Дзэн и голодные птицы - Томас Мертон

Интуиции доктора Судзуки об эсхатологической природе реальности представляются мне очень яркими и впечатляющими. Фактически, мне кажется, что они в большей мере христианские, чем, возможно, полагает сам доктор Судзуки. Здесь я также склонен видеть реальность с точки зрения свободы и дара. Мы пребываем в «полноте времени», которое «дается» нам. Мы воображаем себе, что движемся к концу мира в будущем — и в некотором смысле это верно. С исторической точки зрения, христианство действительно движется в сторону «восстановления всех вещей во Христе». Однако с победой Христа над смертью, с нисхождением Святого Духа это восстановление уже достигнуто. Остается лишь проявить его. Подобно отцам-пустынникам, мы всегда должны помнить, что «суд над миром свершается сейчас».

Для человека, который не имеет представления о реальности за пределами концепций, эти слова ничего не значат. Но для человека, который видел реальность, самое естественное то, о чем говорит доктор Судзуки: продолжать жить своей повседневной жизнью. Первые христиане говорили об этом так: «Славь Бога и в простоте сердца вкушай хлеб свой». Простота сердца, о которой здесь говорится, — это полное отсутствие моральных представлений о хорошем и плохом хлебе, о хорошем и плохом его вкушении, о хорошей и плохой жизни. «Уставши, спи; проголодавшись, ешь».

Для буддиста жизнь есть статическая, онтологическая полнота; для христианина жизнь — динамический дар, полнота любви. Христианское и буддистское учение несомненно отличаются друг от друга, однако, к моему величайшему удовлетворению, в ходе диалога с доктором Судзуки я обнаружил, что благодаря его интуитивному понимаю западного мистицизма, мы можем легко общаться друг с другом на самом глубоком и важном уровне. Я чувствую, что, разговаривая с ним, я имею дело со своим единомышленником. И хотя его взгляды во многих отношениях отличаются от моих, у нас с доктором Судзуки общие духовные ценности. Это единство подходов и целей чрезвычайно важно.

Послесловие

Воистину, в этой книге все задом наперед. Последнее написанное мною эссе идет в ней первым, тогда как большинство материалов появилось три или четыре года назад. Диалог с доктором Судзуки состоялся еще раньше — десять лет назад. Мне не хотелось включать в эту публикацию свое «Заключение», потому что оно очень туманно. Нет, оно не неправильно, в смысле ложно или ошибочно. Просто все попытки выразить дзэн на языке теологии неизбежно оказываются неудачными. Поэтому я оставил здесь свое «Заключение» лишь для того, чтобы показать, как не нужно рассматривать дзэн.

С другой стороны, если бы я расположил статьи в хронологическом порядке, я бы то же поступил неправильно. Поэтому читателю, который остался недоволен тоном последних страниц, предлагается вернуться к началу книги и прочесть «Вступительное слово автора». Возможно, оно вернет потерянную ясность. Если же читатель начал знакомство с книгой с этого послесловия, как делают многие, пусть он знает, что свободен читать эссе в любом порядке.

Еще одно замечание. Цитата из Виттгенштейна («Не думайте — смотрите!») должна быть понята правильно. Логический анализ более всего удален от дзэнской интуиции, которая видит реальность в повседневной жизни. Верно, что они оба отвергают мистификацию и идеологические построения, которые дают объяснение того, что мы видим, не позволяя нам тем самым увидеть его непосредственно. Однако я, со своей стороны, полностью согласен с анализом «одномерного мышления», проведенным Гербертом Маркузе (Herbert Marcuse). Этот ученый доказывает, что рациональность и точность мышления в технологическом обществе неизбежно становится еще одной иллюзией.

Возможно, некоторые люди понимают дзэн в позитивистском смысле (и поэтому традиционно отвергают любой «мистицизм»). Однако дзэн не может быть постигнут до тех пор, пока человек остается пассивно подчиненным каким-либо культурным и социальным императивам, будь они идеологическими или социальными. Дзэн не является одномерным и поэтому, отвергая дуалистическое мышление, он не принимает тоталитарную культуру (хотя, при полном непонимании Дзэн, его несколько раз пытались использовать для оправдания фашизма). Дзэн подразумевает прорыв, неожиданное освобождение от одномерного конформизма и обретение единства, которое выходит за пределы противоречий, а не подавляет их. Чтобы жить и действовать в мире противоречий и в то же время воспринимать этот мир на уровне изначальной простоты, нужно обладать глубокой метафизической интуицией, а не формальной метафизической теорией. Это подразумевает всецело иную точку зрения, чем та, которая господствует в современном обществе, — и позволяет ему господствовать над нами.

Отсюда дзэнское изречение:

«Прежде, чем я постиг дзэн, горы были всего лишь горами, а реки — всего лишь реками; когда я начал изучать дзэн, горы перестали быть горами, а реки — реками; но когда я понял дзэн, горы снова стали всего лишь горами, а реки — всего лишь реками».

Смысл этих слов в том, что факты — это не просто факты. Существует состояние сознания, в котором из повседневного мира фактов выпадает дно. Западная индустриальная культура находится к любопытном положении, потому что она достигла высшей точки рациональной организации и в то же время полной абсурдности и противоречивости. Экзистенциалисты и некоторые другие мыслители заметили эту абсурдность. Однако подавляющее большинство продолжает исповедовать устаревшие представления. И с этим ничего нельзя поделать, потому что они «рациональны» и к тому же «подтверждаются жизнью». Так рождаются внутренние противоречия.

Дзэн доводит противоречия до крайности, после чего человек выбирает одно из двух: безумие или невинность. И дзэн говорит нам, что мы движемся к тому или к другому на космическом уровне. Мы движемся к чему-то, потому что так или иначе, как безумцы или как невинные, мы уже там.

Нам осталось лишь открыть глаза и увидеть.

[1] Впервые опубликовано в издании: Cimarron Review (Oklahoma State University), June, 1968.

[2] D. Т. Suzuki, The Essence of Buddhism, London, 1946, p. 9.

[3] Zenkei Shibayama, On Zazen Wasan, Kyoto, 1967, p. 28.

[4] Св. Иоанн Кассиан Римлянин (350–435) — христианский подвижник. Родился в Марселе, много лет провел в Египте, где прославился аскетизмом и отшельнической жизнью, а затем вернулся на родину и основал монастырь. Его наставления «Обозрение духовной жизни» вошли во второй том «Добротолюбия». — Прим. перев.

[5] Впервые опубликовано в качестве предисловия к книге John С. Н. Wu The Golden Age of Zen, Committee on Compilation of the Chinese Library.

[6] Цитата из настоящей книги: стр. 60.

[7] D. Т. Suzuki, Introduction to Zen Buddhism, London, 1960, p. 51.

[8] Ibid., p. 99-100.

[9] См. Nyanaponica Тhero-Colombo, The Heart of Buddhist Meditation, Celon, 1956.

[10] D. T. Suzuki, Introduction, p. 116.

[11] D. T. Suzuki, Studies in Zen, London, 1957, p. 87-9.

[12] Ibid., р. 89.

[13] Цитируется до изданию A. Gelin, Lit Pauvret de Yahve, Paris, 1954. p. 57.

[14] Цитата из настоящей книги: стр. 52.

[15] Цитата из настоящей книги: стр. 53.

[16] Цитата из настоящей книги: стр. 61.

[17] Dom Aelred Graham, Zen Catholicism, NY, 1963.

[18] Впервые опубликовано в журнале: The Eastern Buddhist (New Series), vol. ii, № 1 (Otani University, Kyoto, Japan), August, 1967.

[19] «Мы вправе гордиться тем, что являемся современниками нескольких людей своего времени...» (фр.)

[20] Этот диалог приводится в настоящей книге.

[21] Впервые опубликовано издательством New Directions в 1961 году.

[22] Дзэн появился в Китае под конец великой эпохи египетских отцов-пустынников.— Прим. Т. Мертона.

[23] Этот вопрос был задан мне одним из участников Третьей конференция философов Востока и Запада при Гавайском университете, проходившей в июне-июле 1959 года. Поводом к вопросу послужила статья, которую я представил на конференцию. Ответ, приводимый мною здесь, требует дополнительных исследований, провести которые я не могу ввиду нехватки времени.— Прим. Д. Т. Судзуки.

[24] В настоящем эссе невинность следует понимать как состояние сознания, в котором пребывали обитатели Эдемского сада, когда они не ведали о добре и зле, когда они были обнажены, но не знали стыда; тогда как знание является противоположностью невинности и, в частности, оком рассудка, широко открытым для добра и зла.

[25] См. D. Т. Suzuki (trans), The Lankavatara Sutra (London: Routledge & Kegan Paul), 1957, pp. 32,43,89, etc., где этот термин переведен как «ненасильственный» (effortless) и «нестремящиися» (no striving).

[26] См. D. T. Suzuki (trans.), Asvaghosha's Awakening of Faith (Chicago: Open Court Publishing Co.), 1900, pp. 78–79.

[27]

«Жил в горах великий отшельник, и однажды на него напали грабители. На его крики сбежались другие отшельники, и вместе они задержали грабителей, которых под стражей отправили в город, где посадили в темницу. Узнав о том, что грабители теперь должны предстать перед судом, братья были очень опечалены, отправились к настоятелю Поумену и поведали ему о случившемся. Тогда Старший написал отшельнику: «Вспомни, кто совершил первую измену, и ты узнаешь, кто повинен во второй. Если бы тебе вначале не изменили твои сокровенные мысли, ты никогда не позволил бы этим людям предстать перед судом». Отшельник был тронут этими словами и сразу же отправился в город, где сломал темницу и выпустил грабителей на волю, освободив их от пыток».