Нерушимый 8 (СИ) - Денис Ратманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я упал, сжав голову. Неуспел, твою мать! А ведь мог же! Мог!
— Сань, ты как? — вернул в реальность голос Колеса.
Не открывая глаз, я спросил:
— Гол, да?
— Мимо!
Да как же — мимо? Я же видел и чувствовал!
— Повезло. — Объяснил Колесо. — Мяч по какой-то дурной кривой обогнул защитника и чиркнул по штанге… С внешней стороны!
От ворот…
От винта, блин!!!
До конца ему не веря, я встал, посмотрел на ворота, на судью. А мне уже мяч на точку установили, уже подталкивали — давай, играй!
Повезло…
На эмоциях я выдал такой удар, какого никогда не получалось на тренировках. С газона отправил мяч аж к чужой штрафной площади. А там закружили Игнат с Рябовым, замельтешили среди выставленных ног, и даже какой-то удар вышел… Вот был бы номер, если бы с моего паса забили! Так бывает у некоторых вратарей.
Свисток! Неужели нарушение?
Нет — тайм прошел. И конец его — чисто за нами. В атаке закончили. В веселой лихой атаке.
Осталось отдышаться. Осталось повторить и закончить эту самую атаку во втором тайме.
В раздевалке все бросились доставать телефоны, чтобы узнать, что там у «Уралмаша». Клыков успел первым, уставился в экран и пробормотал:
— Один-ноль, они ведут.
Все принялись материться так, словно все кончено. Только Димидко стоял глыбой, уперев руки в боки, да как рявкнет:
— А ну отставить! — Все замерли, повернули головы к нему. — Отставить этот ваш… декаданс! Ничего еще не ясно, кроме одного: нам надо выиграть. Повторяем!
Все без энтузиазма заблеяли эту фразу, и я не выдержал, воскликнул:
— Вперед, к победе! В атаку! Чего потухли? Да они слабее нас в десять раз. Трибуны не агрессивные. Или вам жалко обижать молдаван? А себя не жалко? Столько к этому шли и вдруг потухли. Задача-то элементарная.
— Превозмогать готовитесь? Выдерживать? — подхватил Димидко. — А поиграть никто не хочет? Хорошо же пошло! И соперники позволяют — так чего вы в героев-панфиловцев собираетесь изображать?
Он ходил между нами, смотрел в глаза и ругался.
И правда… Чего это я? Ведь наша атака! Ведь пошла игра! Подождав, пока он закончит, я замотивировал команду:
— Вышка — это совсем другое финансирование и другие условия. Нам новый стадион построят! Весь город и так на нас молится, а так вообще возведут в ранг святых! Памятники поставят.
— Не хочу, чтобы меня голуби засирали, — возмутился Гусак.
Димидко положил руку ему на плечо.
— Тебя, Виктор, в Ялте поставим, прямо напротив Ленина. Будут не голуби засирать, а чайки.
Мы посмеялись, успокоились, и Сан Саныч уже серьезно сказал:
— Мужики, если серьезно, ну можете ведь! И соперник позволяет. Так давайте соберетесь, а? И ка-ак! — он сжал кулак.
— Сделаем! — Микроб поднял уголок рта.
— Сто пудов! — Левашов вскочил с места.
— Порвем! — тряхнул головой Игнат.
Подняв боевой дух, мы побежали на поле, готовые побеждать, с веселой злостью в глазах и в голове. Не привыкли, когда за выигрыш ругают. А тренер еще каждого ткнул, каждого! И мне тоже напомнил про тот мяч, который просто чудом не залетел в ворота.
Начали!
А чего это я то налево кидаю, то направо? А Игнат у меня — для чего?
И послал после очередного прохода молдаван, после очередного удара из-за штрафной, после того, как поймал, — послал к центральному кругу. Игнат подхватил, на двух шагах обыграл стоявшего перед ним опорника и выдал как принято называть «вертикальный» пас. То есть прямо перед собой, но не удар, именно — пас! Как врезал Рябов! Вот просто — врезал. Попал бы — снес бы вратаря и гол был бы засчитан. Но не попал. Его мяч тоже облизал штангу ворот. Но красивая была атака. Быстрая.
Тут же покатилась волна, обратно, на наши ворота.
Димидко правильно сказал: дают играть и сами играют.
Удар! Отбил. Удар! Взял!
Тут же кинул Левашову. Тот, как конь тугезый, пронесся болидом по краю, красиво, как на коньках, завернул, с угла штрафной пробил… А нет, это не удар — это пас. А пас — Микробу, который неизвестно откуда и незаметно для соперника пританцовывал уже чуть не у ворот. Ну, в двух шагах от ворот, только почти у лицевой линии. С такого угла не забивают. А он и не бил. Он, не поворачиваясь, спиной все видя, левой ногой, как крюком, некрасиво и неуклюже, подцепил мяч и кинул себе за спину. А там тот, кому положено. Рябов принял на грудь и с разворота — в дальний верхний угол. Точка!
Есть! 0:1!
Микроб пронесся самолетиком, напрыгнул на Рябова сзади. Защитники запрыгали с дружным воплем:
— Олэ-олэ-олэ-олэ! Антон — чемпион!
Но это не конец игры. Время еще есть, и «Тилигул» кинулся отыгрываться. Всей командой! И вот они уже в нашей штрафной. Превратившись в зрение и слух, я замер в воротах и вдруг обнаружил, что на их половине поля — только два защитника, пасущие Рябова, и наших тоже нет. Нашел взглядом Микроб, кивнул ему — назад, мол. Бураку, вставшему в оборону, тоже кивнул — тот понял, кивнул. Осталось дождаться стремительной атаки, взять мяч, и…
Удар — взял и замахнулся направо, к рванувшему вперед Бураку, а сам — Микробу, который догнал мяч за центром и устремился к воротам, оттягивая на себя защиту. Игнат вырвался вперед, и бурак тоже. Пас Бураку, пас Игнату.
Ну что ж вы тянете, пока все сбегутся! Опять пас Рябову, а тот катнул внезапно выбежавшему Левашову, который как вдарит над землей!
Вратарь только и успел — ногой дернуть.
Гол!!! 0:2!
И, как обычно бывает в таких случаях, «Тилигул» взбесился. Ручеек превратился в стремительный поток и вышел из берегов.
Навал. Штурм. Мяч метался по штрафной, изредка вылетая в сторону ворот, и тут я его прихватывал, отправлял подальше вперед, но он снова возвращался, и снова — навал и штурм. Некогда было подумать, что вот кинуть сейчас тому же Микробу — убежит наш Марадона, как миленький. Один на один убежит.
Так ведь не кинуть!
Зажали!
Свисток. Опять мне желтая карточка за задержку. Да наплевать уже! Зато полминуты дал отдышаться нашим.
Откуда столько сил у молдаван? Давят и давят. Жмут и жмут.
Свисток! Что там такое? Наши бредут понурившись. Клыков за голову схватился, его отчитывал Лабич. Я посмотрел на судью. Пенальти? Откуда — пенальти? Кто? Рука?
Ну могло быть, тут такая толчея в штрафной… Некогда гадать, посмотрю на большом экране.
Сейчас — сосредоточиться на желаниях нападающего, который приготовился бить. Думать он должен на русском. Но даже считав его желания, как показала практика,
