Фритьоф Нансен: Миссия в России - Бондаренко Татьяна

Таким образом, еще до начала реализации проекта Нансен получил данные о состоянии советской экономики — правда, предоставлены они были руководителями страны, которые осознанно освещали «плюсы» и обходили «минусы», так что объективность таких оценок может быть подвергнута сомнению. Норвежец учитывал настороженное отношение к Советской России западных капиталистов, но все же видел перспективы сотрудничества. После переговоров с советскими властями он окончательно убедился в возможности такого партнерства.

Проект, который ученый представил в Наркомат земледелия, предполагал кредитование крестьян выдачей семян, скота, земледельческих орудий, ввоз в Россию сельскохозяйственных машин и производственную помощь. Кроме того, предлагалось открыть в Советской России показательные хозяйства, с помощью которых в советской глубинке прививались бы иностранные методы ведения сельского хозяйства. Работать в них должно было местное население, перенимая таким образом европейские знания в этой области. Управляющими планировалось назначать иностранных агрономов, а им в помощь привлекать советских специалистов [61, 31 января 1921 г.; 62, 11 августа 1923 г.]. Для этих целей ученый выделял из личных средств 250 тыс. золотых рублей [59, 24 января 1923 г.; 61, 31 января 1923 г.].

Необходимо отметить, что попытки ввезти в Россию сельскохозяйственные машины, инвентарь и семена предпринимались не только Нансеном, но и рядом других благотворительных организаций, работавших ранее через МКПГ. Еще зимой 1921 г. квакеры ввезли в Россию шесть ширококолейных тракторов, чтобы зимой доставлять на них грузы голодающим, а весной — пахать землю для местных крестьян. В 1923 г. они же ввезли в г. Бузулук Самарской губернии и передали местному уездному земельному отделу несколько тракторов для обработки земли. В апреле 1923 г. в Крым прибыли тракторы от Германского Красного Креста, которые должны были работать на вспашке земли для нужд местных колонистов и кооперативных хозяйств, но нехватка горючего не позволила быстро организовать работу и пользы от них оказалось меньше, чем ожидали15.

Некоторые благотворительные организации даже пытались извлечь выгоду из ввоза техники. Зимой 1923 г. от Итальянского и Швейцарского Красных Крестов в адрес К. И. Ландера поступили предложения ввезти в страну, частично на условиях долгосрочного кредита, частично за наличный расчет, сельскохозяйственную технику, произведенную в их странах, и семена. При этом они добивались беспошлинного ввоза, доставки за счет советской стороны и бесплатного предоставления складов. Благотворительные организации предлагали на собранные за границей средства закупать не продовольствие для голодающих, а сельскохозяйственные машины, которые затем будут продаваться в России. Особенно настойчивы были в этом вопросе шведы, которые планировали ввозить в Самарскую губернию тракторы системы «Малькус» и просили советские власти предоставить им для этого кредит. Подобные операции на правах беспроцентной ссуды предлагал и Чехословацкий комитет помощи, причем чехословацкое правительство было готово выделить на это 15 млн крон. В марте 1923 г. Голландский Красный Крест планировал ввезти на Украину сельскохозяйственные машины и зерно для распространения среди крестьян в рассрочку на три-четыре года и просил у советских властей предоставить им землю для обработки на правах концессий. Советское правительство увидело в этих предложениях коммерческую составляющую, ущемляющую интересы советской внешней торговли, отвергло их, предпочтя совсем отказаться от благотворительной помощи данных организаций, чем принять такие условия. Данные проекты носили принципиально отличались от проекта Нансена, поскольку в основе своей были направлены не на восстановление советской экономики и укрепление сельского хозяйства, а на сбыт иностранной техники на льготных условиях. Вероятность продажи техники обычным крестьянам была невысокой из-за их низкой платежеспособности, поэтому основным покупателем должно было выступить государство, которое через различные ведомства и конторы могло бы купить технику. В итоге получалось, что советские власти, купив ее, как бы оплачивали иностранную помощь голодающим. Поэтому в данном случае отказ советских властей был обоснованным.

К предложению Нансена советское руководство тоже отнеслось настороженно. «В этом деле мы можем столкнуться с попытками под флагом помощи провести скрытого вида концессии, совершающие спекулятивно-торговые сделки, использующие условия договора для получения льготы», — писал Ландер, указывая на необходимость тщательной проверки проекта в межведомственных комиссиях, дабы исключить подобные попытки. Он также обращал внимание на необходимость устранения противоречий и излишней подозрительности, поскольку в ходе переговоров Нансен «с крайне нервной и болезненной целеустремленностью относился ко всем нашим возражениям и осложнениям сего проекта, что неизбежно приведет к разрыву с ним, чего допускать не следует»16.

В письме в Наркомат земледелия 1 февраля 1923 г. замнаркома иностранных дел М. М. Литвинов высказывался отрицательно по поводу организации станций. Учитывая замечания Ландера, в наркомате констатировали, что есть «целый ряд политических соображений, по которым прямое отклонение договора с организацией Нансена по восстановлению сельского хозяйства России было бы в настоящий момент невыгодным и нецелесообразным». В итоге в наркомате высказали «принципиальное желание» пойти навстречу Нансену17.

Итак, проект был воспринят осторожно, но советские власти опасались, что если они откажут в организации станций, то Нансен прекратит оказывать помощь голодающим, которая, напомним, продолжалась до лета 1923 г. При этом принятие окончательного решения затягивали. 27 марта 1923 г. проект открытия станций обсуждался на заседании Совета народных комиссаров, после чего его передали для окончательной редакции в Главконцесском. Там он пробыл больше недели, в то время как за границей уже ждали доставки тракторы, а в южных районах страны шла посевная кампания. От Нансена ежедневно поступали телеграммы и письма, в которых он удивлялся, что в течение четырех месяцев (со времени его приезда в январе) договор окончательно не утвержден. С другой стороны, этот проект все же был интересен советским властям — он вызывал заинтересованность сельскохозяйственных и промышленных предприятий в сотрудничестве со станциями, а в их лице и с иностранцами для подъема внутренней экономики. А пропаганда реального опыта, результаты которого можно было периодически опубликовать в иностранной прессе, по их мнению, имела бы больше шансов на успех, чем громоздкие и общие сведения об экономическом положении страны, которые собирала Миссия Нансена.

5 июня 1923 г. Народный комиссариат земледелия заключил с представителем Миссии Нансена в Москве Джоном Горвином пятилетний договор о сотрудничестве, который действовал с 16 июля 1923 г. по 16 июля 1928 г. От советского правительства документ подписали заместитель наркома земледелия А.П. Смирнов, заместитель наркома иностранных дел М.М. Литвинов и представитель Украинской Советской Социалистической Республики Полоза (инициалы в документе не указаны). Подчеркивалось, что договор с Нансеном — это акт политического значения, в котором стороны не преследуют экономических выгод18.

Правительство РСФСР безвозмездно выделило Нансену участки земли для организации двух хозяйств: в селе Михайловка Криворожского округа Екатеринославской губернии Украинской Советской Социалистической Республики (позже — Апостоловский район Днепропетровской области Украины) и в селе Росташи Балашовского уезда Саратовской губернии (позже — Аркадакский район Саратовской области) и обязалось предоставить в виде ссуды необходимое на первый год количество семян. Первоначально рассматривался участок в Царицынской губернии, но в конечном итоге была выбрана Саратовская.