Так любят гризли (ЛП) - Сент-Клер Джорджетт

— Значит, они так и не позвонили властям, когда нашли тебя?

Он покачал головой.

— Они понятия не имели, кто я. Судя по состоянию, в котором я находился, они подумали, что я брошенный, одичавший детеныш, что не так уж необычно. К тому времени все в моей семье думали, что я мертв, поэтому никто меня не искал. Тогда у меня почти не было воспоминаний о семье; но с годами они медленно возвращались. Когда я, наконец, начал вспоминать и провел кое-какие исследования, узнал, что люди, убившие моих родителей, мертвы, а Серджио находился в психиатрической лечебнице, так что мне больше не нужно ничего делать. Как только мне исполнилось восемнадцать, я начал путешествовать по стране, работая в мастерских по ремонту машин, но всегда возвращался сюда.

Ее сердце сжалось от боли при мысли обо всем, через что ему пришлось пройти.

— Почему ты не сказал семье, что жив, как только понял, кто ты?

Он пожал плечами.

— Хьюберту и Сесили? Я же говорил, они мне никогда не нравились. Моей семье они никогда не нравились. Мои родители даже не общались с ними. Они шумные, броские, одержимые социальным статусом, тратят все время на шопинг или полеты по всему миру, как и остальные члены клана. Их около дюжины, все позеры, стремящиеся подняться по социальной лестнице. Просто не было причин обращаться к ним.

— Ладно. Я понимаю, но когда тебя, наконец, нашли, почему ты притворялся, что жил сам по себе все эти годы?

— Я хотел защитить Уайли от огласки, — ответил он. — Они очень замкнутые, скромные люди; весь мир появился бы у них на пороге, приставая с просьбами выступить по телевидению, и им бы это не понравилось. Я по-прежнему постоянно звоню им, навещаю каждый месяц или два, просто никому об этом не рассказываю. Даже Рекс не знает.

Она посмотрела на него в замешательстве, будто видела впервые.

— Когда тебя нашли… ты водил людей в тот лагерь, где жил раньше.

Он кивнул.

— Да. Я сам построил эту бревенчатую хижину. Не такое уж большое дело. Мне нравится разбивать лагерь.

— Но все это твое грубое, нецивилизованное, почти дикое поведение…

Он свирепо ухмыльнулся.

— Очень хорошо поработал, чтобы держать Сесили и Хьюберта на расстоянии.

Она ударила его по руке, очень сильно. К сожалению, его рука была настолько твердой, что это причинило боль ей, а не ему.

— Ты сукин сын. Мог бы вести себя, как истинный джентльмен с той минуты, как я впервые встретила тебя!

Он громко рассмеялся.

— Ага. Я уверен, что мог. Но разве тогда было бы весело?

Большой, глупый, упрямый медведь. Все эти неприятности, через которые он заставил ее пройти, — для собственного развлечения!

Она сидела, бормоча проклятия себе под нос, а он встал, подошел к холодильнику и взял пару банок пива. Несколько минут они сидели и молча пили, а Вайнона кипела от злости и думала о различных вариантах использования ковриков из медвежьих шкур. У Зейна была чудесная шкурка. Он бы хорошо смотрелся перед камином.

— Так почему же ты, наконец, согласился обзавестись парой? — спросила она, ставя пиво на кофейный столик. — В прошлом ты никогда не заботился ни о семейной земле, ни о бизнесе.

Зейн пожал плечами.

— Все из-за Уайли. Мне нужны деньги, чтобы помогать им, особенно после того, как с Фредериком произошел несчастный случай. Когда клану Ковентри не удалось захватить нашу землю, мне пришлось согласиться на брак. На самом деле мне все равно, с кем, потому что я никогда не видел себя в отношениях. — Он встретился с ней взглядом. — А потом я встретил тебя. И сразу все понял. Я знал, что это будешь ты.

Вайнона почувствовала, как ее раздражение исчезало, а сердце забилось быстрее.

— Но… но ты ведь позволил себе подписаться на все это. Я научу тебя быть цивилизованным, чтобы ты мог ухаживать за своей парой.

— И за какой парой, по-твоему, я ухаживал?

У нее отвисла челюсть.

— Лучший способ узнать тебя лучше — просто согласиться на всю эту сделку в стиле фильма «Моя прекрасная леди». — Он рассмеялся, увидев ее шокированный взгляд. — Я пару раз смотрел этот фильм.

Вайнона уставилась на него.

— Ну, я… То есть, я… Я буквально лишилась дара речи.

— Не-а, ты все еще разговариваешь. — Он улыбнулся.

Она с трудом сглотнула, когда по телу разлилось тепло. Леандер был прав; Зейн действительно решил стать ее парой, как только встретил.

— Когда ты пошел обедать с Тиффани, должна признаться… я думала, что меня стошнит.

— Когда я пошел обедать с Тиффани, я думал, что меня стошнит. — Он рассмеялся. — Не могу поверить, что ты заставила меня. Ты в долгу передо мной за этот ужас. И я спрошу втридорога.

— Да знаю я, знаю. Но тогда у меня не было выбора, потому что… — Она замолчала, чуть было не выдав ему секрет о сделке с его семьей из-за бывшего мужа.

— Потому что, что?

Она опустила взгляд.

— Я не могу тебе сказать.

Что же она делала? Он говорил о серьезных отношениях, а она хранила от него секреты. Но он просто посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом и сказал:

— Хорошо.

— Хорошо? Ты не против, что я не могу рассказать тебе об этом?

— Я бы предпочел поговорить о том, как сильно я хотел сделать это… — Он наклонился вперед и поцеловал ее.

Вайнона со вздохом открыла рот, когда его теплые и сладкие губы приникли к нему. Она ответила сразу же, проводя языком по его языку и зарываясь пальцами в его волосы, притягивая ближе. Он поцеловал ее крепко и страстно, отчего у нее перехватило дыхание, а в животе разлилось волнующее вожделение. Когда он отстранился, у нее вырвался хриплый стон протеста, и Вайнона почувствовала, как по щекам разливается румянец.

— Хватит разговоров.

Затем он подхватил ее на руки и отнес в спальню.

Глава 13

Он уложил ее на кровать, застеленную стеганым одеялом ручной работы, красиво сшитым в веселых небесно-голубых и солнечно-желтых тонах. На ночном столике кто-то оставил стеклянную банку с букетом полевых цветов. Она сразу почувствовала себя, как дома, но времени любоваться простонародным декором не было, потому что не успела Вайнона опомниться, как Зейн уже снял с нее туфли и бросил рядом с кроватью. Затем оставил щекочущий поцелуй на изгибе ступни, и она хихикнула, затем прикусила губу, когда он скользнул ладонью вверх по икре, оставляя за пальцами дорожку поцелуев и покусываний. Добравшись до первой пуговицы на ее юбке, он расстегнул ее… Затем следующую, и еще одну. Когда Зейн полностью обнажил ее ниже пояса, за исключением трусиков, приподнялся и упивался ее видом, издавая низкое, хищное рычание, и дразняще провел пальцами по ткани, прикрывающей сердцевину.

Вайнона вздрогнула от его прикосновения и поняла, что вцепилась пальцами в одеяло.

Зейн стянул с неё трусики, раздвинул бедра и с озорной улыбкой склонил темную голову. И Вайнона пропала. Он целовал ее, исследуя ртом складки, втянул клитор в рот, прежде чем отпустить, и скользнул своим твердым языком в тугое, влажное лоно. Вайнона всхлипывала и извивалась, прижимаясь к его рту, не в силах вынести остроты ощущений, но одновременно желая большего. Она положила руки ему на затылок. Его волосы были шелковистыми, а щетина восхитительно шершавила нежную кожу на внутренней стороне бедер. У нее вырвался стон.

Зейн негромко заурчал от удовлетворения и возобновил атаку, лаская клитор и погружая палец в ее влагалище, чтобы добавить еще одно измерение к эротической пытке.

Вайнона застонала, когда он добавил второй палец и принялся двигать им туда-сюда, подстраивая движения руки под волшебство, творимое ртом, в искусном синкопированном ритме. Он провел пальцами внутри нее, задевая необходимую точку, приближая оргазм. Ее соски были напряжены, их покалывало, и при каждом толчке и дрожи они дразняще терлись о ткань лифчика, натягивая серебристые нити ощущений между грудью и клитором.

Она выдохнула имя Зейна и задрожала, тяжело дыша, прежде чем кончить и закричать, прижимаясь к его рту. Она сжала бедрами его голову. Когда спазмы оргазма сменились блаженными волнами удовольствия, Зейн погладил языком ее клитор, продолжая выжимать из тела наслаждение. Но когда снова поднес руку к сердцевине, Вайнона сказала: