Серенада над морем - Кэрол Грейс

— Не все вертится вокруг тебя, Джек. — Она подняла бокал с вином и сделала глоток. Он с удовольствием отметил, что рука ее чуть дрожит. Значит, он производит на нее определенное впечатление. Джек только боялся, что не позитивное.

Официант принес огромную острую пиццу с оливками и козьим сыром. Джек попросил, чтобы он отрезал кусок ему, Оливии и Фреду.

— Если Фред вернется, — проворчал он, оглядываясь.

На несколько минут они словно забыли про разговор и увлеклись едой: свежей пиццей с густым соусом. Будто оба весь день ничего не ели. Джек завтракал, когда все еще спали, и теперь, конечно, умирал от голода.

Греки, переняв у итальянцев пиццу, на ее основе создали собственное пикантное блюдо — с черными оливками и острым белым сыром, посыпанным на дрожжевое свежее тесто. Джек приподнялся, взял ее бокал и осушил до дна. Потом снова сел на место и уставился на Оливию. Это белое платье он раньше не видел. Ее волосы свободно падали на голые плечи. Она выглядела как беззаботная туристка, а не археолог. Очень красивая туристка, которая великолепно проводит отпуск. Без него.

— У тебя хорошее лето? — саркастически прошипел он.

— Очень хорошее, — холодно проговорила она и вздернула подбородок. — Приятные люди, интересные раскопки, чего еще может желать человек?

— Не знаю. Я думал, ты хочешь найти гробницу.

— Конечно, хочу. Я делаю свою часть работы, хотя и не в раскопе с киркой в руке. Кстати, где ты сейчас копаешь?

— В южном конце участка. — Джек подозвал официанта и заказал два бокала вина. — Твой кавалер, кажется, бросил тебя.

— Не будь смешным! Фред не мой кавалер. Он только привез меня сюда и угостил бокалом вина. Простая вежливость по отношению к старшей.

— Старшей? Ты выглядишь как девчонка из колледжа. — Он смотрел на ее большие темные глаза, на гладкие плечи и холмики грудей под платьем…

— Ты не знал меня, когда я училась в колледже. Тогда я носила вытянутые на коленях треники, очки с толстыми стеклами, а волосы причесывала вот так! — Она откинула густые пряди назад и зажала в кулак сзади на шее.

Он нахмурился, пытаясь представить Оливию другой. Не такой яркой, неважно, в очках или без них. И у него ничего не получилось. Он выпил вино, которое принес официант.

— Если бы ты знал меня тогда, ты бы не уделил мне и минуты…

— Вы можете со мной потанцевать? — Над Оливией стоял Фред и протягивал ей руку.

Джек вскочил со стула, не обращая внимания на боль в спине, схватил Оливию за руку и потащил на террасу. Прохладный вечерний воздух был наполнен музыкой бузуки. Зазвучала традиционная мелодия, и все кафе и таверны мгновенно опустели. Не только посетители, но и хозяева, а также официанты побежали вниз, чтобы встать в хоровод, закинуть руки на плечи соседу и станцевать сиртаки.

Оливия крепче сжала руку Джека. Музыка наполняла вечерний воздух. Она знала, о чем говорит эта музыка грекам: о любви, потерях и надеждах…

Покачиваясь в такт музыки, она скользнула взглядом по Джеку. Когда их глаза встретились, Оливия вздрогнула. Она знала этот взгляд — Джек и не пытался спрятать свой голод. Она попыталась высвободиться, но он только крепче сжал ей руку.

Музыка кончилась, но Оливия все еще была в ее власти. Все разумные мысли ушли…

И в этот момент они наткнулись на доктора Роббинса и его жену.

— Видел вас танцующим. А как же ваша спина? — спросил профессор Джека.

Оливия озабоченно взглянула на него. Спина? Но Джек отмахнулся от вопроса. Ее рука еще была крепко зажата в кулаке мужа. Роббинсы попросили, чтобы Джек отвез их на джипе в отель. И так получилось, что она села рядом с Джеком впереди, а Роббинсы — сзади. У Оливии сердце рвалось из груди. Она могла думать только о Джеке, сидевшем рядом с ней. Одна рука на руле, другая на ее голом колене. Она вспоминала, что эти руки умеют делать, какие чувства вызывают в ней…

Они остановились у отеля и вышли из джипа. Роббинсы поблагодарили и пошли в свой коттедж. А они с Джеком прошли через отель на задний дворик, откуда было видно море.

Джек положил руки ей на плечи и впился в ее губы. Жестко и жарко. Она ответила на поцелуй. Наконец он оторвался от нее.

— Что с твоей спиной? — спросила она, пытаясь восстановить дыхание.

— Ничего.

— Ты потянул мышцу?

— Да, может быть. Наверное, спазм. Пройдет.

— Тебе нельзя столько работать. И перестань спать на земле! — При этих словах Оливия почувствовала укол совести.

— Мне нужна горячая ванна и растирание спины.

Наступило долгое молчание, наполненное невысказанными мыслями и мерцанием звезд в ночном воздухе. Всплыли образы другой ночи: ее руки на его спине, его руки движутся по ее спине, точно приливная волна. Они оба знали, куда это приведет.

Она знала, что им не следует этого делать. Знала, что не смогла бы сопротивляться искушению. В конце концов, они все еще женаты. И снова вместе, во всяком случае, до конца лета. И оба знают, чего хотят. Если все кончится с концом лета, ну что же! Бывает и хуже.

Сердце больно билось о ребра. Лицо пылало. Она хочет быть с Джеком! И хочет этого прямо сейчас!

— Почему бы тебе… — голос ее затих.

Через минуту Джек вернулся с ключом от номера 103, их номера.

Оливия и не предполагала, что со спазмом спинной мышцы можно так быстро двигаться.

На следующее утро Джек сидел на балконе и смотрел на яркое море, мечтательный и счастливый. Так он не чувствовал себя долгие месяцы, если не годы. Незабываемая ночь. Прошлое, настоящее и обещание будущего слились воедино.

Он и Оливия снова вместе! После такой ночи разве они могут быть не вместе? Он и не понимал, как сильно скучал по ней. Каким неполноценным чувствовал себя без нее. Но после такой ночи… его мир стал другим. В нем все возможно. Они снова будут вместе. Должны. Ради этого он готов на любую жертву.

Она вышла на балкон в платье, какое было на ней вчера. Волосы мокрые от душа. Он почувствовал прилив гордости и ощутил чувство собственника. Оливия. Его жена, его любовь, его жизнь. Навсегда.

— После ночи на стуле и ночи в постели могу заверить тебя, что в постели лучше.

— Нам надо поговорить. — Брови вытянулись в прямую линию. Голос натянутый.

Улыбка исчезла. Джеку не понравился ее голос.

— О чем?

— О нас. Последняя ночь была…

— Невероятной!

— От чего-то мы должны отказаться.

— Почему?

— Почему? Я не должна говорить тебе, почему. Та же причина, по какой мы расстались. У нас нет совместного будущего и настоящего. Все, что у нас есть, осталось в прошлом. У каждого своя жизнь. Своя работа. Нам надо разойтись.