Замок в лунном свете - Дьюи Вард

— Гм… — Фостер задумчиво покосился на струйку дыма из своей трубки. — Не завидую вашему положению, если вам придется отвечать за эти слова. Наша старушка не просто злопамятна.

— Есть много другого, чего я не могу объяснить, — добавил Питерс. — Девушка конфликтует с миссис Томас лишь потому, что оказалась полностью в ее власти. Стычка с Джонсонами тоже вполне понятна. Однако в чем заключается ее страх перед Гасом Дэниелсом?

— Гас Дэниелс? — шериф удивленно приподнял брови. — Полнейшая чепуха. Безобидный дурачок, которому не под силу сложить два числа; за всю свою жизнь не слышал о нем плохого.

— Тем не менее, факт остается фактом. Почему? Может, страх Морин как-то связан с несчастным случаем на озере?

— С каким еще несчастным случаем?

— Когда погиб юный Сэм Томас. Вы были в то время в Ньюбери, шериф?

— Ах, да… Конечно, был. С тех пор прошло почти десять лет.

— Вы не помните, как это произошло?

Фостер кивнул:

— Так, будто все случилось вчера.

— Было бы интересно услышать все из первых рук. Моя пациентка до сих пор страдает от воспоминаний, хотя и не до конца осознает причину своих страданий. У меня складывается впечатление, что она всеми силами пытается вытеснить картину происшедшего из памяти.

— Хорошо, хорошо. — Шериф откашлялся, отложил погасшую трубку и потянулся к пиву. — Все началось, с того дня, когда старуха Томас подарила своему сыну на день рождения шикарную моторную лодку. Онавообще к нему очень привязана, задаривает дорогими.: вещами. Однако у того на уме лишь цветочки да выпивка.

— Он и тогда отличался пристрастием к спиртному?

— Сколько помню, да. Раньше он, наверное, был совсем другим человеком, пока не обанкротился в Бостоне. Пришлось ему вернуться сюда, под крылышко к матери, другого выхода у него не было. Старуха по-всякому пыталась отучить его от пагубной привычки. Например, ту же лодку подарила. Однако я уже говорил, не в коня корм. Лодка проржавела бы без пользы, если бы не его жена…

— Вы ее помните?

— Сибил Томас? Бойкая дамочка, за словом в карман не лезла. Старина Реджи познакомился с ней в баре, где она работала официанткой. Тоже любила заглянуть в стаканчик…

Фостер одним глотком допил свое пиво. Тяжело вздохнул.

— Как начинаешь рассказывать о семействе Томас, сразу хочется промочить горло.

Питерс с улыбкой достал из холодильника новую пару бутылок.

— Подвыпив, она не чуралась шумных развлечений, — продолжал довольный шериф. — Когда в клубе на той стороне озера бывали танцы, отправлялась туда на лодке.

— Но в ту злосчастную ночь в лодке оказалась не она, а ее сын.

— Случайность, просто случайность. Был субботний вечер, в клубе, как всегда, танцы, и Сибил хотелось развеяться, встретиться с друзьями. Но тут в доме что-то произошло. Какой-то скандал. Сэм побежал к причалу, сел в лодку, оттолкнулся от берега и завел мотор. Все произошло так неожиданно, никто и понять ничего толком не успел. Лодка загорелась, пожар, взрыв… в общем, трагедия.

— Это следует понимать так, — доктор Питерс побарабанил пальцем по столу, — что мать осталась в живых только потому, что произошла ссора и сын сел в лодку вместо нее?

Фостер пожал плечами:

— Можно и так сказать.

— А из-за чего произошел скандал?

— Ни имею ни малейшего понятия. И ничего не удалось узнать. Единственным свидетелем несчастья была Агнес. А из нее, как известно, слова не вытянешь.

— А Морин Томас? Несчастье произошло на ее глазах?

Шериф отодвинул в сторону бутылку из-под пива и зажег потухшую трубку.

— Очень может быть. По словам Агнес, Морин выбежала из дома вслед за мальчиком. В ту ночь она не пришла ночевать домой, потом две недели молчала. Никому не сказала ни слова. Никому… Я пытался задать ей пару вопросов, но она не ответила и смотрела сквозь меня… как будто меня не было. Даже жутковато, — шериф вздохнул. — Похоже, у девицы уже тогда начались нелады с головой. Хотя об этом никто и не логадывался.

— Или она была в шоке; — медленно произнес Доктор Питерс.

Шериф поднялся с места.

— Уже поздно, пора идти, док. Было очень любопытно вас выслушать. На вашем месте я не стал бы затевать ссору со старухой Томас. Сила все равно на ее стороне.

— Я знаю, — Питерс накинул плащ и вышел проводить гостя на лестницу.

— Если вы не направите девушку в клинику, она вызовет врачей из Нью-Йорка. Или прикажет отвезти в Гейнсвилл, где все пляшут под ее дудку. А что у Морин не все в порядке, вы и сами не отрицаете.

Врач проводил посетителя до дверей.

— Несомненно, у нее расстроены нервы, травмирована психика. Но это еще не повод, чтобы на всю жизнь заточить ее в клинику. Она нуждается втщательном обследовании, в поддержке…

— В этом я все равно ничего не смыслю, — хмуро пророкотал шериф. — Пусть разбираются врачи. Все, что я знаю — это то, что Ньюбери ждет-не дождется, чтобы она поскорее уехала. Могу я дать вам совету док? Не берите на себя ответственность. Вы же не психиатр. Старухе стоит только свистнуть — и сюда сбежится целая орава врачей. А вы умоете руки, не наживая себе врагов. Спокойной ночи.

С этими словами он вышел. Заперев двери, Питерс поднялся наверх, поставил разогреваться прерванный ужин, убрал со стола пустые бутылки. Шериф Фостер — очень неглупый человек и его нельзя назвать настроенным враждебно. Что же делать? Следовать врачебной этике? Или повиноваться чувствам? Впервые за время самостоятельной работы ему захотелось посоветоваться с отцом. Но тот был далеко, в Нью-Йорке.

Доктору Питерсу даже пришла в голову мысль заказать междугородний разговор. Но дело было слишком сложным, чтобы обсуждать его по телефону. Представив себе, как сестры Фогельсон будут прислушиваться к каждому его слову, он отказался от этой мысли.

Вместо этого он достал рукопись Морин, которую ему в свое время прислал доктор Джеймсон. Сел в кресло и включил настольную лампу. Когда-то он лишь бегло пробежал эти бессвязные записи, рассматривая их как приложение к истории болезни.

На этот раз он читал внимательно, не пропуская ни слова.

Глава четырнадцатая

В лунном свете поблескивали стволы деревьев. Листья шелестели над головой, и тени перебегали дорогу, как живые существа. Было свежо и прохладно. Однако все происходило словно помимо моего сознания. Ничего не различая вокруг, не ощущая холодного дыхания ветра, я машинально переставляла ноги, двигаясь в направлении небольшой рощицы. Где-то там, в непроглядной тьме находилось жилище Дэйва, и нужно было найти его. Удары сердца, казалось, разрывали грудную клетку. Может быть, я бежала? Или усталость одержала верх над моими ощущениями? Дорога тянулась бесконечно, теряясь в густом мраке.