Квадратный метр неба - Сергей Витальевич Мартинкевич

у себя в квартире, боясь, чтобы тот не натворил чего-нибудь безрассудного с плачевными последствиями.

Питер поднялся на лифте на седьмой этаж, подошёл к двери, ведущей в квартиру Ассоль, и уже поднял руку, чтобы постучать, как на некоторое время замер, копаясь в своих мыслях, которые навещали его в последнее время ежечасно. «Что же мне сейчас ей сказать? Как поздороваться? Смогу ли я выдержать её взгляд?…» — думал он.

— Привет, долго ещё так стоять будешь? — Послышался голос Ассоль, которая ещё внутри квартиры услышала шаги Питера и направилась встречать гостя, но, посмотрев в дверной глазок, она удивились тому, как тот мгновенно остановился с приподнятой рукой.

Приветствие девушки встряхнуло Питера, он бегающим в разные стороны взглядом окинул владелицу квартиры. На ней была однотонная бежевая пижама и домашние тапочки, её лицо выражало спокойствие и лёгкое недоумение, но внутреннее состояние не могло не говорить о себе: резкие и неуверенные движения и местами растерянный взгляд отражали те мысли, которые она пыталась скрыть. И тем не менее у неё это получалось, ведь Питер не был сейчас в таком расположении духа, чтобы подмечать какие-то мелочи, он сам был поглощён всевозможными мыслями, напрямую касающимися Ассоль.

— Эм… Привет, задумался слегка, — чуть ли не оправдываясь отвечал Питер, после чего перешагнул порог.

Квартира была оформлена со вкусом. Редкая и практичная планировка, сделанная под нужды хозяйки. Минимализм в оформлении, преобладание приглушённых и холодных оттенков, не привлекающих к себе внимания, создавали особую атмосферу, дышащую уютом и спокойствием.

— Ты что будешь пить, кофе или чай? — Поинтересовалась Ассоль, не зная за что зацепится, чтобы начать диалог.

— Если можно, то крепкий нерастворимый кофе без сахара.

Девушка направилась на кухню, а Питер в это время начал снимать обувь и верхнюю одежду. Он ощущал напряжённость в воздухе, как и ощущала её Ассоль. В чрезвычайно сложных ситуациях людям свойственно вести себя как ни в чём ни бывало, но это не говорит о том, что им всё равно. Необходимо раскачка, как на качелях, чтобы поначалу почувствовать сопротивление воздуха, а уже в процессе смочь этому противостоять. Человеку же проще защищаться, и для этой цели у него имеется целый арсенал: рассказ различных историй из жизни без смысловой подоплёки, улыбка, филигранный уход от волнующей темы. Тысячи способов самообмана, тысячи дротиков, выпущенных прямо в цель… А цель — ты сам, и боль не проходит мгновенно, она тянется как нуга, оставляя за собой выжженную тропу. Необходимо время, чтобы это преодолеть, не так много, как могло бы показаться, но в любом случае оно нужно. Преодолеть препятствия, разговориться и приступить к самому важному. Как много судеб, словно парусники, отдалились друг от друга, хотя ветер и дул в одну сторону. Тысячи, десятки тысяч, миллионы сердец разбились об очередную улыбку или историю, так и не сумев перешагнуть очередную преграду.

— Как твои дела, чем занимаешься в последнее время? — Поинтересовался Питер, когда пришёл на кухню, слишком малую, если бы в этой квартире жила полноценная семья с детьми, и слишком просторную для одного человека.

Ассоль повернулась к нему и её каштановые распущенные волосы нежно всколыхнулись, словно осенняя листва, потревоженная лёгким ветром.

— В целом, неплохо. Сейчас работа приносит мне удовольствие, не весь мир всё-таки пропитался жаждой наживы, — начала девушка без капли иронии в словах. — Наше издательство мелкими шагами, но постепенно разрастается, публикуются люди с интересными взглядами на жизнь, некоторых, если им сулит успех и популярность, перехватывают медийные гиганты, но так или иначе, у нас формируется преданная целевая аудитория, находятся спонсоры и меценаты. Есть, скажем так, надежда на светлое будущее. — Это было действительно так. Ассоль работала на двух работах: критиком в искусствоведческом популярном журнале и главным редактором в издательстве, специализирующимся на произведениях малоизвестных авторов. В последняя время это издательство смогло отстоять не только свою идею, но и стать коммерчески выгодным проектом. Так что проблем с финансами у девушки не возникало, она могла позволить себе удовлетворить базовые потребности не самыми худшими способами.

— А что у тебя нового? Как планируешь отметить новогодние праздники? — спросила Ассоль, дрожащими руками переливая кофе из турки в кружки. — Сплошные приёмы, визиты и вечеринки? Или улетишь куда-то отдыхать?

— Предложений много, конечно, но что-то я этим особо не горю… Помню прошлый год, настроение совсем иное было, жажда приключений растворялась в крови. Или я себя так настраивал, искусственно рисуя перед собой разноцветные рассветы, полные необъятного света… — создавалось ощущение, что Питер после каждого произнесённого слова впадал в задумчивость, его взгляд был наполнен тоской, но в нём виднелись капли надежды на лучшее. — Может, на балкон пойдём пить кофе? — Спросил он, когда девушка поставила на стол кружки с горячими напитками.

— Я не против, только пойду накину на себя что-нибудь, на улице всё-таки холодновато, — сказала Ассоль и направилась в прихожую. — Твоё пальто захватить?

— Да, спасибо, — Питер отхлебнул немного горячего кофе и удивился его насыщенному вкусу. В последнее время он поглощал его литрами, чтобы набраться немного сил. — Неплохой кофе, честно говоря.

— Он был самым дешёвым в супермаркете, — призналась девушка. — И, зная тебя, ты бы его никогда не купил.

— Ты права, вишня на торте вкуснее, чем вишня среди других вишен. Но этот кофе действительно вкусный. Мягкий вкус без резкой отдачи.

Они вышли на балкон и уселись друг напротив друга, стараясь незаметно смотреть один одному в глаза. Из окон балкона были видны десятки многоэтажек, сотни окон освещали зимний вечер, наполняя его мягкой рутиной. Небо было безоблачным, усеянным миллионами звёзд, на котором в упорном противостоянии сошлись мечтательность и приземлённость, — чувственному человеку эта борьба навеяла бы лёгкую тоску. Ассоль задумчиво вглядывалась в созвездия, мысленно давала им собственные названия, границы и значения. Она любила вечерами отстранятся от окружающей её действительности. Человеку (действительно проживающему эту жизнь и способному прочувствовать не только те вещи, которые касаются его самого) свойственно отвлекаться на бессмысленные занятия, но это лишь кажется, что они не несут в себе смысла. Обычному зеваке это покажется странным и непонятным, а иногда даже чересчур глупым, ведь он не способен оторваться от земли, его умонастроение приковывает низменность, границы которой может нарушить разве что любовь.