Люся, которая всех бесила (СИ) - Алатова Тата

Хлопнула дверь. В кабинет влетел Носов — глаза горят, шапка набекрень.

— Люсь, — прошептал он, задыхаясь от быстрого подъема по крутой лестнице, — я же нашел!

Глава 09

— Что нашли? — тут же вмешался Ветров, бесцеремонно вторгаясь в кабинет Синички.

Люся закатила глаза. По лицу Носова пробежала рябь, азартное выражение моментально сменилось придурковатым.

— Пуговицу! — возопил он. — Любимую пуговицу нашел, Павел Викторович. Три дня искал, а она под стол закатилась.

Ветров ему, разумеется, не поверил, однако решил не давить. Просто посверлил Костю длинную минуту своими злыми глазками, а потом пожал плечами.

— В конце концов, она же ваша начальница, — заключил он философски. — Можно понять ваше нежелание делиться своими открытиями со следствием. Убьют так убьют, невелика потеря.

От возмущения в горле Люси что-то булькнуло, ей понадобилась вся сила воли, чтобы промолчать.

У Носова, очевидно, были причины так поступать. Он был невыносимым задирой, однако она без колебаний пошла бы с ним в разведку.

— Записи камер-то отдадите? — безразлично спросил Ветров.

— Отдам, — легко согласился Носов, — пойдемте.

Люся сердито посмотрела им вслед.

— Невелика потеря! — повторила она. — Нет, ты слышала?

— Ужасно, — рассеянно поддержала ее Синичка, не отводя взгляда от монитора. — Заголовки капслоком — это настоящий кошмар.

Спустя несколько минут Носов наконец выпроводил Ветрова, схватил Люсю за локоть и увлек в душевую, которую очень любил за отсутствие там камер.

Едва не споткнувшись о ведро, оставленное уборщицей, Люся отодвинула швабру, поморщилась от запаха ботинок Зорина, сохнущих на батарее, и пристроилась возле дежурного пиджака с парой галстуков, который надевали журналисты, когда им срочно требовалось посетить что-то официальное.

— Ну что там? — спросила она нетерпеливо.

— Смотри, — Носов сунул ей под нос свой телефон, — вот оно.

На паршивого качества видео Леня Самойлов, ныне уволенный, весьма уверенно откручивал набалдашник трости, чтобы заменить батарейки в устройстве.

— Офигеть, — прокомментировала Люся, даже как-то не очень удивившись. — И когда это снято?

— Месяц назад.

— И почему ты не сказал об этом Ветрову?

— Люсенька, — Носов, чрезвычайно гордый собой, покровительственно похлопал ее по плечу, — потому что наша крыска — кого надо крыска. Не думаешь, что сначала надо предупредить его дядюшку?

Блиииииин.

Люся и не подумала, что Самойлов был племянником Великого Моржа.

Который, между прочим, прислал ей утром новую трость.

Паранойя расцветала махровым цветом.

— С каких пор тебя волнуют родственные связи? — буркнула она, с подозрением разглядывая янтарь на латунном набалдашнике.

— Я, конечно, дерзкий и независимый, — пояснил Носов со смешком, — но не настолько, чтобы ссориться с Китаевым. Кто в следующий раз нас прикроет, когда мы снова будем снимать губернатора?

— А если это он? — мрачно уточнила Люся.

— Маньяк-убийца? — развеселился Носов. — Свежая идея, но вряд ли чувак просто приуныл на старости лет и решил поразвлечься, убивая архов по всей области.

— Нарой мне инфу на убитых, ладно? — попросила Люся.

— Как ты себе это представляешь? У нас нет ни дат, ни городов, ни фамилий. Органы закрыли все по этому делу, и даже непонятно, к каким пресс-службам соваться. Нет, Люсь, с такими вопросами к силовикам, тут у меня лапки коротки. Звони уже Китаеву, пока Ветров не понял, что получил только часть записей. А я пошел, у меня там ДТП с пострадавшими.

Люся вздохнула и набрала Великого Моржа.

Для разнообразия он сразу взял трубку.

— Олег Степанович, — сухо сказала Люся, решив не благодарить за утренний подарок — это позже, это лично, — у меня приватная информация.

— Говори, — так же официально бросил Китаев.

Ну, по крайней мере ее не прослушивали. Или прослушивали, но свои.

— Устройство в мою трость воткнул твой Леня, — сообщила Люся. — Он попал на редакционные камеры. Мы отдали часть записей видовикам, без…

— Отдайте все, — перебил ее Великий Морж. — Я все понял, разберусь.

И повесил трубку.

По дороге к антропологу Люся так и этак вертела в своей голове образ Лени Самойлова, прикидывая, на что тот способен. Скорее всего, кто-то посулил ему денег и банник легко согласился — к начальству у него было много претензий. Как многие бесталанные люди, Леня был мнителен и обидчив. Ему все время казалось, что Люся отдает другим самых лучших рекламодателей, несправедливо придирается и не ценит такое сокровище. Поэтому возможность сделать пакость ненавистному шефу Леню наверняка обрадовала.

Да и повод придумать несложно: в городе было немало людей, кому Люся испортила жизнь. Прикинуться одним из таких и заказать компромат — милое дело.

Однако какой целеустремленный маньяк попался, невольно восхитилась Люся.

С маньяками ей прежде встречаться не доводилось — криминальная жизнь небольшого города сводилась к поножовщине по пьяни и разным кражам. Однажды Люсе посчастливилось записать интервью с людоедом, но тот только сидел в их строгаче, а зверствовал в другом регионе, да и не отличался особой общительностью.

Однако, судя по сериалам, которые честно пересказывала ей Нина Петровна, маньякам и полагалось быть хитрыми и упоротыми.

Самое время обзавестись парочкой новых фобий. Еще и психолога отобрали.

Антропологом ожидаемо оказался говорливый кащ, который радушно встретил Люсю в заваленном книгами кабинете местного университета.

— Да-да, дорогуша, — вещал он, угощая ее чаем и плюшками, — я понимаю, что это извечный вопрос: что сильнее — видовые особенности или собственно индивидуальные черты личности? И тысячи лет нашего существования так и не дали четкого ответа на этот вопрос. Есть яркие примеры и того, и другого. Возьмем, скажем, ладу, которая несколько лет была радикальной чайлдфри. Она выступала по телевидению и вела собственный блог, всем и каждому доказывая, что женщина — это больше, чем контейнер для вынашивания ребенка. И где она теперь?

— Где? — с интересом спросила Люся. Она помнила эту ладу, звезду десятилетней давности.

— Растит тройню! — торжествующе ответил антрополог. — Или другой пример: всем известная ярила, ушедшая в восемнадцатом веке в монастырь, позже ее канонизировали. Согласно ее дневникам, отказ от соблазнов давался ей куда тяжелее других послушниц, и она годами носила власяницу и вериги, умерщвляя плоть. Легендарный Ванька-Каин, вор и разбойник, родился домовиком.

— А коркоры?

— Коркоры, — вздохнул антрополог. — Тут следует учитывать, что современные представители этого вида значительно отличаются от своих предков. Вот уже много веков никто не видел огромных трехголовых ящеров, а в шестом–седьмом столетиях от них спасения не было. Сегодня мы обвиняем ягов в геноциде, но не учитываем, что в те времена коркоры представляли собой глобальную угрозу для всех других видов. Однако природа мудра и заботится о равновесии. Если она создала ярил с их экстремальным либидо, то она же позаботилась о том, чтобы появились марены с соответствующим темпераментом. Более того, — тут старик весело прищурился, словно собираясь рассказать анекдот, — природа же наградила маренов невероятной скупостью — чтобы они не потратили все свои сбережения на алчных ярилок. Равновесие! Вот вы… — тут он бросил на нее оценивающий взгляд, — кимора, верно?

— Допустим, — согласилась Люся. Люди редко угадывали, кто есть кто, в отличие от архов, чувствовавших друг друга. Кроме того, для выживаемости беззащитного лягушачьего вида пресловутая природа с ее пресловутым равновесием расщедрилась на острую интуицию. Благодаря этому Люся легко отличала виды, а порой (очень редко) даже могла предвидеть опасность.

— Киморы считаются склочниками, — продолжал антрополог, — но правда в том, что у них обостренное чувство справедливости, порой весьма своеобразное. Вот почему вы занялись журналистикой, — заключил он самодовольно.