Талисман - Мэрилайл Роджерс

Как раз когда Грэй решил, что сэр Дэвид, должно быть, либо в комнате для ужина, либо в одной из гостиных на другой стороне коридора, фигуры танца поменялись, и одна пара оказалась впереди. Все мысли о сэре Дэвиде вылетели у Грэя из головы, а светская улыбка сменилась мрачным удивлением.

Явно очарованный принц Алберт Эдвард вел бесподобную красавицу в веселом танце с дальней стороны комнаты прямо к Грэю. Полыхая ярким великолепием в свете сверкающих люстр, рыжие локоны, изысканно уложенные, венчали царственно поднятую голову, на губах играла легкая улыбка. Грэй смотрел, как его жена, в ослепительном произведении Борта, выделывает па танца с принцем Уэльским.

Когда его королевское высочество, которого друзья называли Берти, заметил серьезного мужа этой новой прелестницы, он остановился прямо перед ним. Когда принц остановился, оркестр был вынужден сделать то же самое, и когда затихли последние струнные звуки, в зале воцарилась выжидательная тишина.

Подняв с интересом глаза, чтобы узнать причину этой внезапной остановки, Лиз обнаружила, что является объектом проницательного светлого взгляда. Казалось, ожили ее видения грозной реакции Грэя на ее вызывающее появление. Сердце ее бешено заколотилось, но она не могла честно сказать, был ли это шок от внезапного столкновения или снова вспыхнувшее чувство близости ее неотразимо привлекательного мужа. Однако сейчас это не имело значения, так как ей оставалось молча присутствовать при разыгрывавшейся перед ней сцене.

– Я должен поздравить вас, Эшли. Какой восхитительный приз вы получили в жены. – Аккуратно подстриженная и слегка седеющая бородка придавала некоторую значительность пухлому лицу, правда это вряд ли имело какое-либо значение при положении, которое занимал в жизни говоривший.

– Благодарю вас, ваше высочество. – Грэй ответил с положенным поклоном, зная, что вся зала наблюдает, как всегда готовая ухватиться за любой шанс, чтобы раздуть слухи и сплетни на недели.

Когда принц, повернувшись, дал знак оркестру и танцующим продолжать, Грэй с неудовольствием вынужден был признать, что в результате этого короткого разговора его американская жена мгновенно стала гвоздем сезона. Теперь у него не было никакой возможности снова отправить ее в деревню. После публичного одобрения принца ее, несомненно, будут приглашать на все светские мероприятия. Перспектива была чудовищна, так как, зная Элизабет, он опасался, что непременно на протяжении предстоящих недель она сделает что-нибудь, что может запятнать уважаемое имя. Ему придется пристально следить за ней, сопровождая ее повсюду. Но эта перспектива, с раздражением осознал Грэй, не столь уж и неприятна, как он раньше готов был поклясться. Лиз переполняли смешанные чувства, когда в танце принц галантно подвел ее туда, где дожидался Грэй, словно высеченный из глыбы льда. Она ощутила чувство победы, поскольку – хотя Лиз, может быть, и не совсем соответствовала высшим меркам британской аристократической знати – поняла, что одобрение принца помешает ее мужу высокомерно отослать ее снова в деревню. Так что она выиграла эту битву. Так ли? Чего именно она добилась? Ее честная натура грозила разоблачить пустоту этой победы. Она вверглась со взбешенным мужем в самый центр светского водоворота, глубина коварных вод которого, по ее подозрениям, была такова, что испытанные и презираемые ею нью – йоркские водовороты покажутся не более чем грязными лужицами.

– Теперь, Лиззи, мой общественный долг требует вернуть вас вашему мужу. – Слова принца сопровождала приятная улыбка. – Но я надеюсь видеть вас на будущих приемах. Возможно, на домашнем вечере у леди Делмар в этот уик-энд?

Хмурый оттого, что его жена назвалась принцу именем, которое, как она знала, ему не нравится, и к тому же услышав последнее предложение, Грэй поднял подбородок, будто получил неожиданный удар. Для человека с его знанием света приглашение, осторожно завуалированное другим приглашением, было весьма прозрачно, но он знал, что его наивная американская жена не могла ни видеть, ни понимать его скрытого смысла.

– Простите, ваше высочество. – Грэй легко отвел опасность предложения любезным отказом. – Я сожалею, что моя Лилибет и я не сможем присутствовать. Мне трудно покидать Лондон во время сессии парламента, так как будни заняты в палате, и только уик-энды остаются для переговоров по насущным вопросам и важных запланированных встреч.

Лиз искоса взглянула на своего мужа – намного более красивого, чем все присутствующие мужчины. Лилибет? Она повторила имя про себя, ей нравилось его звучание, особенно когда его произнес его глубокий голос. Это имя и легкая усмешка, пробежавшая холодком по привлекательным чертам, подчеркнуто сообщили ей о его раздражении на нее за то, что принц пользуется сокращенным «Лиззи». Это необоснованное раздражение расшевелило огонь темперамента Лиз, сжигая до пепла зародившиеся было сожаления по поводу ее вызывающего поведения. Граф Хейтон танцевал с ней первый танец, и именно он представил ее принцу. Более того, именно граф, настаивавший, чтобы она называла его Лоренс, сообщил их королевскому собеседнику сокращенный вариант ее имени, используемый друзьями. При таких обстоятельствах даже Грэй не мог бы рассчитывать на ее отказ принцу в разрешении пользоваться этим именем – тем более что сам принц настаивал, чтобы его она называла Берти.

Неважно. Тот факт, что она нарушила решение Грэя оставить ее в Эшли Холл, несомненно, убедил его в способности ее на любые проделки. Ему стоит только вспомнить ее отца, чтобы поверить, что ее непредсказуемые действия – фамильная слабость, и найти еще одно оправдание своему плохому мнению о жене, так отличавшейся от того, что он ожидал. Эта мысль грозила сломить волю Лиз, но она с новой силой раздула в себе огонь сопротивления, отказываясь чувствовать себя виноватой и дурной из-за того, что муж, бросивший ее, теперь несправедливо судил ее за такую маленькую слабость. К сожалению, она обнаружила – эта ее решимость неспособна блокировать боль, вызванную тем, что он приписал ей еще один порок.

– Ну что ж… – Берти ласково улыбнулся герцогу, чуть повышая голос, чтобы его лучше могла расслышать болезненно худая женщина средних лет, крутившаяся поблизости. – По меньшей мере я уверен, что ее светлость будет с радостью встречена на чайном приеме в Холсон Хаус завтра днем.

Прежде чем герцог или его жена успели ответить, женщина, а это была леди Холсон, быстро подошла и, бросая на принца беспокойные взгляды, торопливо произнесла приглашение, пообещав, что рано утром последует официальное, письменное приглашение для ее светлости, а также для леди Юфимии и ее приемной дочери.