнюю часть долины, если бы увидел ее снова?

Да-а-а.

Хотел бы Мукаи вернуться туда?

Да-а-а! О да-а-а!

А пока согласен ли Мукаи остаться в Телеме и стать его гражданином? Возможно, даже сразиться с теми людьми, что поработили его?

На первый вопрос: «Да-а-а». На второй: «А разве рабу дозволят сражаться?»

Блэк попытался объяснить, что пеласг больше не является чьей-либо собственностью. Если он захочет, то может уйти из Замка, и никто его не остановит.

Мукаи не очень-то поверил, но энергично закивал. Он очень хочет остаться, очень!

Заинтригованный историческим аспектом дела, Блэк спросил пеласга, как звали его царя.

Тот не знал. Он родился на маленьком островке и прожил там всю жизнь. Каждый год на островок приезжал сборщик подати, но он никогда не называл монарха по имени. А Мукаи слишком был занят ловлей рыбы, чтобы спрашивать о таких ненужных вещах.

Блэк сдался.

— Ладно, — сказал он, — мы посмотрим, на что ты годишься. Филлис, отведи его к Джейн, пускай пока за ним присмотрит.

Филлис вышла вместе с пеласгом. В кабинет быстро и бесшумно шагнул другой посетитель.

ГЛАВА 9

Джеймс Батлер Хикок был человек высокий, привлекательный, хорошо сложенный, с проницательными серо-голубыми глазами, чуть выступающими скулами, почти орлиным носом и русыми кудрями, ниспадавшими до плеч. Казалось бы, при его легком нраве и бесшабашности, этот человек не должен осторожничать, открывая дверь, и оглядываться по сторонам, как бы его кто не заметил. Однако у него были веские причины вести себя именно так.