Петр Великий. Последний царь и первый император - Сергей Михайлович Соловьев

образом, Ливония поддавалась не Польше, а немецкому государю, курфюрсту саксонскому, который приобретет чрез это выгодную позицию для действий против Польши, для утверждения наследственности в своем доме, для усиления своей власти. Если соседи будут мешать ему в этом, то можно кинуть им по куску польских владений, лишь бы быть сильным, самодержавным в остальных.

Но прежде всего надобно приобресть хорошую позицию, овладеть Ливонией; одному трудно. Дания – верная союзница по ненависти к Швеции; и необходимо, чтоб Россия также приняла участие в войне. Дело очень возможное: молодой царь только и думает о том, как бы утвердиться на берегах Балтийского моря. Возвращаясь из заграничного путешествия, он виделся с королем Августом и изъявил желание в союзе с ним воевать против шведов. «Надобно взять у царя деньги и войско, особенно пехоту, которая очень способна работать в траншеях под неприятельскими выстрелами», – писал Паткуль. Но при этом лифляндским патриотом овладевает сильное сомнение: царь – человек необыкновенный, с ним надобно обращаться осторожнее: даром, в угоду саксонским и лифляндским патриотам он не подставит своих солдат под неприятельские выстрелы в траншеях. С ним надобно делиться добычею, а со львом опасно делиться. «Надобно опасаться, – писал Паткуль, – чтоб этот могущественный союзник не выхватил у нас из-под носа жаркое, которое мы воткнем на вертел; надобно договориться, чтоб он не шел дальше Нарвы и Пейпуса; если он захватит Нарву, то ему легко будет потом овладеть Лифляндиею и Эстляндиею». А Петр именно и хотел прежде всего овладеть двумя крепостями – Нарвою и Нотебургом, старым русским Орешком, чтоб, получивши эти две опоры, легче занять и укрепиться в стране, между ними лежавшей, в этой заветной стране, где море было так близко к русским владениям. Царь направил свои полки к Нарве, но скоро общая страшная опасность для союзников прекратила споры о разделе добычи.

Союзники надеялись напасть на Швецию врасплох, пользуясь молодостью ее короля Карла XII, – молодостию, которая не обещала, по-видимому, ничего хорошего для Швеции; пол и стены королевских комнат были улиты кровью: молодой король отсекал саблею головы баранам и телятам, пригнанным для этой потехи во дворец; ночью в стокгольмских домах дребезжат, валятся стекла: это потешается молодой король. Кто едет днем по улице с шумом и гамом в одних рубашках? – Молодой король с своею свитою. Кто охотится за зайцем в сеймовой зале? – Молодой король. Но этот неугомонный мальчик, отличавшийся такими дурными шалостями, явился героем, когда затрубила военная труба, когда опасность начала грозить Швеции с трех сторон. Карл XII явился с войском пред Копенгагеном и принудил датского короля к миру; вслед за тем высадился на восточный берег Балтийского моря, в Пернау, чтобы идти на помощь Нарве, осажденной русскими.

Мы видели, как Петр смотрел на войну: он смотрел на нее как на школу. Он сделал нужные приготовления, он покончил с прежним строем и составом войска, его армия не представляла более, как армия царей предшествовавших, ветхое рубище с новою заплатою; но и его армия представлялась далеко не в удовлетворительном виде. Легко сказать: преобразовать войско! Оно было действительно преобразовано, но оно было невыучено, неопытно. Петр не обольщал себя: он изображал свой флот в виде лодки, на которой дети учатся плавать; и войско свое он мог изображать в виде толпы детей. Он не бросился в войну один на один с европейским знаменитым военными успехами народом; он вступил в нее в союзе с Даниею, которая прежде всего должна была задержать шведов, с королем Августом, который имел военную репутацию и который уже начал военные действия в Ливонии:

Петр начал с третьей стороны, послал значительное войско. с хорошею артиллериею осаждать Нарву, учиться осаждать крепость, защищаемую европейским гарнизоном. Битва не входила в его расчеты; у него не было искусных генералов, не было главнокомандующего; он дал звание фельдмаршала тому же Головину, генерал-адмиралу, заведовавшему иностранными сношениями, но действительно поручать ему начальство над войском он не хотел. Ему прислали генерала из-за границы с отличными рекомендациями, герцога фон Круа, и он поручил ему начальство над войском для первой встречи с шведами, для первого урока. Первый урок был тяжел: русские потерпели поражение, потеряли много людей, всю артиллерию. Но у них оставался Петр Великий, а великие люди бывают сильны приготовлением к неудаче и к успеху, ибо не теряют духа при неудаче и умеют пользоваться успехом. Неудача – проба гения, и Петр умел выдержать страшное искушение. Кроме материальных потерь нравственное впечатление нарвского поражения было ужасно. Известно, как ободряет первый успех, как отнимает дух первая неудача, а теперь неудачно начинается дело, которому далеко не все сочувствуют; в глазах многих нарвское поражение было явным наказанием Божиим за грех нового дела.

Задав русским такой тяжелый урок, Карл XII пошел на юг преследовать короля Августа, ибо гнаться за неприятелем слабым, оставляя в тылу сильного, и решиться с небольшим войском во второй половине ноября идти в глубь России было бы крайним безрассудством. Петр воспользовался удалением Карла: ему представилась возможность проходить со своим войском школу по известной программе. Но прежде всего надобно было поднять дух своих после первого тяжелого урока, заставить их идти в школу, которая так им опротивела после Нарвы. От нарвского плена спасся бегством со своею конницею Бор[ис] Петр[ович] Шереметев, человек очень способный, но при Петре, сам же по себе, по природе своей, неготовый к неудаче и к успеху: после неудачи падал духом, а после успеха – как бы отдохнуть, поехать в Москву, повидаться с семьею, заняться домашними делами. Петру в продолжение всей службы Шереметева было много хлопот с ним в этом отношении. Две недели спустя после нарвского поражения Петр пишет ему: «Не годится при несчастии всего лишаться, и потому повелеваем быть при начатом деле, с конницею беречь ближних мест и идти далее для большего вреда неприятелю. Да и отговариваться нечем: людей довольно, реки и болота замерзли. Не чини отговорки ничем; а если болезнью, и та получена между беглецами».

А между тем в пограничных местах, Новгороде, Пскове, псковском Печерском монастыре, кипели работы для их укрепления; работали все: солдаты и священники, мужчины и женщины, – и горе тому, кто не хотел работать или хотел поживиться при общем деле: в Москве и Новгороде повешено было двое людей, которые брали взятки у приема подвод. Артиллерия была потеряна под Нарвою, надобно было как можно скорее приготовить другую. Петр велел со всего государства, с знатных городов, от церквей и монастырей собрать часть колоколов на пушки и мортиры. Старик Виниус, «надзиратель артиллерии», работал по-петровски,