Дом мертвых запахов - Вида Огненович

читал профессор хорошо поставленным голосом. Мать сообщества домашнего скота. Если человек по-человечески за ней ухаживает, в ней нет ничего, что он не мог бы использовать. Ни одна часть ее тела не является балластом. Все идет в дело и находит применение. Шерсть, молоко, мясо, шкура, кишки, рога и даже помет. Он применяется для удобрения почвы. Это очень милое создание. Пугливое, беззащитное, возбудимое животное, но преданное хорошему пастуху, которому каждый год приносит одного или двух ягнят. Это ласковое молодое существо, созданное по образу Божьего агнца, кротостью своей смягчает любую человеческую грубость и грех. Ягнята — радость животновода. Век овцы недолог, она живет всего 12–13 лет. Они бывают разных пород, но путем скрещивания и стараниями человека каждая порода может быть улучшена. Следует бережно заботиться и следить за овечкой, потому что ее подстерегает зараза и болячки больше, чем других животных. Больную овечку можно узнать по тому, что она потеряла живость, глаза ее наполняются грустью, голос звучит болезненно, или видна рана, или отекшее вымя. Если она заболела, ее следует лечить, так же как и человека, разными медикаментами и лекарственными растениями. Из растений против овечьих болезней хороши шалфей, вереск, подорожник (в качестве примочки на рану), мята, тысячелистник и ромашка. Раны необходимо промокать йодом, посыпать серой или бурой, а промывать спиртом. Отекшее вымя обложить примочками с теплым отваром цветков бузины. Заботьтесь об этом благословенном животном, оно заслуживает этого и платит только добром.

Что скажете, обратился к гостям профессор, глаза его искрились. Какой это урок, братец мой. Звучит как поэма. Мой прапрадед был натуралист-гуманист, но этот тип ученых, по крайней мере, тут, у нас, полностью исчез. Стоит только посмотреть на сегодняшние сухие учебники о природе. В них все набросано, как камни на покойника, без воображения, без отношения, ну как дети могут полюбить такое. Вот это — настоящие учебники, подчеркнул он, если вы можете это перевести. Я надеюсь, добавил он, что у вас, там, на Острове, это не так. Томас ему добросовестно поддакивал, что привело профессора в хорошее расположение духа.

А если бы вы только видели, как он составлял свои гербарии. Один хранится здесь, он подарил его школе в качестве учебного пособия, он прекрасен. Я только прошу вас не упустить возможность посмотреть те два, что хранятся в Национальном музее, в Будапеште. Это настоящие шедевры. Школьникам раньше устраивали специальные экскурсии, чтобы они могли посмотреть на такую красоту. Томас записал в записной книжке: Буд. Нац. муз. Волни: Герб. обязательно.

А что вы скажете об этом рукописном тексте, сиял профессор, показывая ему какую-то заметку на внутренней стороне обложки книги Н. Волни: Historae Naturalis Elementa, Buda[11] 1803. Скажите сами, разве каждая буковка не похожа на целый чертеж. Томас искренне восхищался выписанными, как по линейке, одинаковыми строками, украшенными буквицами. Я большой любитель каллиграфии, сказал он, прошу вас, скажите, что тут написано? Это, хотите, верьте, хотите — нет, рецепт. Кто-то, видимо, дал ему какое-то лекарство от ломоты в костях, от которой он, бедняжка, страдал и умер. Вот: больное место, прежде всего, обложить листьями розы (rosa centrifolis), сверху намазать смесью отваренных вместе петрушки, клевера и горчичных семян. Держать под шерстяной повязкой три с половиной часа. Смыть теплой водой, просушить и обложить старым салом. Держать пять-шесть часов, смыть горячей водой, в которой предварительно проварить соль (две-три полные горсти). Лечение повторять каждый день, в течение трех недель.

Я запишу этот рецепт, сказала Тесса, уверена, он гораздо лучше помогает от артрита, чем те жуткие пилюли, которыми нас травят. Можно? — спросила она. Конечно, пожалуйста, — ответил Геда.

А вот рядом с ним его супруга, моя прапрабабка, Харита Саборска-Волни, вернулся профессор к портретам. Не женщина, а индеец-апач. (Милан перевел: очень сильная личность). Дочь инспектора шелкопрядильной фабрики из Ирига. Это ей мы должны быть благодарны за то, что обрели крышу над головой. Доктор Волни управлял гимназией, писал учебники, давал имена травам, а его жена складывала крейцер к форинту и покупала пашни и виноградники. Время от времени он ночевал в поле, поднимался до зари, насквозь промокший от росы, только чтобы понаблюдать, как на рассвете раскрывается какой-нибудь цветок, но понятия не имел, что ночует на собственной земле. Еще тут у нас хранится ее письменный запрос в муниципалитет на отведение участка земли под постройку дома. Я сильно нуждаюсь в помещениях, — писала она от первого лица, хотя на тот момент помимо мужа у нее было еще трое детей, — так как обращение с вином и хранение различных орудий и бочек требует подвалов и амбаров, а я купила большие виноградники, тут очень много работы. И она воздвигла это здание и все остальное. Директор первый раз пришел на стройку, когда копали фундамент, а второй, когда заселялись в дом, и потом просто наслаждался им. У него было отдельное помещение для сушки растений. Позже мы вам покажем, теперь это Гедина мастерская. Я не позволю ему лазить по чердакам, решила Харита, пусть его согревает солнышко. Восемь дочерей и сына подняли они в этом доме. Раз уж дети рождаются, пусть растут в своем дворе, а не по мрачным квартирам, говорила она. Что задумала, то и сделала.

С портрета все это подтверждали маленькие глазки на личике сердечком, которое, подпертое жестким кружевным воротничком, выглядело очень плоским, обрубленное зализанными желтоватыми волосами. Масляная краска на щеках слегка потрескалась, поэтому казалось, что они покрыты паутиной.

А это их сын, Янко Н. Волни, в честь которого назвали меня. Единственное, прошу вас, скажите, вам это на самом деле интересно, произнес он учительским тоном. Геда и Ольга в этот момент как раз вышли. О, йес, сказал Томас, на самом деле. А затем добавил по-немецки: яволь.

Этот мой прадед одно время был профессором, как и его отец, потом он стал известным экономистом, винодел, каких свет не видывал, бабник, повеса, кутила, которому в наших краях не было равных, а уж здесь-то в этом знают толк. (Милан все это объединил в одном названии: бабник). Часто говорил сам о себе, что он создатель нового академического звания — революционный выпускник. В какой-то мере это верно. Он лично добился, чтобы выпускникам нашей гимназии 1848 года аттестаты зрелости были выданы без экзаменов, так как школа все равно будет закрыта, пока идет война. Они созреют в бою, обосновал он свое ходатайство. И правда, многие вчерашние гимназисты, это всем известно, прямо со школьной скамьи отправились на Сентомаш[12]. Этот разудалый