Правильный выбор - Роузи Кукла

Домой я не вернулась, а ворвалась вся зареванная и, оттолкнув сестру, ринулась в комнату к папе. Грохнулась на колени и шепчу ему, бешено напрягаясь, а фактически я хриплю.

— Дай пистолет! Слышишь, папочка? Где он, дай мне его!

— Какой пистолет? О чем ты доченька?

— Он у тебя есть, я знаю! Дай мне его, дай!!!

— Да нет никакого пистолета!

— Есть, есть, я знаю! — Ору, вся в слезах. — Я сама слышала, как ты говорил маме, что не станешь больше терпеть боль и застрелишься! Дай мне его, дай!!! Прошу, умоляю!!!

Потом меня, мама и сестра вытянули из комнаты папы, а я вся в истерике билась и все вырывалась, хотела к отцу. Наконец Инга изловчилась и всадила в меня успокоительное. Все еще всхлипывая, я пыталась им что–то вразумительное рассказать, но укол сильно подействовал и я завалилась. Проснулась, от того, что сестра, вместе с мамой, исследуют у меня одно место. У меня такая вялость, что я не хочу им даже сопротивляться. Еще подумала, а, пусть! У меня все как было, так и осталось. А вот у Катьки? И тут я встрепенулась, сдвинула ноги и им говорю.

— Ну, вот, что! — И прямо им матюгом так и сказала, где им не надо во мне ковыряться.

Смотрю, а они переглянулись, и сестра говорит маме.

— Ну, слава Богу, видно очухалась, раз так загибает. А теперь рассказывай все по порядку, где ты была, с кем, что произошло, и кого ты хотела застрелить?

— Вы не меня, вы Катюшу спасайте! Она, она… — И рыдая. — Ну, что же вы тянете! Бегите к ней, скорее! Прошу тебя, Инночка, ведь ты же медсестра и все знаешь, как надо помочь изнасилованным!

— Это она о ком? — С тревогой спрашивает мать.

— Да, что же вы, в самом–то деле? Инга, ты же ведь знаешь Катеньку! Я ведь тебе ее дом показывала. — И говорю, напоминаю ей, где, на какой улице.

— А, она Катя, оказывается, ее так звать? Не Талмуда?

— Да, да! Скорее, ей плохо, ну что ты медлишь, прошу тебя, ее надо спасать!

Сестра молодец. Тут же вызвала скорую и назвала причину, а так же объяснила, куда ехать, так как я и она адрес не знали, где найти дом пострадавшей. И еще добавила, что сама тут же примчится к ее дому на такси и постарается встретить бригаду скорой помощи. И добавила, что девочка одна, а мать в рейсе.

— Как бы чего плохого не случилось, пожалуйста, поезжайте, я уже еду.

Она выскочила, потому, что такси оказалось рядом, кого–то подвезло к проходной училища.

Мама крепилась, но убедившись, что я не пострадала, пыталась расспросить меня, но я головой крутила и молчала. Нет! И все! Только сказала, что начну говорить, когда сестра вернется домой.

Примерно час я молчала, а мама извелась вся и отца, растревоженного мной, не на шутку, успокаивала, но мне показалось, что больше себя. Потом меня поила, пыталась кормить, но я так на нее глянула, что она.

— Все, доченька, больше не буду! Извини, извини!

Инга вернулась через полтора часа. У Кати не важные дела, но жить будет!

— А рожать, рожать сможет? — Вмешалась мать.

— Мама! — Возмущаюсь я. — Ну что же это такое? Как что, так сразу рожать и рожать! Помолчи, пожалуйста, и так тошно! Инночка еще раз расскажи. А врачи? А как она себя чувствует? А что сказала? — Я ее просто замучила вопросами.

Но и они. Мне пришлось им рассказывать два раза. Один при маме, другой уже только Инге. Не все ей надо знать, подумала и решила правильно. А сестра, свой человек!

В тот же вечер, ко мне заявился следователь и расспрашивал. Я ему, тоже, сказала, что и матери. Что шла, встретила заплаканную подругу. А та сказала, что вечером, кто, не видела, но их было двое, сзади налетели, свалили и все. Вот все, что знала, то и говорю.

Он ушел, а сестра головой кивнула. Мол, правильно. Милиция не поможет, а наоборот. Поздно вечером примчался встревоженный Котя. Через забор и ко мне. Слухи то быстро распространились по городу. И мы уже втроем, я, он и сестра, сидели и решали, что же и как предпринять и как их проучить, как наказать. Решили Володьку не посвящать. У него все–таки, выпускной курс и мало ли что может ему помешать! Решили не рисковать. Зато Котя, надолго замолчал, не к добру.

Утром меня не пустили в школу. Потом пошли звонки, от классной, завуча, директора школы, которым я слово в слово, передала, что и следователю. Директор молодец, сразу все понял. Сказал, что освобождает меня на три дня и чтобы я наведывалась к подруге и передала, что он обязательно, так и сказал, примет меры и пусть она поскорей выздоравливает. А когда я в школу, то никуда, сразу к нему. И еще повторил, чтобы я уяснила. Сразу же ко мне и никому. Молчок! Ты девочка умная, видная, побереги себя и ее. Кого ее, я сразу же поняла. Нет, а он наш директор, мужик!

Потом сестра, через своих девочек, с кем раньше училась и кто, потом работал в больнице, узнала, что так же рассказывала Катя.

Я поправилась раньше. А Талмуда, и вовсе не такая, а милая, добрая Катька все еще лежала в больнице и я к ней ходила в отделение гинекологии.

Ничего от нее не дознались. Она молчала и на все вопросы следователя не отвечала, а только то, что и всегда. Молча, все терпела, и швы и потом, когда ее заставили ходить. Я приезжала и водила ее, сначала по коридору, а потом по двору. Мы, молча, шли, а у меня сердце кровью обливалось, так мне ее было жалко. Потом она стала отходить и мы уже сидя на лавочке о чем–то постороннем говорили.

Как правило, я рассказывала ей о делах в школе и передавала приветы. Она пропускала, и все меньше шансов у нее было закончить школу. Поэтому я набралась духа и к директору школы пошла во второй раз. С первого раза все не рассказала, мешали и ему не давали разобраться во всем.

Мы с ним проговорили целых два часа. Я ему все, с самого начала, от того самого случая на танцах рассказала, и о платье и не все, а то, что решила ему рассказать о себе и про Катю. Он меня выслушал, так же, как я возмущался, но потом заявил, что мы Катьку отметим, за мужество и так далее. А я ему говорю, что бы он изыскал возможность и дал бы ей лучше аттестат об окончании школы. Но так не получилось, и поэтому он мне сказал, что тройками и даже четверками все ее неуды, закроет в журнале, но я ее должна обязательно подготовить к выпускным экзаменам и что он сам придет и примет у нее устные экзамены. Тройки ей сам поставит. А вот с письменными, то ты уже сама подумай как? Я намек поняла и еще больше стала уделять внимание на подготовку к экзаменам. Мне же надо было теперь за двоих письменные предметы сдавать. И за себя и за нее, как говориться, за того парня! А она и стала мне таковым парнем.

Когда ее выписали, то мы стали потихонечку действовать, наводить справки.

Ритка, так звали прыщавую. Этой первой решили насолить. Потом вычислить всех, кто это делал с ней. И кто и что? Котя быстро все разузнал. Ведь эти коты и их кошечки, так потешались над случаем, которым они наслаждались, оказывается все вместе и об этом рассказывали с наслаждением. Кроме того, Котя усадил Катьку, в машину и она просидела, чуть ли не два дня в машине одного друга. Всех опознала и потом Коте передала. Теперь нам надо было придумать план и действовать.