Запрещенная реальность. Том 1 - Василий Головачёв

— Мухи против ветра не летают, Белый. До встречи.

В приемной сидел здоровяк с бритыми висками и затылком, и Соболев присоединил его к «битой компании», решив не рисковать выстрелом в спину. Здоровяк отключился, ничего не успев сообразить.

В коридоре никто гостя не ждал, лишь при выходе из здания Матвею преградили путь трое молодых ребят в черных сампанах. Но поскольку и они не ожидали встретить ганфайтера, то Матвей боя не принял, проскользнув мимо в танце ма-ай[18]. Выбежав на улицу, рванул за угол, во двор здания, маскируясь кустами, и вовремя: вслед ему затрещали выстрелы. А в переулке за дощатой будкой строителей кто-то легонько стукнул пальцем ему по плечу. Матвей ударил вслепую, не попал и оглянулся. Это был Тарас Горшин.

— За мной, быстро, у меня машина, — шепнул тот, приложив палец к губам, и кивнул на старый, видавший виды «Москвич». Не раздумывая, Соболев метнулся за ним. Спустя минуту они были далеко от здания «Независимой федерации кикбоксинга». Мотор у «Москвича», как и у соболевской «Таврии», был специально форсирован, и машина не шла — летела, словно ракета, мощно и плавно, разве что менее шумно.

Горшин, в своем неизменном белом костюме, молчал, пока они не отмахали пол-Москвы, остановил машину в Кузьминках, откинулся на сиденье, закинув руки за голову.

— Зря вы ввязались в это дело. Рано или поздно эти парни вас вычислят.

— Я не боюсь.

— Не в страхе дело. Ведь когда к вам придут боевики Белого, вы начнете сопротивляться, не так ли? А это означает, что вас определят как ганфайтера.

— В таком случае я не буду сопротивляться, — подумав, сказал Матвей.

— Тогда вас убьют. Вы хоть представляете, кого хотели наказать за своего друга?

Матвей заставил себя расслабиться, хотя его неприятно поразила осведомленность «чистильщика», помолчал.

— Это вас я засек перед тем, как войти туда?

В глазах Тараса зажегся и погас огонек, в голосе прозвучало не столько уважение, сколько удивление:

— Засечь меня трудно даже ганфайтеру… если вообще возможно. Но коль это так, ты далеко пойдешь, капитан. Так вот, организация, в штаб которой ты проник — отдаю должное смелости и порицаю за нерасчетливость, — называется батальон спецназа «Щит», подчиняющийся лично начальнику Управления «Т» Федеральной службы контрразведки генералу Ельшину.

Матвей недоверчиво глянул на Горшина. Конечно, он знал, что подразделялась ФСК на четыре управления: «К» — собственно контрразведка, «И» — информационно-аналитическое, «КК» — Управление по борьбе с коррупцией и контрабандой наркотиков и «Т» — Управление по борьбе с терроризмом и охране правительства. Но Матвей изумлялся не тому обстоятельству, что случайно влез в осиное гнездо «Щита», а пересечению интересов. Выполнять задание Ивакина — «прощупать этот самый „Щит“ — он собирался позднее и — надо же! — попал туда, даже не подозревая об этом!

— Вообще-то я искал Белого… вожака рэкетиров. Там был их президент, седой такой, Дадоев Булат, я думал, он.

— Белый у них — псевдокомбат майора Шмеля Юрия Степановича, так вот, он — альбинос, потому и Белый. А Дадоев — зиц-председатель, хотя его солдатики действительно занимаются рэкетом.

Матвей пошипел сквозь зубы. Подумав, отклеил усы, снял очки и взъерошил волосы, приняв свой естественный облик.

— Зачем вы следили за мной?

— Я не следил, просто появился в нужный момент в нужном месте.

— Зачем?

— Чтобы предложить дело. «Фискалы» взяли одного нашего работника, его надо освободить.

Матвей хмыкнул.

— Что же это он позволил себя захватить?

— Его подставили. Люди есть люди, и некоторым «чистильщикам» тоже не чуждо все человеческое, особенно недостатки: зависть, корыстолюбие, властолюбие, злоба. Итак, ваше слово.

— Согласен, — угрюмо сказал Матвей.

Координационная коллегия подразделений Министерства внутренних дел — Главного управления, МУРа, милиции, ОМОНа, отдела по борьбе с организованной преступностью, Управления по охране общественного порядка — заседала не на Огарева, а в новом двенадцатиэтажном здании ГУВД на Берсеневской набережной.

Началась она с доклада о криминогенной обстановке, подкрепленного статистическими данными и примерами. Примеры потрясли, и даже самообладание видавших виды оперативников, попривыкших по роду деятельности к ужасам и крови, было поколеблено.

То, что к лету с начала года число убийств возросло на сорок два процента, никого не удивило, но то, что убийства стали массовыми, говорило о самой настоящей войне преступников с органами правопорядка и мирным населением. Заместитель генерального прокурора, присутствующий на коллегии, привел такой пример: банда подонков проиграла другой банде сто (!) девушек и начала убивать всех, кого могла найти в пределах своей «рабочей зоны», предварительно их насилуя. Лишь после восьмой жертвы удалось напасть на след банды и взять троих ее членов… которые сутки спустя были убиты в следственном изоляторе неизвестными лицами. Скорее всего, это поработал «Стопкрим», пресловутое «Чистилище», о котором заговорили в полный голос все газеты, теле— и радиовещание.

Затем привел примеры замминистра МВД генерал Стешин. Когда зачитывались цифры — сколько совершено преступлений и сколько раскрыто, сколько оружия и какого изъято у преступников, — зал молчал, но стоило Стешину коснуться серии заказных убийств руководителей коммерческих структур, как собравшиеся зашумели. Все знали, чем это закончилось. В дело снова вмешался «Стопкрим», и убийцы получили вышки без суда и следствия. Их нашли и уничтожили всех до единого. Как нашли, осталось неизвестным.

И, наконец, шум в зале возник еще раз после сообщения о том, что «Чистилище» занялось прокуратурой, предъявив обвинения в коррупции хорошо известным лицам. Не было сомнения, что на угрозах «Стопкрим» не остановится, он уже доказал свою решительность, жестокость и профессионализм.

— Конечно, деятельность «Чистилища» незаконна, никто не вправе вершить самосуд, — подвел итоги Стешин. — Однако то, что оно пользуется поддержкой населения, факт. Мы, как органы правосудия, не просто уязвлены, мы поставлены перед проблемой: как организовать дело таким образом, чтобы работать лучше, но при этом не нарушать закон.

— Не правильнее ли было бы пресечь деятельность этого… хм… «Чистилища»? — проворчал советник юстиции, сидевший в президиуме.

Стешин услышал его, обернулся:

— МУР занимается им уже год, а результаты почти нулевые.

— Значит, грош цена тем, кто ими занимается. Поищите работников поопытнее.