Прекрасная натурщица - Екатерина Романова

Внезапно воспоминания о разговоре с невесткой вернулись к княгине, и она отчаянно застонала. Кирилл бросился к матери и сжал ее руку.

— Маменька, я здесь, я с вами! Что же случилось, скажите? Вы так напугали нас!

Елена Николаевна пыталась принимать решения быстро. Конечно, Капитолина не могла рассказать своему деверю о столь деликатной проблеме, возникшей в ее семье. Значит, Кирилл должен по-прежнему пребывать в неведенье! Нельзя в его глазах похоронить честь старшего брата.

— Ничего, Кирилл, ничего страшного не случилось. — Голос княгини звучал слабо. — Возможно, я просто слишком взволновалась. Ты же знаешь, как я слаба. Машенька с ног сбилась, разыскивая толковых лекарей, но молодость не вернешь. Где Капитолина?

— Ушла отдыхать в свои покои. Она очень утомлена с дороги и очень переживала за вас. Когда я пришел, у нее были заплаканные глаза. Мне пришлось отложить свой отъезд, потому что вы обе выглядите нездоровыми.

В голове княгини галопом пронеслись несколько мыслей. Первая о том, что Кирилл все-таки серьезно надумал покинуть отчий дом. Вторая о его мягкости и доброте; значит, он не так уж непоколебим в своих решениях… Ведь остановился же! Третья мысль была страшнее предыдущих — о том, что Василий, если Капа все же права, никогда не подарит семье наследников. Значит, вся надежда только на Кирилла!

Ох, как сильно княгине не понравилась эта мысль! Она даже придала ей сил, для того, чтобы сесть в кровати.

— Сынок, ты же не сможешь оставить меня одну в таком состоянии… — голос был слаб, а на лбу от усердия выступила испарина. — В любой семье бывают ссоры, но разве есть у человека кто-то роднее матери?

Кириллу стало не по себе. Он не любил, когда мать начинала взывать к родственным чувствам.

— Мама, с вами сейчас Капитолина, скоро приедет Василий, насколько мне известно. Вам с ними будет лучше. Я тоже побуду столько, сколько потребует доктор, но потом я уеду. Мои картины уже упакованы и отправлены в поместье кузины графа, там они будут выставлены. А сам я поживу в доме Гнедовых.

— Какие еще Гнедовы, Кирилл?! Твоя мать умирает!

— Маменька, если причина вашего недуга — моя любовь к Анне, то нам придется долго искать лекарство. Потому что я от нее не отступлюсь! Вы можете перекрыть мои счета, можете лишить меня наследства, меня это не тронет. Предложение графа для меня — путь к независимости. И путь к воссоединению с любимой.

— Кирилл, одумайся! Что скажут люди! Народ еще помнит тот стыд, который я терпела от твоего отца! Неужели ты думаешь, что я позволю этой девке войти в мой дом в качестве твоей жены?!

Елена Николаевна распалялась, и в голосе ее быстро исчезали просящие нотки.

— Анна не крепостная, мама! Вы не можете отзываться о ней так уничижительно! Может, ее мать и была в чем-то грешна, но Анна тут ни при чем.

— Конечно, — подытожила Елена Николаевна, — Анна не виновата, Наталья тоже не очень-то, более всех твой отец. И ты его достойный преемник!

Кирилл решительно поднялся.

— Маменька, я вижу, вы достаточно окрепли. Разрешите мне продолжить сборы, пока вечерняя заря не омрачила мне дорогу. К Гнедовым я уже послал гонца.

Княгиня тут же поняла, что зашла слишком далеко и что, главное, решительно удалилась от своих целей. Кирилла нужно было оставить при себе любой ценой. И тотчас же посоветоваться с Капой.

Поэтому она немного откашлялась, закатила глаза и довольно сносно изобразила повторный обморок.

Результат был достигнут. Кирилл отложил свой отъезд, как минимум, на два дня.

На утро две безутешные женщины держали совет. Елена Николаевна и Капитолина живо обсудили, что развод — это немыслимо глупое и пагубное для репутации решение, и о нем стоит забыть.

Капа выразила свою сильнейшую привязанность к свекрови и полное согласие с ней в вопросах того, как ей стоит вести себя в обществе. При этом Елена Николаевна уточнила, что не будет никаких ограничений в путешествиях и развлечениях невестки, а также в пользовании семейными счетами. После этих животрепещущих тем женщины обнялись и затронули новую проблему. Не менее больную для Елены Николаевны.

— Капитолина, ты разговаривала с Кириллом вчера? Он что-нибудь рассказывал тебе о своих планах?

— Нет, мы совсем немного поговорили. Никаких новых тем. Вам стало плохо, было не до сплетен.

— Капитолина, мое горе безмерно! Одна ты можешь понять меня, потому, что пережила позор, еще больший, чем этот… Мало я натерпелась от покойного мужа! Думала, что теперь-то смогу встретить старость в достоинстве и уважении, так нет же! Я не представляю, что мне делать. Впервые в жизни, кажется, не представляю.

— Да что же случилось? — ахнула невестка и заинтересованно склонилась в сторону княгини. — Вы можете доверять мне, как самой себе.

— Кирилл хочет уйти из этого дома!

Капитолина удивленно вздохнула и выгнула брови. Ее поджатые губы и наморщенный носик выражали полное непонимание как поведения Кирилла, так и состояния его матери.

— Он сказал мне, что влюбился в дочь этой… Ну, ты знаешь! Наталья Хомова, эта Питерская Сирена, что морочила голову покойному князю. В ее дочь теперь влюблен мой сын! Он хочет жениться на ней и ради этого готов уйти из дома!

— Постойте. — Капитолина ни секунды не напрягала свою память. — Так девка эта — подкидыш, к тому же больная! Она слепая, насколько я помню? Или глухая? Что там с ней?

Княгиня поморщилась. Когда Безобразовы выдавали свою ненаглядную Капитолину замуж за Василия, вся эта история тщательно скрывалась от них. Никто специально не говорил этой девушке о подробностях жизни чьей-то там крепостной. Но она все знает! Как и любой, кто интересуется светской жизнью. Эта история давно стала легендой.

Вот почему Елена Николаевна так отчаянно не желала продолжения!

— Да, она слепая. Не так давно я дала вольные их семье, а до этого они были нашими крепостными. Как тебе это нравится?

Капитолина задумалась.

— Девушка очень красива? Может, Кирилл возомнил себя честным человеком, который обязан жениться?

— Капа! — взмолилась княгиня. — Какая там красота? Обычная девка! Белые волосы, водянистые глаза. Кирилл слишком долго не видел женщин, пока я помогала тебе и Василию. Видно, совсем одичал. У меня столь страстное желание избавиться от нее, что я готова на убийство! — нервно рассмеялась княгиня.

Конечно, Елена Николаевна преувеличивала. К убийствам склонности она не питала. Но то, что ради обеспечения родословной семьи достойными отпрысками она была готова на многое, — это сущая правда.