Газета Завтра 795 (59 2009) - Газета Завтра

Его позиция — не стёб. Не надоевшая до оскомины бесконечная еврейско-интеллигентская ирония Комара-Меламида-Брускина-Кабакова-Булатова, что ему ставят в вину латунские из Оупенспейса. "Меня обвиняют в отсутствии иронии в серии "Эсхатологического плаката" — какие уж шутки в конце времён?", — отвечает критикам Беляев, но те настаивают, не принимают не-иронического, но искреннего, восхищенного или возмущенного отношения к миру. Еще брутальный персонаж у Грэма Грина заметил: "Ирония — это отдушина для трусов и импотентов". В статье "Ирония" Александр Блок называет иронию болезнью, которая сродни душевным недугам: она "начинается с дьявольски-издевательской, провокаторской улыбки, кончается — буйством и кощунством".

Беляев — не трус. Его подход — искреннее "во весь голос". Осмоловский залез на плечо бронзового Маяковского, Беляев мог бы Маяковского иллюстрировать. Его женщина с Калашниковым не случайно напоминает свою героическую палестинскую сестру Лейлу Халед, образом которой упивались Годар и Жене. Различия — не столько в национальном колорите, сколько в стиле времени, скакнувшем с 1970 в 2009 год.

Естественно, что его — поклонника общности и солидарности — либералы-индивидуалисты назвали "фашистом". В российской либеральной тусовке этот термин используют, как в националистической тусовке — слово "либераст", как уничижительную кличку противника. Кто не либераст — фашист. Любой, кто не поддерживает буржуев, кто не считает прибыль конечным мерилом вещей — для них фашист. Если от любви к природе — значит, он эко-фашист, если от любви к Богу — значит, исламофашист, или христиан-фашист, коммунист — значит, "красно-коричневый". Так что в глазах либералов, брал ли ты Берлин или осаждал Ленинград, ты оставил "фашистское наследие".

Кличка "фашист" должна беспокоить нас так же мало, как "коммуняка" или "большевик". Что должно нас беспокоить, так это попытка либералов захватить и удержать моральные высоты, и установить новый тоталитаризм. Всё, что есть в их распоряжении, — это их потные ручонки, которые они кому-то собираются не подавать, напыщенность, претензии на цивилизованность, как у английского сахиба в самой чёрной Африке. До последнего времени Россия была континентом свободы, куда не простирался их шелковый диктат. И если цена за свободу — клеймо фашиста, то лучше считаться фашистом, чем стать овцой в стаде "цивилизованного сообщества".

Так гёзы в Нидерландах носили полумесяц с надписью "Лучше покоримся султану, чем Папе".

Забавно, что Осмоловский, назвавший Беляева фашистом, выпускал журнал "Радек", хотя Карл Радек, видный деятель Третьего Интернационала, был (при поддержке Клары Цеткин) сторонником стратегического боевого союза коммунистов с национал-социалистами. Ведь и в 30-е годы в Германии стоял выбор между союзом радикалов против буржуазии, или непримиримой борьбой между радикалами. В своей книге "Гитлер и я" Отто Штрассер писал: "Никогда справедливость пословицы о том, что противоположности сходятся, не была так очевидна, как в послевоенной Германии. Из лучших представителей левых и правых мог бы получиться прекрасный союз". Тогда Рут Фишер, лидер левой фракции компартии, призывала к борьбе против еврейского капитала, Карл Радек писал для газеты национал-социалистов, Отто Штрассер и Эрнст Рём требовали социалистических реформ. Дружба с Советской Россией была знаменем и коммунистов, и национал-большевиков, и левого крыла национал-социалистов.

Эта историческая справка — не укор красным за связь с коричневыми. Мы привыкли к тенденциозной версии истории, по которой нет ничего хуже фашизма. Хорошего в фашизме, действительно, было мало, но так же мало хорошего было в те же годы и в других странах, при других режимах. Не фашисты, а американцы и англичане сожгли Дрезден, Токио, Хиросиму, убили миллионы жителей Индии и Африки, оставили миллионы сирот и калек в Юго-Восточной Азии и Корее. Можно клеить ярлык "фашист" на противника, и называть его "либерал-фашистом", как делает Максим Шевченко, или "социал-фашистом", как говорил Сталин. А можно и отмахнуться от старого жупела, как отмахнулись украинцы от "бандеровцев", а российские правые — от "Колчака".

Конечно, в наши дни никаких фашистов, нацистов и большевиков нет — так же, как нет гракхов, гвельфов и гибеллинов, народников и эсеров. Они остались в прошлом. Сегодняшние левые и правые радикалы — это зачастую хорошие молодые парни, готовые выплеснуть свою энергию для лучшего обустройства общества. И те, и другие — антибуржуазны и противостоят существующему порядку вещей. И те, и другие нужны стране, народу и миру. Мы должны преодолеть страхи и табу, которыми нас грузят оккупанты, и увидеть правду и тех, и других.

В России знаменосцем этой идеи был покойный Илья Кормильцев, и его издательство "Ультракультура" печатало книги скинхедов, коммунистов и либертариев. Кормильцев гордился кличкой "гламурный фашист", которую ему приклеивали идеологические и эстетические противники.

Не надо пугаться бранных кличек. Люди ищут, и продолжают искать способ реорганизовать общество, освободить его от вируса наживы, обрести свободу и гармонию. В искусстве, как и в политике, необходимо излечиться от Reductio ad Hitlerum (© Лео Штраус): "Если Гитлер любил неоклассицизм, значит, любой классицизм — это нацизм. Если Гитлер говорил о народе или нации, значит, любое упоминание народного или национального уже есть нацизм".

Сергей Угольников УДАР МАЯТНИКА

Как говаривал Джон Уэйн: "Настанет день, и либеральные доктринёры поймут, что маятник качнулся в другую сторону". Маятник, вероятно, ударил слишком сильно, буржуазные маргиналы с плакатиком "Кандинскому стыдно": не понимают, что их поезд ушёл. Прорыв антиколониального авангарда со звериной серьёзностью обнажил безжизненность либерализма в климате России. Мост, минимально соединявший "реформаторов" с традицией, был ими основательно разрушен, а затем случилось падение их фиктивных активов.

Как бы для содействия этому тезису в столице состоялось сразу три события, связанных с изобразительным искусством, способствующих увеличению культуры в массах, а не тиражированию масс-культуры. Первое, по времени открытия — это открытие настенной росписи Геннадия Животова в РГГУ. Для университета, занимающегося воспроизводством гуманитариев, увеличение процента искусства на единицу площади — не роскошь, а необходимая часть образовательного метода. Творческому процессу, толчком к которому должны быть лекции в аудитории, надлежит продолжаться и за её пределами. Поэтому тему росписи, в какой-то мере задала музейная экспозиция, расположенная в учебном заведении. Живопись древней Италии способствует пониманию истоков не только общности, но и различия европейских народов. "Простонародные" развлечения — являлись в то же время и аристократическими, а символическая условность орнамента может быть интерпретирована и самым непосредственным образом.

Другая выставка, художника и скульптора Олега Закоморного, состоявшаяся в международном фонде под эгидой ЮНЕСКО, хотя и носит камерный характер, но в то же время, соблюдает необходимые пропорции народности, и мастерства. Галерея графических портретов создателей ракетно-ядерного щита, представленная на экспозиции, помимо своих художественных достоинств, способствует сохранению исторической памяти, ещё раз напоминает о тех людях, благодаря которым удалось избежать прямого военного столкновения во времена острого идеологического противостояния. Другой графический цикл меньше обращён к истории, и передаёт пластичность и объём, необходимый для работы со скульптурой. Замечательные и выразительные изваяния Олега, вместе с тем удивительно соразмерны предназначению. Максимальный выразительный результат — достигается оптимальными художественными средствами. Неудивительно, что множество его работ украшают улицы городов, власти которых заботятся о притоке туристов, а не о демонстрации способности раздербанить бюджет. И в утилитарном плане — только такие работы могут помочь выйти из кризиса.

Пока не преодоленный кризис заказчика в максимальной степени коснулся и армии. Если раньше для нужд обороны работали множество мастерских, подготавливающие специалистов, способных художественными средствами отобразить ратный труд, то сейчас "креативных" талантов министерства хватает только на финансирование "гламурненького" модельера. Состоявшаяся на Кузнецком мосту выставка, посвящённая Воздушно-Десантным Войскам, стала попыткой изменения создавшейся ситуации. Скульптурные, живописные и графические работы показывают сегодняшний день "воздушной пехоты". Навыки, вырабатываемые службой в десантуре (необходимость одинаково пластично взаимодействовать с различными средами), востребуют и сплав форм изобразительного искусства. Живопись Олега Леонова и Александра Теслина, фотографии Григория Каковкина, удачно соседствуют с современными технологиями, что можно видеть на примере работ Василия Проханова.