Лонгхорнские распри - Макс Брэнд

Внешне Барри выглядел вполне спокойным, слегка задумчивым, и только по складкам в уголках его губ можно было догадаться, что ему не по себе.

Джимми был поражен: надо же, его герой не сделал даже попытки прогнать этого омерзительного типа!

— Верно. Просить мне всегда было противно, — подтвердил Рэнн. — А то, что ты решил уехать, — отличная идея. Когда я тебя искал, то даже не знал, как тебе это предложить.

— Неужели? — удивился Литтон.

— Правда.

— Что-то я тебя не пойму, — буркнул Барри.

— В самом деле? — отозвался Дюваль. — Тогда послушай. И хотя последний раз вы с Чалмерсом меня здорово накололи — новичкам всегда везет, — я рад встрече с тобой. Должен же я отыграться. Кроме того, приятно встретить человека, с которым можно просто поболтать, ну хотя бы даже о птичках. — Он засмеялся.

Смех Дюваля был таким же глухим, как и голос, но от него у Джимми Риберна по спине пробежали мурашки.

— Вот, забрел на кладбище, — говорил между тем Рэнн, — увидел тебя сидящим у могилы Рыжего Пита… Да, дела… — Он повел плечом.

— Хочешь сказать, что расстроился? Пита пожалел? — с иронией в голосе поинтересовался Литтон. — Ну, это уж вершина лицемерия!

— Лицемер ты, — огрызнулся хилый коротышка. — Пришел на могилу товарища и изображаешь тут неутешное горе. Ха! Да кто тебе поверит? Здесь же никого, кроме нас, нет! Тоже мне белая кость выискалась! Ты пришел не для того, чтобы отдать Рыжему Питу последний долг, ты ищешь на его могиле утешения!

— Ты так считаешь?

— Да. Ты же из тех, кто первый раз удивляется, когда помирает, а второй — когда оказывается в аду.

— Черт подери! — воскликнул Барри. — Как же ты меня ненавидишь!

— Хоть я и не люблю этого слова «ненависть», но мое отношение к тебе по-другому не описать.

— Для меня это не новость.

— Неужели? — ехидно спросил Стейси-Дюваль, вопросительно подняв брови.

— Раньше я думал, что у меня осталось хоть немного храбрости, но оказалось, что ее совсем нет, — неожиданно признался Литтон.

— И в этом ты абсолютно прав, — заметил Рэнн. — Кладбище — единственное место, где можно оставаться самим собой. Здесь нет того конопатого юнца, который ни на шаг тебя не отпускает. Вот поэтому-то я и пришел сюда.

Услышав это, Джимми Риберн вздрогнул.

— А один ты и руки-то на меня не поднимешь — стыд не позволит, — продолжил Дюваль. — Теперь что касается твоего предстоящего исчезновения. Не бойся, никто в Холи-Крике ничего не заподозрит. Могу устроить так, что тебе, скажем, из Нью-Йорка, придет телеграммой срочный вызов, и честь твоя будет спасена.

— Тогда надо сказать шерифу, чтобы забирал у меня быка?

— Конечно.

— И вернуть ему бляху помощника шерифа?

— Можешь оставить ее себе. Единственное, что мне нужно, чтобы ты отсюда исчез.

— И сколько же тебе, Стейси, за это заплатили? — вдруг задал вопрос Литтон.

— Об этом лучше не спрашивай. Это мое личное дело, но взялся я за него с превеликим удовольствием.

— Что ж, благодарю за откровенность. Бьюсь об заклад, что за свои услуги ты содрал одновременно с Моргана и с Чейни по нескольку тысяч, а после моего отъезда заберешь и быка.

— А это тебя уже не касается, — мягко заметил Дюваль.

— Разумеется, но все-таки интересно, какой из тебя выйдет ковбой. Вот смеху-то будет! Стейси — и вдруг ковбой! — засмеялся Литтон.

На душе у Джимми Риберна сразу же полегчало. И все же он не понимал, почему Барри до сих пор не врезал этому мерзавцу. Неужели Дюваль и в самом деле так страшен? Может, он и вправду обладает какой-то загадочной силой?

— Ну так что, дружище, принимаешь мои условия? — спросил Рэнн.

— Понимаешь, во всей этой истории меня волнует лишь одно.

— Скажи что, я все устрою.

— Бык!

— Ты шутишь?

— Совсем нет. Меня интересует только бык, и ничто другое. Если объясню почему — будешь смеяться.

— Вряд ли. Я же до этого не смеялся…

— Хочу, чтобы этот бык не достался ни Моргану, ни Чейни. Принципиально. Ты говоришь, что я прожженный лицемер? Возможно, так оно и есть, но, опираясь на силу закона, я жажду воздать по заслугам убийцам Питера Чалмерса. Я уже наполовину очистил мою душу, которой, как ты сказал, место в аду.

— А по-моему, ты немного сдвинулся, — отреагировал Дюваль. — Объясняю еще раз. Я предлагаю тебе уехать из Холи-Крика и больше сюда не возвращаться. Об истинной причине твоего отъезда знать никто не будет — только мы с тобой и те, кто мне заплатил. А кто они — не важно. Понял?

— Чего здесь не понять? Все проще простого.

— А не примешь моего предложения, лежать тебе здесь рядом со своим дружком.

— И это яснее ясного.

— Ну так как?

— До смерти не хочется оставлять быка, — вздохнул Литтон. — Ты, Дюваль, старше и умнее меня. Точнее стреляешь, и реакция у тебя получше. У тебя есть все, что требуется первоклассному убийце. Но…

— Дорогой мой Барри, — протянул Рэнн, — ты меня разжалобил! Сердце мое кровоточит при виде твоих страданий!

— Да, я боюсь тебя как черт ладана, но этот бык продолжает меня удерживать.

— Так, может, ты ему все и объяснишь?

— Может, и объясню. Понимаешь, у меня не было времени, чтобы обдумать твое предложение.

— Даю тебе десять минут.

— Мне нужно час или два.

— Нет, слишком много.

— Я прекрасно знаю, что мне тебя, Стейси, не одолеть. Ты опытней и искусней меня. Хоть я и не слабак, но с нашей последней встречи многому научился. Да что говорить, ты об этом и сам знаешь. Пока есть надежда убедить меня, стрелять ты не станешь. Так что дай мне на размышление пару часов. Скажем, до девяти вечера.

— Ну, хорошо, — согласился Дюваль. — Не пойму только, почему ты так медлишь с ответом. Неужели и впрямь из-за этого быка и ответственности перед обществом?

— Тебе меня все равно не понять, — отмахнулся Барри. — И ты уже начинаешь действовать мне на нервы.

— Рад это слышать! — воскликнул Дюваль. — Хоть честно признался.

— Итак, сейчас я иду домой, а к девяти часам дам тебе знать о моем решении.

Рэнн посмотрел на опускающееся к горизонту солнце.

— Отлично, — согласился он. — Около девяти я подойду к твоему дому. Если увижу в окне горящую лампу, значит, ты уезжаешь, если нет — готовься к худшему. Такой вариант устроит?

— Вполне, — кивнул Литтон.

— Ну тогда прощай, — пробормотал Дюваль и, развернувшись на каблуках, легкой походкой направился к выходу.

Джимми был поражен. Конечно, его герой не из тех, кто стреляет противнику в спину, но почему Дюваль в этом уверен? Джимми перевел взгляд на Барри и обомлел — тот держал на уровне бедра огромный, серовато-голубоватого цвета револьвер.