Бильдерберги: перезагрузка. Новые правила игры на «великой шахматной доске» - Константин Анатольевич Черемных

будут продолжены. Для смещение Бермана действительно были политические мотивы: именно он подписал распоряжения о задержании двух украинских конфидентов советника президента Руди Джулиани – Льва Парнаса и Игоря Фрумана, каковое распоряжение стало спусковым крючком для запуска с тех пор провалившейся) импичментной кампании. Наконец, в мемуарах Джона Болтона говорилось о вмешательстве Трампа в расследование по делу турецкого банка Halkbank, которое тоже вел Берман. Однако связь инициативы Барра о смещении Бермана с делом Эпштейна подразумевалась, благо в досье, опубликованном New York Magazine в июле 2019, сообщалось, что отец Барра, профессор-юрист, «дал старт карьере» Эпштейна, приняв его к себе на преподавательскую работу (отметим, задолго до вменяемых Эпштейну уголовных эпизодов).

Помимо имени Векснера, в четырехсерийном киноразоблачении были и другие детали, чувствительные для «Бнай Брит». В фильме был показан дом родного брата Эпштейна, Марка, фактически выполнявший функцию общежития для несовершеннолетних клиенток, и для офисных функций той компании, на которую был зарегистрирован самолет, известный как «Лолита Экспресс». Упоминался и второй паспорт Эпштейна на другую фамилию, вместе с версией о причастности некоей разведки, а также, многократно, делался акцент на роли «неразлучной правой руки» Эпштейна Гилен Максвелл, дочери британского медиа-олигарха Роберта Максвелла (Гоха), работавшего на МОССАД. В декабре 2019 та же Daily Mail рецензировала книгу, где со ссылкой на бывшего сотрудника МОССАД Арье бен Менаше утверждалось, что Эпштейн был в конце 1980-х лично представлен Роберту Максвеллу. Еще раньше, в августе 2019, Daily Mail публиковала фото экс-премьера Израиля Эхуда Барака, входящего в дом Марка Эпштейна и пытающегося с помощью шарфа спрятать от видеокамеры свое лицо. Эти разоблачения касались сюжетов, одинаково чувствительных как для команды Клинтона, так и для влиятельных персонажей из «Бнай Брит».

Казалось бы, инициатива отставки Бермана знаменовала прорыв в «деле Эпштейна»: утром 2 июля Гилен Максвелл была задержана в уединенном особняке в лесу, где она скрывалась несколько месяцев. Она знала о связях Эпштейна куда больше, чем Арье бен Менаше, который разоткровенничался с журналистами после того, как его собственный особняк в США был взорван управляемой миной. Гилен скрывалась, очевидно, не только от ФБР. В апреле обозреватели портала Politico, обращая внимание на «уклонение» Била Клинтона от участия в кампании Джо Байдена, предполагали, что «гуляка Билл» а фоне волны «антисексизма» опасается, как бы ему постфактум не напомнили о деле Моники Левински. Теперь уже не было никаких сомнений, что предметом «стеснительности» экс-президента была не Моника, а его несовершеннолетние спутницы на борту «Лолиты Экспресс», число которых могло быть не меньше числа полетов на «остров греха», то есть не меньше двадцати девяти. Между тем один из ближайших к Клинтону политтехнологов, бывший партнер Carville, Greenberg & Schrum Стэн Гринберг, не проявил такой осторожности, присоединившись к кампании Байдена в качестве поллстера, и регулярно приводивший статистические выкладки о том, что оптимальным партнером для Байдена является Элизабет Уоррен – а вовсе не Камала Харрис.

Именно Стэн Гринберг в 1999 году он вел в Израиле кампанию Эхуда Барака, дирижируя акциями в его поддержку с привлечением местных криминальных элементов. В 2011 году Гринберг вместе с израильским политтехнологом Биньямином Гаоном режиссировал антикоррупционно-антиклерикальное популистское действо на бульваре Ротшильд в Тель-Авив, где впервые в истории страны удалось вывести на антиправительственный митинг аж 350 тысяч (если верить организаторам) протестников. Бенефициарами так называемой «творожной революции» (поводом было повышение цен на молочные продукты) были тогда «многообещающие» политики-женщины умеренно левого спектра, а именно Ципи Ливни и Шели Яхимович. «Творожная революция», которая в день прибытия в Тель-Авив бывшей звезды сексуальной революции 1960-х Даниэля Кон-Бендита была переименована в Occupy Israel, стала трамплином для политических карьер таких «штурманов будущей бури», как открытый гомосексуал Ицик Шмули и феминистки Дафна Лиф и Став Шафир.

«Будущая буря» оказалась, однако, совсем не такой, какой ее воображали престарелые барды с гитарами, развлекавшие толпы Occupy Wall Street и ее дочерних кампаний в разных странах. С тех пор, во-первых, «этика MeToo» поставила жирный крест на сексуальной свободе. С тех пор, во-вторых, «антиколониальная этика» переродилась в целевую защиту нелегальных мигрантов, особенно из «диктаторских» стран. С тех пор, в-третьих, черные жизни стали иметь большее значение, чем прочие цветные, а нецветные перестали иметь значение. Помимо этого, сделав ставку на «опцию Уоррен», беспечный Гринберг оказался в одной компании с «оружейно-нефтяными центристами» из SAFE. В свою очередь, его первоначальный израильский клиент Эхуд Барак, ушедший с тех пор в безупречно прогрессистский марихуановый бизнес, был замечен у дверей дома Марка Эпштейна, а личная охрана экс-премьера, как выяснила Daily Mail, вела себя там «как у себя дома», командуя местным персоналом как своей прислугой. Сам Джефри Эпштейн уже не может рассказать о том, на каком основании частные охранники Барака (благо государственные ему давно не полагаются) вели себя как подданные особо близкого к боссу гостя. Зато об этом может рассказать фактическая хозяйка этого «общежития» – Гилен Максвелл.

Особенно неприятным для «Бнай Брит» оказался бы допрос ФБР Марка Эпштейна. Хотя бы потому, что фонд с аллегорическим названием в честь персонажа сказки «Алиса в Зазеркалье» Шалтая-Болтая (Humpty Dumpty Institute), где он является коспонсором и членом совета директоров, связан по меньшей мере с двумя именами из истэблишмента Бнай-Брит. Один из них также заседает в совете директоров – Уолтер Саймон Арбиб, президент группы компаний SkyLink, основатель и директор SkyLink Aviation Inc, член совета Канадского еврейского конгресса, B’nai Brith Canada и Counterpart International Inc и Фонда Великой хартии вольностей в Италии (sic). Еще одна фигура, экс-президент Bnai Brith International Симур Райх, также избиравшийся главой Конференции президентов крупнейших американских еврейских организаций, состоял в руководстве леволиберального американо-израильского института Israel Policy Forum (IPF) вместе с основателем Humpty Dumpty Institute Майклом Зонненфельдтом, а затем сменил его в должности председателя IPF. Кроме Зонненфельдта, директора Synergos Institute, соучредителями Humpty Dumpty Institute (HDI) были Констанс Мильштейн, членом совета директоров Национального Демократического института (в браке – графиня де ла Хей-Сент-Илер), Уильям Рухана, директор ассоциации «Лидеры предприятий по вопросам национальной безопасности» и Ральф Цверман, тогдашний глава политической группы представительства Израиля в ООН.

Под руководством Цвермана, ставшего вице-президентом Американской ассоциации ООН (редкая фамилия Cwerman считается польско-еврейской из-за буквы w, но фактически происходит от голландского Zweerman – дворник), HDI участвовал в множестве околовоенных гуманитарных миссий, прежде всего по разминированию приграничных территорий, а в последние годы также политическим лоббизмом в Мьянме, на Тайване и в Бахрейне. «Материнский» Israel Policy Forum к моменту создания HDI был структурой из многочисленного куста институтов, готовивших разветвленную программу «дерадикализации ислама» – будущей «арабской