Манкая - Лариса Шубникова

Ночью, ушла от спящего Кирочки, тайком пробралась в дом соседа, ну и получила то, к чему стремилась, глупенькая.

Москвичка наша долго еще сидела на кухне, пила холодную водичку и старалась забыть обо всем. О чем? А то сами не понимаете? О Широкове. Вот ведь, напасть ярославская! Именно так Юлька и обзывалась мысленно на Митю, понимая, что попалась. Что все это происходит с ней, а не в каком-то кино или романе.

Забавно, что Юлька никогда не понимала женщин, теряющих голову от любви. Анну Каренину не то, чтобы осуждала, но не почитала ее героиней. Равно как и ту самую, что была «луч света в темном царстве», Катерину из «Грозы». А тут сама слегка сошла с ума. И вроде бы не произошло ничего такого. Ну, выпил молодой мужчина, приобнял. Объяснить все можно, оправдать тоже. Одного Юленька оправдать не могла. Точнее, одну. Себя. И свой странный отклик на его, Митину, близость. Впрочем, и тут у психолога Юли нашлось объяснение! Митя геройски защитил ее от Заварзина и был в этой роли настолько хорош, что Юлька при всем честном народе стояла, обнявшись с ним, даже голову ему на грудь положила, бесстыдница! И реакция ее на Митю, вроде как, вполне житейская – восхищение и благодарность!

Кира все это заметил и устроил ей скандал. Юля понимала, что кричит он и сердится не только из-за нее самой, но и из-за того, что показал перед соседями свою слабость и не смог защитить жену. А сосед смог! Юленька долго увещевала Киру, проявила чудеса деликатности и подобрала нужные слова. Муж успокоился, поужинал и уснул. А Юлька не уснула и …Дальше сам знаете, что произошло.

Юля посидела еще на кухне, потирая, нянча локоть. Она не призналась Мите, что при падении, ударилась о плитку пола лестничной площадки, разумно рассудив, что эта информация могла бы спровоцировать продолжение мордобоя. Скажи она, что ей больно, было бы хуже.

Устала она… Сильно. От всего. И восхищение Митей добивало ее, крало последние силы. Юлька терпением и выносливостью отличалась завидными, но теперь ее устойчивость дала сбой и впала наша москвичка в уныние и нехоть. Спросите что такое нехоть? Это когда ничего не хочется. Если научно – мозг, попав в стрессовую ситуацию, насылает на организм депрессию, она и спасает человека от внутренней борьбы с самим собой, в тот момент, когда никакого решения бедняга принять не может.

Вот с такой нехотью Юлька проснулась утром, безучастно приняла попытку Кирочки заняться сексом.

– Юля, что с тобой? Только не говори, что у тебя начала голова болеть! Я такого не припомню, – бубнил любимый муж ей в ухо.

– Кира, опоздаешь, – а голос и не голос, а шорох мертвых листьев.

– Тебе нужно развеяться! Сегодня ребята мои в гости придут, устроим танцы, а? Ты на стол там придумай что-нибудь, – Кира не стал настаивать на утренней любви и бодро выскочил из постели.

Юлька поднялась, словно старушка древняя и отметила опытным мозговым импульсом несостоявшегося терапевта, что локоть болит. И, по-хорошему, его бы надо в покое подержать. Холодные компрессы делать поздновато, а вот немного разогревающей мази уже можно. Однако какой тут покой? Нужно шуршать по хозяйству. Вечером десять человек нагрянут. Тут и продукты надо купить, и убраться. Придется отложить покой для локтя и для самой Юленьки.

Утренняя суета, завтрак, проводы мужа – и по делам. Нужно отметить, что Юлька была успешным психологом. Зарабатывала весьма недурно и не только на группах. Брала и частные случаи. В общем, практиковала и практика та, давала результаты. Детки веселели, адаптировались и Юлия Викторовна Аленникова, не смотря на юный возраст, стала популярной в районе Садового кольца. Банковский счет пух и множился, не в пример счету мужа – там и маловато и редко.

Тяжелый день. Мороз. Широкие круги нарезала Юля по Москве и все это терпеливо, без нытья, но с болью в локте. К вечеру добралась до магазинов, продуктового и винного, и таща тяжеленные сумки, взбиралась по лестнице, мечтая только об одном – упасть и уснуть. Но гости и Кира, ждали, а стало быть, об отдыхе придется забыть.

Уже на втором пролете сумки были выхвачены из ее рук. И даже говорить не стоит, кто это сделал. Он. Напасть ярославская.

– Привет. Опять таскаешь? – Митя хмуро посмотрел на Юлю. – Купи себе телегу, как у бабки и вози все на колесах. Честное слово, однажды ты просто упадешь и не встанешь.

– Митя… – да, депрессия и прочее, но при виде Широкова Юлька встрепенулась и нервное нечто пробежалось по венам и заставило девочку нашу покраснеть.

– Что, Митя? – Широков шел по лестнице, неся сумки, бубня рассержено. – Телега не подходит? Тогда мешки через плечо вешай как крестьянка.

Широков сгрузил сумки у двери Юли и обернулся к ней, посмотрел открыто прямо в глаза.

– Юль, я вчера позволил себе лишнего. Не сердись на меня. Не повторится. Но и ты не бегай ко мне тайком, словно преступница, не оглядывайся, как воровка. Ты ничего дурного не сделала, чтобы глаза от людей прятать и поступки свои скрывать. Слышишь? – Митя прихватил Юльку за локоть для убедительности и как назло, за тот самый, болявый.

Юлька не сдержалась, пискнула, скривилась и отдернула руку.

– Не понял сейчас. Я больно сделал? Юль! – и начал догадываться, – Ты все же ударилась вчера? Почему не сказала? Еще и сумки тягаешь. Что у тебя?

Юлька отошла на шаг, но Митя, упрямо настигал. Она еще на шаг от него, он опять на шаг к ней.

– Покажи.

– Митя, пустое. Честно. Ну, я же врач и знаю, что все в порядке.

– Ты для всех врач, кроме себя. Если не скажешь, я сам посмотрю! – пугал ее Широков, – Локоть?

– Смешно, ей Богу. Митя, я же не маленькая. Все в порядке! – а локоть, как назло, пульсировал и Юлька кривилась.

– Да, вижу, как у тебя все в порядке. Ушиб? – и спросил так душевно, что ли, искренне.

Юлька, утопая в нехоти и жалости к себе, призналась – да, мол, ушиб. Болит и ноет весь день. А Митькино лицо озлобилось, насупилось. Но, выговаривать не стал.

– Так, ясно. Сутки прошли, значит, лёд не поможет. Давай, я в аптеку за мазью, а ты повесь руку на перевязь. Покой нужен.

В этот момент открылась дверь Юлькиной квартиры и Кира, нарядный, веселый, подвыпивший сказал совсем не то, что могло бы понравиться Широкову.

– Юль, ты чего так долго? Ребята собрались. Есть хотим! – и наткнулся на взгляд ярославского повара.

Не то, чтобы Раевский совсем трус был, но реально опешил. А Митя – и Юлька поняла это – сдержался чудом, и выдал.

– У Юли ушиб. Локоть болит со