Не уходи, Аук!(Лесные сказки) - Надеждина Надежда Августиновна

Кто показывает перелетным птицам дорогу ночью? Эту загадку люди пока еще не в силах разгадать.

Самой страшной была ночь, когда буря застигла соловьев над морем. Птиц сносило. Ветер пригибал их все ниже и ниже к бушующей, белой от пены воде.

Все вокруг бурлило и клокотало. Перья намокли, крылья ослабели. И негде было приземлиться, чтоб передохнуть.

И вдруг погибающим птицам почудилось, что навстречу им движется лес. Плывут стоймя по волнам высокие деревья с распростертыми голыми ветвями без листвы.

Это приближался парусник. Соловьи приняли за деревья корабельные мачты, с которых были спущены паруса.

— Летите к деревьям! Лес нас спасет! — крикнул отец-соловей.

Сам он не долетел, его сшибла высокая волна.

Юи и Тьо отчаянным рывком перемахнули через борт и упали на палубу.

Забившись в темный угол, они слышали громкие голоса людей, но бушующее море было страшней человека.

К утру буря утихла. Соловьи взлетели на рею, чтоб обсушить на солнышке перья.

— Теперь ты старший, — сказал Юи брату. — Отцовское место в лесу будет твоим. А я поселюсь где-нибудь неподалеку.

— Может, не моим, а твоим, — возразил Тьо. — Еще неизвестно, кто из нас долетит.

И снова они летели над лесами, полями, городами… Все сильней чувствовалось, что дом близок, и по цвету земли, и по стволам берез, белевшим при свете второй полной луны.

Но крылья несли Тьо дальше. Ему нужна была не просто береза, а та самая березка, та самая рябинка, те самые кусты на краю оврага, где он вылупился из яйца.

И наконец он их увидел.

Он прилетел домой безлунной ночью, но небо было забрызгано звездами, как лесная травя ночной росой.

Тьо нашел свою любимую ветку и ухватился за нее лапками.

Казалось, что притихшие кусты и деревья чего-то ждут.

Ждет, выглядывая из-за березы, большая голубоватая звезда.

Ждет сама весенняя ночь.

Горлышко соловья напряглось, крылья затрепетали, клюв раскрылся. И молодые, звонкие, торжествующие звуки рассыпались стеклянной дробью, словно засверкал, застучал, защелкал по корням и веткам крупный алмазный град.

И все лапы, ступавшие по ночным тропам, замерли.

Все уши насторожились.

Листья без ветра дрогнули.

По лесу пронесся тихий радостный шорох-шепот:

— Соловей! Поет соловей!!

А сам певец так захлебнулся песней, что ничего не слышал, ни лесного шороха, ни голоса Аука:

— Я знал, что ты вернешься, малыш!

Как Тигр извинился

Ни один куст не растет на лесной земле случайно, ни одна птица, ни один зверь не поселится зря. Все хотят жить, а без еды не проживешь.

Кто кого в лесу ест? Ты словно перебираешь звенья цепочки: осина — заяц — лиса, елка — белка — куница, сосна — лось — волк… Ястреб уносит в когтях тетеревенка, чей зоб набит ягодами черники. Над оленем тучей кружатся насекомые кровососы. Мыши подбирают опавшие желуди, за мышами охотится сова.

Все хотят жить, и все живое связано между собой. Это закон для всех лесов: и сосновых, и березовых, и дубрав, и дальневосточной тайги, где растут и ель, и кедр, и дикий виноград, где живет самый могучий и красивый из тигров.

Но он, Тигр, кого Лесной Народ признал Повелителем Тайги, этого закона не знал.

Тигр считал, что деревья существуют для того, чтобы точить о них когти. Так поступают все кошки. А тигр тоже кошка, хотя и весит более трехсот килограммов, прыгает на шесть метров в длину и на два метра в высоту и ударом лапы может свалить жеребенка. Огромная дикая кошка редкой красоты, чей желтый с красноватым отливом мех оттеняют бархатно-черные полосы.

Ни один зверь не забывает обычаев своего рода.

И Тигр не забывал. Как все кошачьи, он охотился в одиночку, подкрадывался к добыче бесшумно. Внезапный, как вспышка молнии, его прыжок был неотразим. Дикая свинья, на которую он напал, даже не успела хрюкнуть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Стадо продолжало спокойно пастись, не подозревая, что одну из длиннорылых выкрал Тигр.

Прыжкам и подкрадкам Тигр научился в детстве.

— Начнем нашу игру-урок! — изгибаясь, учил малыша длинный и толстый материнский хвост. — Ты охотник, а я добыча. Нападай смелей. Прыжок! Что, получил по носу? Потому что промедлил. Еще прыжок! Вот теперь хвалю!

Если же кончик материнского хвоста начинал раздраженно постукивать о землю, это означало: «Урок окончен. Не приставай, а то рассержусь. Надо и мне когда-нибудь отдохнуть».

И Тигренок должен был довольствоваться игрой с братишкиным или со своим собственным хвостом.

Тигренок умел понимать и разговор материнского уха, что Очень важно, чтобы не заблудиться в лесу.

Три года, пока тигрята не станут самостоятельными, они послушно ходят следом за матерью. Живет семья скрытно. Подавать голос во время прогулок малышам запрещено.

Но у котят есть путеводный знак — белое пятно на тыльной стороне уха тигрицы. Белое пятно указывает дорогу и предупреждает: «Не отставать! Смотрите на меня и следуйте за мной!»

А шершавый и жесткий материнский язык обучал полосатых котят чистоплотности.

— Умываться надо по нескольку раз в день, после каждой еды обязательно, — вылизывая котенка, ласково мурлыкала тигрица. — Иначе сам себя накажешь, охота не будет удачной. Тебя выдаст твой собственный запах.

— И все звери моются так часто? — допытывался малыш.

— В нашем кошачьем роду все. Ну, а что спрашивать с собак? (Собаками тигрица называла волков — зверей из семейства псовых). Собаки не способны умываться своим гладким слюнявым языком. Они неряхи, от них всегда пахнет.

— А как же они охотятся?

— У них и охота грязная. Гонят добычу скопом. Столько шума, что весь лес трещит. А когда догонят… Да ты увидишь сам.

И Тигр увидел, но взрослым, когда, отделившись от семьи, он уже не ступал след в след за матерью, а разгуливал по лесу сам по себе.

Тигра окликнул сидевший на дереве Бурундук.

Хотя на спине у бурундука всего лишь пять черных полосок, у тигра на одном хвосте полосок в два раза больше, но все же за полосатость Тигр выделил этого маленького зверька и милостиво беседовал с ним.

Все бурундуки очень любопытны.

— Я видел, в кустах лежит мертвый кабан. Это не ты случайно забыл свою добычу? — спросил Бурундук.

— Я ничего не забываю, — сощурил желтые глаза Тигр. — И уж конечно, правил честной охоты, которым меня научила мать. Охотятся для того, чтоб быть сытым. Одного кабана мне хватает почти на две недели. Убыль для стада незаметная, поэтому в моих владениях не переводятся кабаны. Я хочу знать, кто осмелился топтать мою охотничью тропу, скалить зубы на мою добычу. Пять Полосок, покажи мне этого мертвого кабана.

Хвост у Тигра ходил ходуном, когда он вылез из кустов, на которые ему показал Бурундук. Тигр хрипел, он даже закашлялся от ярости.

— Позор! — глухо рычал Тигр. — Позор охотнику, который не может свалить добычу одним ударом. Бедняга кабан околел от множества ран. Его бока рвали острые зубы. Пять Полосок, можешь ты мне сказать, чьи это были зубы?

— Теперь я понимаю, что волчьи, — вздохнул Бурундук. — И как это я раньше не догадался! Моя родственница белка видела в лесу еще и других околевших подранков. И еще белка мне сказала, что кабаньего стада больше нет. Его разогнали волки. Те кабаны, которые уцелели, разбежались от страха кто куда.

— Так, так! — Тигр в бешенстве охлестывал себя хвостом. — Теперь я знаю, что такое грязная охота, о которой мне рассказывала мать. Запомни, Пять Полосок, это больше не повторится. Я не позволю собакам разбойничать в моих владениях. Пусть убираются прочь, если хотят остаться в живых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но я не смогу передать им твой приказ, — пробормотал Бурундук, — я боюсь…

— Ничего передавать не надо. Сами узнают.

И они узнали.

Волчья стая — это большая семья. В нее, кроме пары старых волков, входят и молодые звери двух выводков: и двухгодовалые, и те, которым еще не исполнился год.