Как я свалила из Германии обратно в Россию - Лидия Штерн

Все блюда в китайском ресторане были настолько большими и сытными, что на заказанный десерт в желудке у меня просто места не оставалось. Я искренне предложила сидящему напротив Гансу свой фруктовый десерт. Он без раздумий согласился и слопал его, даже глазом не моргнув. Я еще подумала: «Куда у них, у худых, все девается и с какой скоростью переваривается?» Мой кавалер обтер по-простецки рот рукой и, мигнув подошедшему китайцу, сказал:

– Счет принесите!

Китаец послушно кивнул и, вежливо наклонившись, уточнил с типичным акцентом:

– Вместо или отделнэ?

И Ганс, только что сожравший без остатка весь мой десерт, прошипел, не раздумывая:

– Отдельно!

Я чуть со стула не упала. Почему-то я даже не смогла напомнить кавалеру, что вообще-то он меня пригласил на ужин и, по сути, должен взять все расходы на себя. «Ну погоди, – подумала я про себя, – скупердяй северовестфальского засола! Ты меня еще попомнишь…»

Он отвез меня домой. Прощаясь, я была сдержана, как на официальном приеме. Наверняка даже пустая немецкая таранка способна понять, что шансов на встречу с русской леди больше нет. Шевельнулось ли что-то в душе у этого молодого человека, я не знала. Мне это было безразлично.

Глава 23

Дефицит времени. Запуганный влюбленный

Среди писем, к сожалению, были и такие, авторы которых жили исключительно в своих мечтах. Понятно, что этих клиентов-пациентов на самом деле не интересовали ни реальность, ни личность адресата.

Однажды меня очаровало письмо немолодого одинокого человека, в котором было много лирики и умных красивых фраз. Но после вежливого телефонного разговора с семидесятилетним ловеласом стало понятно, что он из числа виртуалов, романтиков на расстоянии. Да и для меня он был староват. Потому я вздохнула с облегчением, когда дедушка сам откололся и исчез из эфира.

Были ли это страх перед новыми отношениями или просто игра с целью отвлечься от одиночества, встретившись с новой пассией, интересной, экзотичной дамой – на анализ всего этого у меня не хватало времени. После двух телефонных разговоров я прекращала контакт с таким «пациентом» и переходила к следующему. А если мне опять приходило письмо с обильными комплиментами, я не принимала его всерьез.

Поиск партнера в оставшуюся до конца года пару месяцев съедал массу душевных сил и времени. Я и предположить не могла, насколько трудно искать иголку в стоге сена под давлением времени и обстоятельств.

Впрочем, интересные встречи все же случались. И поэтому я тихо надеялась, что мне вдруг повезет.

Приятным внешне и по характеру показался мне Георг из Билефельда. Он был старше на пять лет. Высокий, спортивный, образованный мужчина. Пару лет назад Георг получил диплом социолога и теперь работал с трудными подростками. Вначале я думала, что он весьма открыт и дружелюбен. Но, чем ближе его узнавала, тем сильнее удивлялась. Георг вел себя, как запуганный заяц. Несмотря на это, отношения мои с этим кавалером продолжались. Георг был мне приятен. Я даже была готова в него влюбиться.

Из разговоров выяснилось, что Георг был очень несчастлив в первом браке. Его бывшая жена была неспокойной, агрессивной, даже больной особой. После развода их общий сын оставался с матерью, но потом, учитывая возраст и желание мальчика жить с отцом, Георг забрал его к себе. Андрэ было около двенадцати лет, и он показался мне очень добрым и общительным. Во всяком случае, мы сразу нашли общий язык. Андрэ часто обращался ко мне с вопросами, задерживался после общей трапезы за столом, присоединяясь к беседе, просил проверить уроки.

Но вот что странно: все это не радовало, а очень настораживало Георга. Он не мог поверить в истинность этих отношений. Считал, что невозможно, чтобы два человека без проблем понимали друг друга. Даже подозревал что-то неестественное в доверии своего сына ко мне и мрачнел с каждым днем.

Однажды вечером, во время моего трехдневного пребывания в Билефельде, я по просьбе Андрэ проверяла его немецкую и французскую грамматику. Затем Андрэ начал заучивать слова вслух. Он делал одни и те же ошибки, и я немного повысила голос, чтобы объяснить, что не так. Мальчик отреагировал на замечание спокойно. Но через минуту дверь отворилась, и на пороге появился озадаченный папаша.

– Что случилось? – спросил он с насупленным видом.

– У нас все в порядке, пап, мы тут готовимся к контрольной, – ответил Андрэ.

– А… Ну ладно… – с недоверием пробурчал отец.

После обеда Андрэ остался в своей комнате смотреть видик, а Георг предложил мне прогуляться по городу. Я согласилась. Я чувствовала, что нравлюсь Георгу, и мне он тоже интересен. Казалось бы, дружба с Андрэ должна была только укреплять наши отношения, но Георг был настроен мрачно. Во время прогулки в парке он сказал, что я – первая женщина в его жизни, которую полюбил его сын. Георг этого не понимает, да и не верит в чистоту такой любви. Я, как могла, пыталась убедить его: «Твой сын еще ребенок, он чувствует все лучше и точнее, чем взрослые, его нельзя обмануть. Так что, если ты любишь своего сына, доверяй его сердцу». Но, к сожалению, мне трудно было что-то доказать Георгу. Он настолько привык бояться всего в жизни, в том числе и отношений с женщинами, что уже не доверял никому.

Я невольно спрашивала себя: «Почему мне нужно стучаться в железную дверь, чтоб доказать взрослому мужчине, что я такая, какая есть, и что у меня нет никакой выгоды притворяться или играть. И почему вообще я должна ему что-то доказывать и тратить свою энергию на убеждения. Ради чего? Если он не способен оценить меня, значит, нечего здесь ждать чуда».

В Падерборн я вернулась уставшей от изматывающих разговоров, сомнений и рада была побыть одна и обо всем подумать. Потом Георг звонил мне еще несколько раз, но я чувствовала, что он не свободен от прошлого и не залечил свои раны. «У этих людей есть все и в то же время нет главного, – думала я, – веры в лучшее и в самого себя».

Из ста двадцати кандидатов в списке оставались единицы. Время не шло, а стремительно летело, и на дворе стоял уже конец августа. У меня было назначено очередное свидание. Один из женихов обещал приехать ко мне в город, чтобы вместе сходить на спектакль студенческого театра. Но раздался телефонный звонок, и кавалер, выразив сожаление, сказал, что он не сможет выбраться на встречу – он должен срочно навестить родителей. «Какая замечательная отговорка!» – подумала я, вычеркивая жениха из своего списка.

Чтобы как-то развеяться, я стала думать о том, с кем бы мне пойти в театр. В это время опять зазвонил телефон. Это был Генрих. Узнав об отказе клиента, он выдал новый план. Этот человек обладал дисциплиной и организованностью, как в лучшем, показательном полку царской армии, а его силе воли и находчивости мог бы позавидовать любой работник секретной разведки.