Из двух зол (СИ) - Обская Ольга

– Юнивеции?

– Да.

– Неожиданно, – качнула головой Варя. – А почему она должна была присутствовать? Потому что упомянута в завещании?

– На оглашении завещания присутствуют все те, кто упомянут в документе, плюс все близкие родственники усопшего.

– То есть Юнивеция либо родственница матери Джареда, а значит и его самого, либо упомянута в завещании?

– Либо и то, и другое, – многозначительно уточнила Нея. – Так вот. Джареда, конечно, из-под стражи не отпустили. Так что на оглашении завещания присутствовала только Юнивеция.

– А что было в том завещании?

– Не знаю. Об этом известно только Юнивеции и поверенному. Но Юнивеция, сама знаешь где, а поверенного уже и след простыл.

– Чёрт! Жаль. Там было что-то важное. Что-то, что заставило Юнивецию принять решение помогать Джареду.

– Похоже на то.

– Странно. Что же ей такого завещали? Семья Джареда была состоятельной?

– Они, конечно, не бедствовали, но по сравнению с семьёй Юнивеции, их капитал мизерный.

– Если не деньги, тогда что? Что могло толкнуть Юнивецию на отчаянный шаг? – Варя вопросительно поглядела на Нею.

– Если не деньги, то много денег, – сострила та.

– Да нет, – покачала головой Варя. – Не будет девушка рисковать жизнью из-за денег, когда и так живёт вполне безбедно. Тут что-то другое. Возможно, на оглашении завещания она узнала, что Джаред её родственник, и в ней проснулись родственные чувства?

Неизуральдина закатила глаза.

– Согласна, притянуто за уши, – задумчиво кивнула Варя. – Сложно заставить себя помогать преступнику, даже если вдруг оказывается, что он твой родственник. А, кстати, насколько близким должно быть родство, чтобы пригласили на оглашение завещания?

– Очень близким.

Варя оставила Неизуральдину на несколько минут в покое, а сама попробовала проанализировать полученную информацию. Надо отдать Нее должное: сведения она собрала важные: они хоть немного проливали свет на ситуацию. Но всё же их было крайне мало, чтобы нарисовать картину целиком.

– Так, Неизуральдина, вам новое задание. Необходимо выяснить, во-первых, что было в завещании, и, во-вторых, родственные связи Юнивеции до седьмого колена. Кто она Джареду? Ну, не дочь же? У неё ведь вроде бы отцом числится Лукреций, или как там его?

– Новое задание? Так я принята? – Нея потёрла руки от удовольствия.

– Приняты, – кивнула Варя. – Будем считать, что испытательный срок закончен.

– Значит, сто полсотенных, и ни полсотенным меньше? – придирчиво уточнила Неизуральдина.

– Да, ни полсотенным меньше, – подтвердила Варя.

Неизуральдина расплылась в самодовольной улыбке.

– Ладно. Тогда пойду раскину атлас Кресли. Он-то должен знать, кем у нас приходится Юнивеция Джареду.

– Атлас атласом, – строго предупредила Варя. – Но вся информация должна быть подтверждена и более прозаическим способом.

– Эх, молодёжь, молодёжь, – с досадой махнула рукой Неизуральдина. 

* * *

 Джаред дожидался посыльного в условленном месте. Парень прибыл минута в минуту.

– Передал, – коротко отчитался тот.

– Ответа не было? – с надеждой в голосе поинтересовался Джаред.

– Нет.

– Хорошо, – кивнул Джаред. Протянул посыльному увесистый мешочек с монетами и сложенный вдвое листок. – Завтра в это же время здесь же.

Парень кивнул и быстро удалился.

Джаред смотрел ему вслед. Сердце гулко стучало. Почему Юнивеция не подаёт ответных знаков? Не доверяет посыльному? В общем-то, Джаред ему тоже не очень доверял – случайный человек. Поэтому текст посланий приходилось тщательно зашифровывать. Но иного способа общения пока придумать не получалось. Показываться в резиденции Вилария было нельзя. И даже, когда Юнивеция выезжала в город, приближаться к ней было опасно. За нею тенью следовало несколько шпионов и охранников.

Джаред очень надеялся, что, возможно, Юнивеция передаст ему весточку через бабку-гадалку, которая в последнее время постоянно крутится возле неё. Подумал, что девочка начала ей доверять. Сегодня вечером женщина выезжала из резиденции, и Джаред проследил весь её путь. Надеялся, что та посетит одно из условленных мест, чтобы передать Джареду сообщение от Юнивеции. Но надежды не оправдались. Видимо, и гадалке Юнивеция тоже не доверяет. Да, девочке нелегко. Вокруг одни враги. Она не знает, кому довериться. Но ей надо на что-то решиться, ведь время работает против них.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 18. Любви не существует

Винетта возвращалась в свои апартаменты после беседы с отцом терзаемая горькими чувствами. Опять он давил на неё. Отчитывал, что плохо выполняет задания. Опять напоминал, какое она ничтожество. Завёл старую пластинку, что если бы не он, Винетта была бы никому не нужной серой мышкой.

В детстве её пугали подобные слова. Она из кожи вон лезла, чтобы угодить отцу. Отблагодарить за его великодушие. Доказать, что она чего-то стоит. Должно было пройти несколько лет, чтобы Винетта поняла – как бы она ни старалась, отец никогда не полюбит её. Самое большое, на что она может рассчитывать, это редкая скупая похвала за правильно выполненную работу. Пришло горькое осознание, что отец её просто использует.

Впрочем, не только он. Со временем Винетта поняла: так строятся взаимоотношения между всеми людьми. Любви, как таковой, вообще не существует. Тот, кто имеет власть, манипулирует тем, на кого эта власть распространяется. Равноправные же игроки заключают взаимовыгодные сделки. Вот и всё.

Правда, пару месяцев назад, когда сильно увлеклась Адрианом, и добилась ответных чувств, начало казаться, что бескорыстные отношения хоть и редко, но случаются. Но тем горше было разочарование. Вскоре всё свелось к взаимовыгодной сделке.

Винетта свернула в крыло, где располагались её апартаменты, и вдруг замерла. Несмотря на слабое ночное освещение, сразу заметила нечто, чего быть никак не могло: прикреплённый к дверной ручке цветок. Длинный-предлинный стебель, метр не меньше, заканчивался огромным полураскрытым бутоном. Мурашки побежали по коже – до того он был прекрасен. Само совершенство! До этого Адриан ни разу не дарил цветы. Почему-то даже подходить было страшно. Вдруг это нежное чудо растворится, как только Винетта дотронется до него.

Пару минут любовалась с расстояния, а потом решительно двинулась вперёд. Чего расчувствовалась-то? Наверняка, растение – это часть сделки или один из приёмчиков для манипуляций. Сама много раз использовала подобное. Сделать красивый жест – усыпить внимание партнёра, чтобы проще было поймать его на крючок.

По-хорошему, цветок вообще лучше было выбросить в мусорный контейнер. Но рука не поднялась. Вместо этого бережно сняла растение с ручки, боясь повредить хоть один листочек, и быстро заскочила внутрь комнаты. Там ещё раз внимательно рассмотрела нежный бутон и, выбрав самую красивую вазу, поместила подарок туда. Эх, наивная дурочка!

Варвара и Эрвин наблюдали за реакцией Винетты, спрятавшись за колонну.

– Вот видишь! – шепнула Варя, когда девушка скрылась в своих апартаментах. – Видишь, как она обрадовалась! А ты не решался вручить лично.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Настолько трогательной реакции Варя и сама не ожидала. Винетта производила впечатление достаточно циничной девушки, знающей себе цену, и, казалось, цветок в лучшем случае вызовет только милую улыбку. Хотя, конечно, Эрвин постарался на славу: такого нежного изысканного растения Варя ещё не видела.

– Она подумала, что это подарок Адриана, вот и обрадовалась, – объяснил реакцию Винетты Эрвин.

– Тогда тем более нужно было дарить самому. Но не отчаивайся, даже если Винетта пока заблуждается, она быстро поймёт, чей это презент. И потом это только начало операции. Встретимся завтра утром в оранжерее. Разработаем дальнейший план действий.