Уличный боец - Саймон Скэрроу

– Возьми его за ноги.

Марк, стиснув зубы, поборол тошноту и обхватил руками холодные лодыжки над ботинками. Кожа была холодная и липкая, и он вздрогнул, заставив себя держать крепче.

Под ворчание и проклятия Феста они подняли тело по лестнице и протащили его по короткому коридору, ведущему во двор.

– На повозку его! – приказал Фест.

Когда они взвалили тело на небольшую повозку, Фест накрыл его куском старой мешковины:

– Сейчас день, и мы не можем взять мула. Днем на улицах запрещено ездить на повозках, запряженных мулами. Но если мы потащим повозку сами, то сможем обойти это правило.

– Куда мы его повезем? – спросил Марк. – Туда, где хоронили Корва?

– Еще чего! Бросим в первую попавшуюся сточную яму. В конце улицы есть одна такая. Просто надо подождать, чтобы нас никто не видел, когда мы будем это делать.

Они взялись за оглобли, и повозка выкатилась на узкую улочку. Люди почти не обращали на них внимания, только иногда ворчали, когда им приходилось посторониться, чтобы дать повозке дорогу. Фест направился в глухой конец улицы, идущей от небольшой площади, и остановился около железной решетки шириной в два фута. Они опустили оглобли и дождались того момента, когда постоянный поток людей, идущих через площадь, на время иссяк.

Фест оглянулся по сторонам и снял мешковину.

– Быстро подвинь решетку!

Железная решетка была тяжелой. Марк с трудом поднял ее и уронил рядом на мостовую. Они опустили тело в канаву, и оно со всплеском упало в сточные воды.

Фест устало вздохнул:

– Опасные времена ожидают нас, Марк. И без того уже плохо, что банды Милона мутят воду. Если же на улицы выйдут еще и Клодий и его головорезы, будет много драк и смертей. Улицы зальются кровью, попомни мое слово.

– Ты и впрямь так думаешь? – спросил Марк. – А чем плохо, если банды будут драться друг с другом? Может, тогда они оставят нас в покое…

– О, банды, конечно, будут драться. Но потом они перекинутся на простых людей, станут разгонять собрания, запугивать сторонников другой стороны, чтобы молчали. Это занятие для бандитов, и я не поблагодарил бы тебя за это. Рабы мы или нет, мы – часть дома Цезаря, поэтому мы тоже их цель. То же самое касается и Бибула с его дружками, если вмешается Клодий. Наступает плохое время. Береги спину, Марк.

– Хорошо, – сказал Марк и посмотрел на решетку.

Если Фест прав, то человек, от которого они только что избавились, всего лишь первый из многих. Похоже, Цезарь и его противники развязали войну, которая готова выплеснуться на улицы Рима. И Марку придется бороться за свою жизнь так же, как на арене школы гладиаторов Порцинона. Но тогда его враг стоял перед ним. А на переполненных улицах враги могут ударить неожиданно. Придется забыть о собственных проблемах и о спасении матери. Теперь Марку понадобятся весь его ум и все умения, полученные от Феста, если он хочет выжить на улицах Рима.

XV

Весна уступила место лету, и температура в городе повысилась. Холодный и влажный воздух, наполнявший узкие улицы и переулки, сменился удушливой жарой, которая усиливала зловоние отходов и сточных вод. Весенние дожди закончились, и теперь лишь редкие ливни очищали улицы, смывая грязь. Мухи и москиты вились в неподвижном воздухе и добавляли неудобства жителям Рима.

В то же время рос и накал страстей среди людей. Со времени встречи Цезаря с Клодием не проходило и дня без новостей о стычках между бандами Милона и Клодия, часто доходивших до полномасштабного бунта в районе, окружающем Форум, и даже на самом Форуме. Сотни людей были побиты или ранены, многие умерли, и каждая смерть провоцировала еще больший гнев и ответные нападения. Марк был свидетелем нескольких столкновений, когда сопровождал Цезаря и его людей в Дом сената. Фест объяснил Марку, что в обычные времена такая процессия должна демонстрировать влияние политика, который идет во главе своей свиты. А теперь впереди Цезаря шла небольшая группа крепких мужчин, расчищая путь и проверяя, нет ли опасности, а остальные его сопровождающие должны были защищать его в случае необходимости.

На Марке была толстая кожаная шапочка для защиты головы. Она была неудобной, голова потела на жаре городских улиц, но Фест настаивал, чтобы шапка была надета, и шутил, что она защищает «капиталовложение Цезаря». У Марка имелись также кинжал на широком поясе под плащом и толстая дубинка в рукаве, готовая чуть что соскользнуть прямо ему в руку. До сих пор никто не отваживался напасть на консула или на его свиту. Но Марк не думал, что это продлится долго. Когда процессия пересекала Форум, из толпы раздавались оскорбления в адрес Цезаря. Марк опасался, что скоро к оскорблениям добавятся комья грязи или гнилые овощи, а потом камни и кирпичи. И в конце концов все превратится в кровавую драку среди разбегающейся с криками толпы.

В этот день в Доме сената царило зловещее настроение, пока Цезарь занимал свое место. Группа сенаторов окружила Катона, и они тихо переговаривались в ожидании начала заседания. Только когда все скамьи были заняты, Цезарь кивнул старшему служителю, и тот вышел вперед и стукнул жезлом о плиточный пол, требуя тишины.

– Именем консула Гая Юлия Цезаря дневное заседание сената объявляется открытым. Консул вызывает первый пункт повестки дня.

Катон мгновенно вскочил на ноги и поднял руку, сжимающую свиток:

– Я предлагаю законопроект!

Цезарь произнес с неприкрытой скукой на лице:

– Излагай.

Катон кивнул и медленно обвел взглядом помещение, увеличивая напряжение среди присутствующих. Прежде чем он заговорил, Цезарь кашлянул и обратился к нему:

– Если ты не возражаешь, мой дорогой Катон, мы не станем тратить весь день на твои театральные трюки. Пожалуйста, начни говорить.

Послышался легкий смех. Марк удивленно повернулся к Лупу:

– Что тут смешного?

– Наш хозяин потрепал Катону перья, – улыбнулся Луп. – Актеры – самое низкое сословие в Риме. Для такого сноба, как Катон, это болезненное сравнение. Посмотри на него. Он в ярости.

Катон нахмурился так, что его брови почти сошлись вместе. Он подождал, пока не затих последний смешок, и заговорил резким тоном:

– Я начну с главного. Цезарь просил, чтобы ему разрешили управлять кельтскими провинциями по эту сторону Альп, когда закончится срок его консульства. Это будет справедливая награда для такого способного консула, как Цезарь. Он уже показал себя отличным командиром в Испании, и я уверен, что он будет очень эффективен в устранении угроз нашим интересам в Галлии. Однако… – Катон замолчал, дождался полной тишины и лишь тогда продолжил: – Однако у нас есть более острая потребность в военном искусстве Цезаря. Вы все знаете о продолжающихся набегах на уединенные виллы и фермы, предпринимаемых бандами разбойников, которые прячутся в горах по всей Италии. Многие из этих банд состоят из остатков мятежной армии Спартака – беглых рабов, которые продолжают терроризировать своих хозяев и плюют на авторитет Рима. Пока они живы, остается жить сам дух Спартака! – Катон поднял вверх палец. – Вот и теперь сообщают, что появился новый лидер. Какой-то негодяй по имени Брикс…

У Марка пробежал холодок по спине. Неужели это тот самый Брикс, которого он знал в школе гладиаторов? Брикс говорил Марку, что будет бороться с рабством до последнего вздоха, и звал мальчика присоединиться к нему.

– Пока последних сторонников Спартака не уничтожат, нам грозит новый мятеж! Последствия этого будут еще ужаснее, чем после предыдущего мятежа. Поэтому я предлагаю обязать Цезаря, чтобы он выследил и уничтожил всех до последнего мятежников и разбойников, действующих в Италии. Только тогда благопристойные римляне смогут спать спокойно, не страшась быть убитыми в своих постелях теми, кто продолжает идти по стопам Спартака.

Катон внезапно сел и сложил руки на груди под радостные возгласы своих сторонников. Увидев ухмылку на его лице, Марк перевел взгляд на Цезаря, который продолжал неподвижно сидеть в кресле, глядя на своего политического оппонента. Однако Марк заметил, что, несмотря на внешнее спокойствие, его хозяин побледнел, а стиснутые челюсти выдали, какая ярость бурлит у него внутри. Марк понимал, почему его господин так разгневан. Не давая Цезарю возможности упрочить свою военную репутацию, Катон пытался вовлечь его в патрулирование беспокойных сельских районов. Если враги Цезаря не сумели одолеть его через сенат, к чему еще они прибегнут? Марк и Луп слышали угрозы от похитителей Порции: жизнь Цезаря была в опасности, и Катон только что увеличил риск.

Служитель постучал жезлом, требуя тишины. Цезарь выждал паузу и поднялся, чтобы ответить:

– Предложение сенатора Катона явилось сюрпризом, поскольку мои обязанности на тот период, когда я сложу с себя полномочия консула, уже определены. Я вынужден буду посоветоваться с чиновниками, был ли прецедент таких изменений. Заседание откладывается до тех пор, пока я не изучу вопрос.