Мир растений: Рассказы о соснах и можжевельниках, орляке и кукушкином льне, сморчках, опенках, мухоморах, морской капусте, пепельнике и многих других редких и широко известных растениях - Алексей Всеволодович Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Медведь еловые семена как будто не ест. Но темный, загадочный ельник для мишки — лучшее пристанище. В Западной Сибири попытались подсчитать, в каком лесу больше медведей. Первенство получил ельник. Куда бы ни выбрался косолапый: весной на солнцепек полакомиться ранней травкой, или летом на поляны с борщевиком, или осенью за клюквой на сфагновое болото, все равно возвращается в ельник. Тут лучшее убежище. Самая надежная гарантия остаться незамеченным.
Есть у топтыгина и еще одна причина предпочитать еловый лес всякому другому. Когда приходит время строить берлогу, мишка долго не раздумывает, роет ее под елкой. Плоский переплет еловых корней — крепчайший свод. Отличный потолок— не обрушится никогда. Потому-то четвертая часть всех медвежьих берлог устроена под еловыми корнями. По крайней мере, в северных лесах.
Не отстают от топтыгина и кабаны. Ельник им, пожалуй, еще нужнее, чем косолапому. В конце осени, перед заморозками, кабаны начинают устраивать себе лежки. Копают яму и устилают ее молодыми елочками. Отламывают их у корня или выдергивают целиком. Обламывают и низкоопущенные ветки. Материала на одну лежку уходит довольно много — елочек 30, а то и больше.
Получается нечто вроде пружинного матраца. Возвышается такое сооружение над землей иногда на полметра. Если ожидается прибавление семейства, а случается такое в конце зимы, то сооружается более высокая и мягкая постель, высотой в полтора метра, шириной в два-три метра. А чтобы колючие иголки не раздражали поросячьи нежные бока, выстилают ее сверху травкой и мхом.
Хрюкающая братия использует еловые стволы и как станок для чесания. Клыками делают насечки. Если клыками не получается, пускают в ход зубы. В конце концов ствол превращается в подобие большой терки. Прижимаются к насечкам боками, трутся спиной. Стоят в очереди друг за другом. Приходят и сегодня и завтра. В результате гребенка сглаживается и затекает смолой. Тогда ее подновляют, проезжая клыками по старым насечкам еще и еще раз. Однако особенно больших бед в лесу все же не происходит. Если кабанов не слишком много.
В последнее время в ельники повадился наведываться сохатый. Обычно ему там делать нечего. Предпочитает пастись в осиновых порослях либо подстригать молодые сосенки. Когда же в Подмосковье развелось много лосей, они объели все сосновые молодняки и напустились на ельники. Стали драть кору со старых деревьев, чего раньше за лосями не замечалось.
Человек, конечно, тоже причиняет урон. Особенно под Новый год, когда миллионы елочек падают под топором. Самые юные, самые пышные, самые нужные для смены поколений. Обычай, можно сказать, международный. Ведь даже в тропики, где наша ель не растет, ее везут к Новому году на самолетах с севера. Не останется ли в результате мир без ели?
Такая опасность существует. Однако в последние годы удалось ее немного отодвинуть. Помогли простейшие наблюдения за поведением нашей старинной знакомой.
Один из иркутских биологов давно мечтал развести у себя на даче ель, но ему это долго не удавалось. Каждую весну он вооружался ведром и лопатой и отправлялся в еловый лес. Выкапывал елочку тщательно и осторожно, сохраняя на корнях ком земли. Чтобы ком не рассыпался по дороге, помещал его в ведро и так же осторожно опускал на своем участке в большую яму. Елочка зеленела некоторое время, а потом хвоя с нее осыпалась, и на следующий год приходилось все начинать сначала. Так повторялось несколько раз. Наконец раздосадованный иркутянин отправился в лес без ведра и лопаты. Выдрал первую попавшуюся елку с такой силой, что мох разлетелся в стороны. Взвалил на плечо. Принес в сад. Яму копать не стал, а просто снял травяной дерн, поставил свою жертву торчком и прикрыл корни мхом. И именно эта елка прижилась.
Московский лесовод С. Курнаев объяснил подобное поведение елочек так. Ель — дерево влажных лесов. Влажная почва содержит мало воздуха. Корни вынуждены стлаться по поверхности. Зато вширь идут далеко. Если выкапывать ель с маленьким комом земли, невольно перережешь корни, и деревце засохнет. Если потянуть молодую елочку за стволик, корни легко отслоятся от земли, потому что с грунтом почти не связаны.
Разгадав секрет, С. Курнаев попытался использовать его в решении новогодней проблемы. Он взял ящик из-под винограда, плоский и широкий, как лист для выпечки пирогов. Насыпал слой земли, поставил выдранную с корнями елочку и засыпал сверху рыхлой землей. А когда кончились новогодние торжества, елочку вынесли на мороз и укрыли снегом, как в лесу. На следующий год ее снова внесли в дом. Снова украсили игрушками. И так много лет подряд. Выгодно, удобно.
По-иному решили новогоднюю проблему австрийские лесоводы. Они создали плантации новогодних елок. И когда деревца подросли, срезали. Но не под корешок, а повыше. Оставили внизу две-три мутовки сильных ветвей. Места среза продезинфицировали и замазали садовой замазкой. По две ветки пустили на замену главного побега. Когда из них вытянулись новые елки, срезали и их, повторив операцию. А поскольку Австрия — страна маленькая и тесная, плантации устроили на просеках высоковольтных линий. Там все равно земля пропадает без пользы.
Она с трудом сводит концы с концами
Трудная доля досталась тянь-шаньской ели. Растет на крутых, почти отвесных склонах. На них едва-едва держится почва. В темных ущельях, куда с трудом проникают лучи солнца. Попав в эти гиблые места в конце прошлого века, профессор А. Краснов с грустью отмечал: «Хвойный лес в Тянь-Шане еле-еле сводит концы с концами. Всякие порубки в этих местах, в сущности, очень опасная вещь».
Уже в советское время профессор Е. Коровин пытался разыскать большие массивы еловых лесов. Не нашел, хоть и знал растительность Средней Азии лучше других. Встречались ему только кусочки тайги, фрагменты, куртины. Они перемежались с крупными участками полупустыни. Еловые рощицы казались совершенно чуждым элементом в этих краях. И если дерево срубали, то на смену ему редко вырастал молодняк. Чаще освободившееся место занимала трава.
Судьба тянь-шаньской ели до сих пор волнует лесоводов: быть ей или не быть? Пожалуй, ни об одной
