Мой истинный враг - Крис Карвер

бутылке. – В тот день я поняла, что, несмотря на то, насколько пьяно, странно и тупо это было (еще и с Тимом), это помогло мне кое-что осознать.

Она поворачивается и смотрит Мэтту в глаза.

– Что именно?

– Возможно, отношения совсем не для меня.

Она запивает свою длинную речь пивом. Мэтт думает, что хотел бы эту ее речь закурить, потому что… Тим? Вот же черт.

Он представил, как Ребекка с ним "тискается" в палатке, и ему поплохело.

– Вопрос номер два?

Она возвращает его в реальность. Он переводит на нее взгляд, кивает.

– Зачем ты здесь? Ты так просилась с нами, словно это очень важно.

– Мне нужно обсудить кое-что с Бреттом, – Ребекка косится в сторону Бретта и Эстер, которые, кажется, совершенно забыли про свои шары. – Я не могу тебе рассказать, потому что это касается не только меня. Просто скажу, что есть кое-что, что я знаю о нем, и это кое-что поможет мне в одном деле… И это не совсем чистая игра. Ты был прав, когда говорил, что я задумала пакость.

Она подмигивает Мэтту, Мэтт прислушивается к биению ее сердца. Оно стучит ровно и спокойно – не врет.

Он удовлетворенно выдыхает, откидываясь на спинку дивана.

* * *

У нее выходит остаться с Бреттом наедине лишь тогда, когда они вместе идут в туалет

Если у нее и оставались какие-то сомнения по поводу этого утырка, то за те несколько часов, что они провели в одной компании, эти сомнения рассеялись, как дым. Теперь Ребекка смотрит на него и понимает: козел. Самодовольный, стервозный козел, да еще и трепло, к тому же.

– Эй, как дела, Бретт? – интересуется она, загородив ему проход между мужской и женской уборной, когда он выходит.

Он медленно поворачивается. Так медленно, что все его лицо: его торчащие в стороны уши, его тупая прическа – все это выглядит таким искусственным.

– Отвали, Ребекка.

Это грубо. Настолько грубо, что она обиженно выпячивает вперед нижнюю губу. Потом она вспоминает, что ей не девять, и решает прекратить это.

– Ладно, я буду говорить прямо, – Ребекка кладет руку ему на плечо. – Мия передавала тебе привет.

Его реакция – это как мороженное с шоколадной крошкой в сорокоградусную жару. Бретт зеленеет. Потом к зеленому добавляется легкий оттенок синего, потом он моргает и возвращает лицу нормальный цвет, но менее забавным оно при этом не становится.

– Ладно, – говорит он. – Ты поэтому сейчас здесь, да? Чего-то хочешь от меня?

Все, что нужно Ребекке – это мягко намекнуть, что на игре через месяц им было бы неплохо сыграть на твердую единицу, но почему-то у нее не выходит из головы счастливое лицо Эстер и ее яркие блестящие глаза, которыми она смотрит на Бретта с любовью и преданностью. Противное ощущение стягивает рот, подобно недозрелому банану.

– Как оно было, а? – злость разъедает глаза.. – Ты вообще хотя бы думал об Эстер, когда трахал Мию? Или она была так хороша, что у тебя мозги через член вытекли?! М?

Бретт сжимает зубы и дергается, чтобы обойти ее стороной, но тут же оказывается прижат к стене. Руки Ребекки впиваются в футболку на его груди, и Бретт, явно не ожидающий от нее проявления силы, удивленно распахивает глаза:

– Ты совсем идиотка?

Нужно просто дышать, нужно взять себя в руки. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Противный запах моющих средств проталкивается в глотку, но, несмотря на то, что от него тошнит, он помогает прийти в себя. Как будто полные легкие этого дерьмового запаха – это то что нужно, чтобы перестать желать чьей-то смерти.

Ребекка отпускает Бретта и смотрит на него в упор. Они стоят так близко, что их бедра соприкасаются. Бретт тяжело дышит, явно не зная, чего от нее ожидать.

– Хорошо бы вам облажаться на игре против нас, – спокойно говорит она.

Бретт моргает и понимающе кивает, прежде чем выйти первым.

Ребекка опирается ладонью о стену и несколько минут стоит так, пытаясь восстановить дыхание.

Она выходит из туалета и натыкается на Гейла.

Вот черт.

Это последнее, что ей нужно сейчас, потому что a)она все еще зла; б)в их сторону таращится Мэтт, и это выглядит не очень хорошо; в)она не брала трубку, когда Гейл звонил ей утром, поэтому если они начнут разговор сейчас, то это продлится долго.

– Ребекка! – Гейл притягивает ее к себе за плечи и обнимает. Кстати, ему никто не давал на это разрешения, но что уж теперь.

Бекка обреченно вздыхает, поглаживая его по спине, а сама пытается силой своего взгляда убедить Мэтта сидеть и не рыпаться (судя по его лицу, у него сейчас кровь пойдет из глаз).

– Привет, Гейл, – она с трудом отлепляется от него. Ей до сих пор не совсем понятно, почему этот парень пристал к ней.

В школе было полно свободных девчонок, но именно на знаки внимания Ребекке он тратил столько времени, что странно, как еще не отчаялся.

– Это нечестно, когда я звал тебя в боулинг, ты сказала, что не умеешь играть.

Ребекка вскидывает бровь, пытаясь вспомнить, когда это было…

– И я все еще не умею. Я здесь с братом, – она кивает в сторону Мэтта. Тот выглядит, как самый грозный на свете родственник, за что ему спасибо, поскольку Гейл, едва на него взглянув, отпускает руки с талии Ребекки и отходит на шаг.

– А. Это уважительная причина. Но пообещай, что мы сходим куда-нибудь.

Нет, ну как можно жить с таким огрызком мозга в голове, а?

– Конечно, – улыбается Бекка и кивает. – Обязательно.

Когда Гейл уходит, Ребекка вздыхает с облегчением. Она чешет затылок и смотрит в сторону столика, за которым сидит Мэтт. Отчего-то ей становится смешно от выражения его лица. Мэтт делает вид, что совершенно спокоен, но то, каким взглядом он гипнотизирует бутылку пива в своей руке, говорит об обратном. Сжатые в кулак пальцы, хмурые брови, стиснутые в полоску губы…

– Хей, – Ребекка приземляется на свое место напротив него. – А где Эстер и Бретт?

– Уехали. Бретта словно кто-то за задницу укусил.

Он все еще не смотрит на Ребекку, а та вдруг понимает, что они вдвоем на территории, не имеющей отношения к дому. Плохая новость в том, что в эту самую минуту Мэтт какого-то хрена оказывается необычайно красивым. Новость еще хуже – Ребекку совершенно не напрягает быть здесь с ним вдвоем.

– Ладно, – ей больше не хочется пива, поэтому она присасывается к стакану с соком, который изначально был куплен для нее. – Спасибо, кстати.

Слова слетают с языка так неожиданно, что она и сама удивленно