Назад в СССР 5 - Рафаэль Дамиров

Зато генерал в шоколаде. И в Москве на хорошем счету, и вот уже его как перспективного и умелого руководителя ставят в кадровый резерв на руководящую должность в регион, да побольше и статуснее. А потом туда благополучно переводят, где он таким же макаром выслуживается еще до одной звездочки генеральского формата. И уже посматривает в сторону Москвы. Но для этого еще надо туже гайки закрутить. Ведь он мушкетер же, а не учитель танцев. И начинается отток сотрудников: кто на пенсию бежит, кто переводится в другой регион, кто просто увольняется на гражданку. Но генералу на людей пофиг. Они расходный материал в его карьерной лесенке. Ступеньки, так сказать.

Повезет тому региону, в который попал начальником генерал в возрасте. Который уже понимает, что пурхаться смысла нет, никому он не нужен, и что до пенсии досиживать он будет здесь и внуков растить тоже здесь. Такой уже не лезет куда не надо и не мешает работать. А если и мешает, то не слишком, потом пооботрется немного, не видно его и не слышно…

Вот такая хрень в МВД образовалась повсеместно после перехода из милиции в полицию. Назвали ее красиво — ротация кадров руководителей высшего звена. Один умный человек решил, что глав МВД регионов нужно менять не реже, чем каждые пять лет. Якобы, чтобы не засиживались генералы и не обрастали коррупционными связями, кланы не плодили. Однако умный человек оказался совсем не умным. Не учел, что это же Россия-матушка, мать наша. От перемены мест слагаемых сумма коррупции не меняется. В России она, родимая, вне регионов и вне границ.

И что произошло в итоге? Вновь испеченный руководитель из Суходрищенской области, приезжая в край побольше, начинает долбить личный состав до упора, ради сиюминутного поднятия результатов (ему же еще волость побольше обещали, надо же показать себя). Обвешивает выговорами простых работяг, вносит разлад в сформированные рабочие коллективы. Но и это еще не все. С особенным рвением он клюет начальников служб, а после их внезапного ухода на пенсию перетаскивает на их места целую банду непрофессионалов и бездельников из родного Суходрищенска, что преданы ему беззаветно и лизали, не покладая рук (языков, то есть) его чувствительные места.

После такого расклада реальная работа становится всем до лампочки. Упор делается на цифры и на формальные моменты.

А люди, что люди. На людей начхать. Пусть уходят, молодежь придет. Вот только поколение-смарт обучать будет некому. Да и не хочет оно обучаться, как, впрочем, и работать тоже.

В итоге регион в заднице. Профессионалы увольняются пачками, наступает кадровый голод, а цифры, выжатые репрессиями и мухлежом статистики, вроде как даже больше стали. И карьера генеральская прет. Тут главное еще в СМИ пиариться не забывать систематически. Как говорится, хотели как лучше, а получилось как в МВД.

Ну а на улице Липецкой через час опергруппа уже закончила осмотр и покинула квартиру.

— Может, чаю? — предложил потерпевший, голос его прозвучал как-то бодренько, не как у жертвы.

И поставлен, как у конферансье.

— Не откажусь, — кивнул Горохов и уселся на диван перед журнальным столиком. Комната заставлена шкафами с книгами. Но не классикой для антуража, а настоящими научными томами. Судя по корешкам, некоторые даже на английском языке. Потерпевший наш был профессором. Заведующим кафедрой Волгоградского пединститута. Историк с именем известным оказался. Так вот откуда у него голос поставлен и самообладание. Лектор бывалый.

— А вам, молодые люди? — профессор обвел нас вопросительным взглядом. — Налить чайку? С лимоном.

Мы вежливо отказались, но Синицын Лев Аркадьевич все равно выставил чайных пар гжельского фарфора по количеству гостей. А затем принес такой же расписной в синеву заварник и сверкающий мельхиором чайник с кипятком.

— Рассказывайте, Лев Аркадьевич, — Горохов уже грыз пряник. — Теперь все заново.

— Так я же все рассказал товарищам из милиции. Я думал, вы с ними…

— С ними – и не с ними. Вашим делом, скорее всего, именно мы заниматься будем. А это дежурная группа была, из РОВД по Ворошиловскому району.

— А вы, извиняюсь, тогда кто будете? — Синицын насторожился и даже очки снял, будто подумал, что его будут бить.

— Мы из Москвы прибыли.

— Из Москвы? Ради меня?

Горохов уклончиво кивнул.

— Несколько преступлений подобных было и до вашего случая. Вот и расскажите теперь нам.

— Да что рассказывать, я репетиторством подрабатываю, беру желающих историю подтянуть, — профессор вдруг осекся. — Ой, я лишнего сейчас наговорю…

— Ваша, не совсем законная, педагогическая деятельность нас не интересует, — успокоил Горохов. — Мы специалисты узкой направленности, так сказать. Рассказывайте без утайки.

— Просто я коллегам вашим в форме не все рассказал. Когда форму вижу, так язык не поворачивается всю правду выложить. Сами понимаете, как власти у нас к репетиторам относятся. Как к алчным барыгам, что хотят нажиться на невежестве народа. Советское образование в принципе отрицает необходимость таких услуг, оно же лучшее и самодостаточное. Только люди все разные… Что один за пять минут усвоит, другому час нужен. Ну так вот, готовил я одну абитуриентку. На заочное она хотела поступать. Уже взрослая для студентки слишком. За двадцать пять ей точно есть. Занимались у меня дома… По вечерам. А потом супруга моя на конференцию улетела. Она директор хлебозавода. Постоянно куда-то мотается. И эта самая Женя вдруг стала на меня по-другому смотреть. То поближе подсядет, склонившись над книгой, то коснется меня невзначай. В общем, я подумал, что она проявляет знаки внимания.

Говорил все это Синицын спокойно и уверенно, будто раскрывал очередную тему занятия. А мы грешным делом сдерживал улыбки.

— Как вы могли такое подумать? — фыркнул Горохов. — Вам, извиняюсь, сколько годков стукнуло?

— Шестьдесят пять, — гордо заявил профессор.

— Вот видите, — торжествовал Горохов. — В вашем-то возрасте…

— А не скажите, дорогой товарищ, — в глазах профессора, наконец, блеснул огонек. — Я женат в третий раз. И каждый раз женюсь на своей студентке. Первая была младше меня на семь лет, вторая на тринадцать, а нынешняя на двадцать два.

Горохов аж присвистнул, а я не удивился. Романы преподов и студенток всегда были. В СССР – пореже, конечно, но были. Ведь разобрать такое поведение могли на заседании парткома и втыку дать, вплоть до увольнения. Но если все заканчивалось честным браком, то дальше косых взглядов дело не доходило.

— Так вот, я не знал куда деваться от