Как-то раз Маргаритка - Джин Феррис

Олимпия настроена решительно. И если Маргаритка умудрится напугать Киприана, то Магнуса обескуражить труднее. Королевский дворец ему куда нужнее, чем сама невеста.

Кристиану нужно убираться отсюда подобру-поздорову, пока его не поймали за подслушиванием, и отправиться куда-нибудь поразмыслить. Он спешно повернулся и на цыпочках как можно быстрее стал спускаться с лестницы.

— Ты что-нибудь слышал, Фенли? — спросила королева, когда Кристиан обогнул очередной виток.

Кристиан услышал стук каблуков позади себя и стал спускаться быстрее, шум его шагов потонул в клацанье обуви и рычании хорька. Очутившись на лестничной площадке, он нырнул в альков, занавешенный тяжелой бархатной портьерой, и, стоя в темноте и прижимая корзину с инструментами к груди, как щит, мог только слышать, что происходит вокруг, но ничего не видел.

Каблуки простучали мимо и дальше вниз по лестнице, и Кристиан перевел дыхание, которое задерживал так долго, что чуть не посинел. Однако остался на месте. А что, если королева Олимпия тихонько вернется и застукает его, прячущегося как виноватого соглядатая, кем он поневоле и оказался?

Подождав, казалось, целую неделю, он осторожно отодвинул занавес и выглянул. На площадке и лестнице, покуда хватало глаз, было пусто. Проникший в альков свет обнаружил, что Кристиан оказался в окружении рыцарских доспехов. Стоило ему неловко повернуться, как фунты железа с шумом обрушились бы и в мгновение ока решили бы его судьбу. И тогда бы он пожалел, что на кухне не уготовил ему легкий конец меч Ролло.

С бьющимся сердцем Кристиан выступил из-за портьеры, бережно держа корзину, чтобы инструменты не клацали друг о друга, постоял минуту, прислушиваясь. Ничего не слышно. И тогда, не взирая на грозившее выпрыгнуть из груди сердце, он бросился вверх по лестнице так, словно по пятам за ним гналась стая бешеных псов.

Кристиан удивился, обнаружив на террасе все еще веселящихся гостей, которые попивали вино, счастливо пользуясь великодушием доброго и чудаковатого короля Суитберта. Казалось, королю нравилось, что его окружают родственники и гости, и ему явно было невдомек, что иные из них пребывали здесь не из привязанности к нему или удовольствия от его компании, а ради бесплатного угощения и щедрых увеселительных зрелищ.

Кристиан размышлял, в самом ли деле он только что подслушал, что королева Олимпия намекала на удобный несчастный случай для Маргаритки и короля Суитберта, если принцесса выйдет замуж за Магнуса? Удобный для королевы, то есть, — и уж точно не для Маргаритки и короля.

Ох, как же Кристиану сейчас нужен Эдрик, больше всего в жизни. С кем он еще мог обсудить то, что подслушал? Кому еще мог довериться? Сколько бы он ни полагался на себя, всегда лучше иметь друга, ведь одна голова хорошо, а две лучше.

Не то ли имел в виду Эдрик, говоря, что Кристиану нужно учиться самостоятельности? Попадать в такие переделки и потом управляться с ними своими силами?

Он чувствовал себя так, словно за два дня в замке прожил целую жизнь. А прежняя с Эдриком казалась далекой как сказка, в которую неизвестно, сможет ли вернуться обратно.

В таких тревожных обстоятельствах, как сейчас, Кристиан не смыкал глаз и пребывал настороже в тревоге, как никогда прежде. Теперь ему требовалась вся его смекалка, сноровка и храбрость, чтобы выяснить, вправду ли королю Суитбберту и Маргаритке грозит опасность или королева Олимпия просто так беседовала сама с собой и Фенли? Кристиан был совершенно уверен, что эта ситуация не предусмотрена книгой этикета.

Он мешкал, задержавшись под арочным входом на вершине лестницы, размышляя, удобно ли снова начать работу, пока еще продолжается придворное веселье.

Принцесса Маргаритка стояла в сторонке от всех, бросая мячик питомцам. Поблизости в кресле сидел принц Киприан, аплодирующий всякий раз, когда какой-нибудь собачке удавалось схватить игрушку.

— Браво! — восклицал он. — Вот умница! Какая шустрая. И так обучена. Такой… — он запнулся и закончил: — умелой хозяйкой.

Стоявший в тени проема Кристиан фыркнул. Ну и поклонник. Почему он не назвал ее милой, очаровательной или обворожительной? «Умелая»? Словно хвалит за умение вымыть посуду. Не похоже на похвалу нисколько. Вот если бы он, Кристиан, был поклонником Маргаритки, уж у него нашлось бы многое, что ей сказать. Неужели Киприан совсем не обращает внимания, какая она? Неужели не видит, какая она пытливая, как любит своего отца, который малость не в себе, своих собак, как успешно ведет парфюмерное дело, какая преданная, живая и смелая? И какая она одинокая в окружении людей, которые хотят использовать ее к своей выгоде, а сами даже не касаются принцессы пальцем из боязни, как бы она их не разоблачила.

У Кристиана было чувство, что Маргаритка догадывалась об этом и не касалась никого.

К этому моменту ему стало жарко под воротничком. Нужно успокоиться. Поскольку даже если он все объяснит принцу Киприану, то к чему хорошему это приведет? Каким бы неискушенным ни был Кристиан, он знал, что нельзя никому внушить полюбить кого-то. Любовь случается сама по себе.

Король Суитберт приметил стоявшего под аркой Кристиана.

— Входите, входите, юноша, — подозвал король. — Если вы здесь работаете, то приступайте. Не обращайте на нас внимания. Мы не станем вмешиваться.

Несколько придворных захихикали. Будто бы они прямо мечтают принять участие в полезном труде. Зато король Суитберт, каким бы нелепым он ни был, по крайней мере понимал, что работа должна быть сделана, иногда даже в самый неподходящий момент.

Кристиан принес инструменты к стене и начал как можно тише отскабливать старый потрескавшийся раствор, стараясь остаться незамеченным. Далеко на реке он видел водопад, где не раз купался, откуда наблюдал за этой террасой и тогда представить не мог, что когда-нибудь будет на ней стоять.

Он услышал, как принцесса Маргаритка спросила принца Киприана:

— Вы читали греческие мифы?

— Греческие мифы, греческие мифы, — повторил он. — Не могу сказать, что читал. Не очень люблю читать. Почему вы спросили? Я напоминаю вам кого-то из богов?

— На ум пришел Нарцисс. Он был так красив, что все девушки, которых он встречал, влюблялись в него.

— Как мило, — приосанился принц Киприан. — Очень-очень мило.

Кристиан опустил голову, чтобы спрятать улыбку. Нарцисс был красив, верно, но любил только самого себя. Он сидел у ручья и любовался своим отражением так долго, что забывал о еде и питье, так и угас, и умер.

Принцесса поймала взгляд Кристиана, который понял, что она увидела его улыбку. Он надеялся, что его не накажут. Возможно Маргаритка хотела сделать настоящий комплимент Киприану. Впрочем, нет. И слабая улыбка, посланная в ответ Кристиану, превратила их в заговорщиков. Какая она умница. Какая хитроумная и