детский сад - сергей воронин

Максим приподнялся. Егор сел к нему, все еще держа в руках один носок. Молчун привалился к стене. Стас сидел, смотрел. Сейчас он был чужим, как никогда.

- Мы без вас никуда не поедем. - неожиданно сказал он своим низким голосом и опустил свои черные глаза к полу. Помолчал.

- Не буду оправдываться… Что сделано, то сделано… Я хотел сказать, что раскаиваюсь… Но это будет нечестно… - фразы он выдавливал из себя через силу и это были не заготовки. - Что-то случилось. - он протер рукой лицо, подергал за бороду. - Изменилось… Я не знаю что… Не хочу объяснять!… Не могу… Знаю… Что нам надо ехать. Вместе… Дальше…

Какая- то глыба внутри, обнаружившаяся там с приходом Стаса, начала потихоньку таять, принося своим таяньем облегчение. Может даже против воли. И в голове как-то стало проясняться. Стас из прошлого постепенно становился настоящим.

Егор покрутил носок в руках, намотал его на указательный палец, посмотрел с недоумением на носок, намотанный на палец и бросил его на пол.

- А ты что скажешь? - Молчуну.

- Поедем… Пожалуйста…

- А что с сестрой? - поморщился.

- Сестра у меня. - быстро сказал Стас. - Я ему… Ей грозил, в общем… Это было… Подло.

Егор почувствовал, что похмелье никуда оказывается не девалось, опять накатило капитально, аж Стас в глазах задвоился.

- Поедем. - мигая, сказал он обоим. - Поедем. И. - икнул нечаянно. - Конечно. Только я это… У меня тут носок где-то…

Машина теперь выглядела по-настоящему, по-боевому.

Помятые бока, зеркала обломаны, лобовое и заднее в трещинах, боковые стекла уцелели только сзади. Стас с Молчуном, а вернее, с Тезкой, заделали свои окна пленкой и сделали все двери открывающимися с помощью отвертки и кувалды. Егор, сидя на крыльце, вдумчиво и осторожно пил чай, чашку за чашкой, приносимые ему заботливо все время смущающейся отчего-то Наташей и смотрел, как они работают, чувствуя, что машина в этом виде начинает нравиться ему еще больше.

Вчерашняя санная компания постепенно собиралась провожать их. Невдалеке обнаружилась еще одна небольшая группа провожающих. Девчонки. Эти во все глаза следили за Стасом, что-то обсуждая. Стас на них не глядел, опускал глаза.

Никто не удивился, увидев, что они опять вместе едут.

Вот собрались. Пора. Егор обнялся со всеми, кроме Светы. Все-таки не решился. Но зато она решилась. Он позволил себе ткнуться носом в ее длинные светлые волосы. А еще она была немножко курносая.

- Мы вас всегда будем ждать. - сказала серьезно.

Егор - рот до ушей - пошел в машину. А одна из девчонок, маленькая, с нервным решительным лицом, все же подошла к Стасу - тот аж вжался в машину.

- Хоть ты гад последний! - гневно сказала. - Но если не приедешь!… Вообще гадом будешь! Стас смотрел на нее жалобно. Она привстала на цыпочки, решительно ухватила его за шею, поцеловала в губы, отвернулась и ушла назад. Ну и все. Тезка гуднул и все принялись махать руками. Шлагбаум им издалека открыли, узнают уже, тоже помахали.

- И за что тебя девушки любят? - поинтересовался Максим, глядя в окно на белые поля.

- Они чувствуют, что я их люблю. - подумав, грустно ответил Стас.

Проезжая место засады, Егор прижался к стеклу, разглядывая утоптанный снег и вспоминая. Рубеж преодолен. Вспоминать не хотелось. Закрыл глаза и откинулся на спинку. Вот так хорошо.

- А где это мы? - зевая, поинтересовался он. - Я думал Скалистые горы как-то поскалистее.

Вокруг был дремучий лес, правда из-за солнца дремучесть его казалась напускной и несерьезной.

- О. Проснулся. - насмешливо посмотрел Максим.

- Приехали уже почти. Вот крендель, мы тут уже изранены все, дрались всю дорогу, а он дрыхнет!

- Стас, а можно как бы остановиться на чуть-чуть.

В лесу было хорошо. Хотелось пройти еще немного. И еще немного дальше, посмотреть что там. Елки стояли важные, растопырившиеся, защищая свою малую родину от снега. Прилетела синица и с любопытством запрыгала вокруг, разглядывая ауру пришельца с разных ракурсов.

- Мы с тобой одной крови. - объяснил ей Егор. Та что-то чирикнула согласно, но на всякий случай отлетела подальше.

Невинные березы втерлись кое-где в эту вечнозеленую компанию и покачивали тонкими изящными ветками.

От машины уже звали, и пришлось наскоро попрощаться и идти назад, на дорогу. Очень хотелось жить там, где можно было бы каждый день бывать в лесу. Понять, что же это такое - «времена года», увидеть как все это происходит на самом деле.

- Ну что, нагулялся? - спросил Макс. Довольный Егор отрицательно покачал головой.

И Г. и О. были безлюдны и на вид вообще безжизненны. Если кто-то и обитал там, то он остался невидим и непотревожен. И не потревожил.

Ехали себе и ехали.

Стас от нечего делать нажал кнопку поиска на приемнике.

- Дождь. - сказал Максим, слушая. - Космический дождь.

- Ветер. - заспорил Егор. - Звездный ветер.

И вдруг в машине очутился тревожный женский голос.

- …ной площади… Внимание. Внимание. Всем, кто слышит. Говорит радиостанция Центра Объединения. Ребята! Только объединившись, мы сможем выжить. Мы поделимся информацией, а также продуктами питания и всем необходимым. Сбор в любое время на Манежной площади… Внимание. Внимание. Всем, кто слышит. Говорит радиостанция Центра Объеди… И так несколько раз, пока Стас не нажал на кнопку. Некоторое время все потрясенно молчали.

- Что это за «Центр Объединения»? - не выдержал Максим. - Включи-ка еще!

- …бята! Только объединившись, мы сможем выжить. Мы поделимся информацией, а также продуктами питания и всем необ…

Максим махнул рукой, и Стас выключил. Что-то комсомольско-молодежное ощущалось во всем этом. Егор только пожал плечами в ответ на максимов вопросительный взгляд.

- Ну а ты что скажешь, подозрительный ты наш? - обратился Макс к Стасу.

Тот не обиделся на «подозрительного», видимо все-таки сакцентировал на «наш» и, подумав, сказал:

- Не знаю. Но, учитывая то, что никто из Москвы не возвращается, могу только подозревать.

- Резонно. Ловушка? Капкан? Круто! Сейчас вообще мало кто радио слушает… А если нет? Может правда помогут? Может там такие как Света?

Стас резко обернулся.

Таких как Света больше нет! - процедил он, сверкнув своими черными глазами в Макса, и вернулся в исходное положение.

- Что он имеет в виду? - спросил Максим, повернувшись.

- Я думаю, - начал Егор. - Что Стас не имеет в виду, что в мире кроме Светы не осталось хороших и добрых людей, да Стас?

- Сказал что сказал! - буркнул тот. - Не знаю… Может там действительно «хорошие и добрые люди»! - выделил.

Макс, поджав губы, значительно покивал Егору. «Влюбился» - проартикулировал он. Егор укоризненно на него посмотрел.

- Есть только один способ проверить. - продолжил Стас. - Я подозреваю и не советую.

- Ну ладно. До центра все равно еще далеко, а с чего мы, собственно, собирались начать?

- Стандартная провинциальная программа. - саркастично сказал бородач. - «Ашан», «Икея», Третьяковская галерея.

                                                                             Часть вторая

                                                                                       М.

В редкооблачном детстве, посещая с родителями столичную родню, которая, как известно, есть у каждого, Егор побывал в «Ашане». Знал, что это такой известный магазин, местные любили его упоминать, но, казалось, что он должен быть каким-то необычным. В слове чудилась синева минаретов на песчано-желтом фоне, шевелящийся воздух над далекими холмами и горячий ветер пустыни. Необычным показалась только птичка, пойманная и припечатанная названием.

Все остальное было под стать всему остальному: переполненным машинами чадящим улицам, ядовитой, режущей глаз рекламе отовсюду и проданному смеху рекламных лиц. Люди вообще такими уж способами зарабатывали деньги, что за них становилось неловко - как за людей, так и за деньги. Центр, куда так рвалась мама, тоже разочаровал - от копченого Китай-воздуха быстро заболела голова. Гиперразмеры универмага и гиперколичесво людей привычно подавляли. Егор возил тележку, лавируя за родными, и пытался поймать чей-нибудь взгляд. Вначале этого хотелось для равновесия, чтобы не так одиноко ездилось, потом уже интерес стал спортивным. Глазами удавалось встретиться только с родными, да и у тех они были какие-то шальные, с детьми, которых возили и с двумя затравленно озирающимися солдатами. Позже Егору объяснили, что на вывеске был соловей с веточкой в клюве. Когда я ем - я глух и нем. Хотя больше этот соловей напоминал пронырливого московского воробья, знающего наизусть все прикормленные места. И как воробьи наскакивают и клюют крошки, ловко зыркая по сторонам, так и люди здесь становились воробьями - наскакивали и клевали, ловко зыркая и лавируя тележками. А в гиперочереди в кассу Егор совсем скис. Вообще, по его наблюдениям, здесь подругому относились ко времени. Несколькочасовые каждодневные очереди по разным поводам признавались нормой, слегка или сильно раздражающей. Люди покорно тратили на это время, не пытаясь ничего изменить, а только ожидая каких-то перемен придущих сверху.