"Та самая Аннушка". Часть первая: "Аннушка и ее Черт" (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

— Вот откуда энергия! — девушка сжала цилиндр в руке, туманные стены отпрыгнули назад, мне сразу стало теплее. — Во я тупая… Что б мне сразу не вспомнить про акк? Давай, шевели копытами, пока он не сдох! Быстрее, ещё быстрее! Последнее усилие, клянусь! Да напрягись ты!

Я напрягался изо всех сил, и, можно сказать, почти бежал. Насколько это возможно, прыгая на одной ноге с тележкой и бидоном.

— Ещё чуть-чуть! — вопит в ухо Аннушка. — Вот. Всё…

Чёрный туман моргнул и выплюнул нас.

Прямо в воду.

— И вот спрашивается, на кой чёрт мы пёрли этот бензин? — мрачно спрашивает Аннушка, глядя сквозь окно на затянутое чёрными облаками небо. Оттуда льётся непрерывным потоком дождь.

— Чтобы заправить твою машину.

— Чувствую себя полной дурой. Ну почему мы сразу так не сделали?

— Как?

— Не вышли через Изнанку?

— Не знаю. Почему?

— Потому что я дура, — самокритично сказала девушка.

— Зато ты красивая, — утешил её я.

— Ага, особенно после того, как мы вылезли из болота. С бидоном, глядь, бензина вылезли! Как ты сказал? Кикимора? Это, кстати, кто?

— Фольклор. Обитательница болота. Кажется, заводит путников в трясину и жрёт. Но я точно не помню.

— По-твоему, это красиво?

— Мокрая маечка — это всегда красиво.

— Иди в жопу. Да ты будешь, сука, гореть, или нет⁈

Огонь, который она безуспешно пыталась развести в камине, снова погас, что неудивительно, поскольку дрова сырые. И растопка сырая. И всё сырое. Мы расположились в домике, похожем на небольшую гостиницу, возле залитого водой по самые отбойники шоссе, так что дождь больше не льёт нам на головы, однако сырость вокруг такая, что предмета с содержанием воды менее пятидесяти процентов тут не найти. Мебель, которую мы разломали на топливо, представляла собой раздутую от влаги древесину с облезшим лаком и сгнившей тканью. Доски пола пошли винтом, выпуская в щели чёрную плесень вперемежку с белёсой травой. Единственный растопочный материал — две книги, которые мы притащили с собой из мира песчаных бурь. Они лежали в моём рюкзачке и не успели промокнуть, пока мы тонули в десяти метрах от трассы. Эти десять метров дорого нам дались, но мы вытащили всё, включая бензин.

— Бензин, — напомнил я Аннушке.

— Что с ним?

— Он отлично горит.

— Чёрт, я настолько привыкла лить его в бак, что даже не подумала… Сейчас.

Она притащила с кухни железную кружку, открыла бидон, зачерпнула, понюхала…

— Какой-то он… А, ладно.

Плеснула в камин, щёлкнула зажигалкой. Полыхнуло, завыло в трубе.

— Надеюсь это сырьё просохнет и займётся раньше, чем мы выльем туда все полсотни литров, — сказала Аннушка недовольно. — Святые Хранители, как же я не люблю этот мир!

— Так ты бывала тут раньше?

— Нет, блин, наугад в первое попавшееся болото нырнула!

— Я не знаю, как это работает, — напомнил я. — А ты пока только ругалась, ни слова не объяснив.

— У меня есть повод! Сука, да у меня тысяча поводов ругаться! Всё через жопу, вот буквально всё! Слушай, скажи честно, тебя никто не проклял случайно? Ну, может, ты какую-нибудь злую ведьму огулял спьяну? Поматросил и бросил? Блин, я не помню, чтобы мне когда-нибудь так не пёрло, как с тех пор, как я тебя встретила. Творю какую-то дичь.

— Может, потому что везёт мне? Бывает везение за чужой счёт?

— Без понятия. Но я столько повидала, что не удивлюсь. А тебе везёт?

— Я не сдох в том мире. Я встретил тебя.

— Так себе везение. Может, всё-таки ведьма?

— Нет, — ответил я, подумав, — из всех моих знакомых женщин больше всего на ведьму похожа, пожалуй, ты. Но с тобой у нас ничего не было. К сожалению.

— С чего это я ведьма? — удивилась Аннушка, выкладывая мокрые куски мебели вокруг загоревшихся.

— Красивая. Смелая. Творишь чудеса. Грязная, как будто только что выкопалась из могилы.

— Что-о-о? Ой, иди в задницу. Ты и сам не краше. Болото есть болото. Но лучше оно, чем Изнанка. Если бы не акк…

Она протянула мне совершенно белый, полупрозрачный, как из мутноватого оргалита, цилиндрик.

— Что с ним?

— Он пустой. Изнанка сожрала всё то море энергии, что было у него внутри. Только за счёт этого ты жив. Только за счёт этого я смогла вытолкнуть тебя в срез.

— И что с ним теперь делать?

— В жопу засовывать, блин! Что за вопрос? Оставь как сувенир. Вместе с винтовкой. Ей теперь только по голове если кого стукнуть.

— И что, никак его нельзя… ну, я не знаю… зарядить?

— Не слежу за вопросом. Вроде бы можно было, потом стало очень проблемно, потом совсем никак… В общем, моя позиция: «В жопу древние артефакты». Можешь приступать.

— Воздержусь, пожалуй, — сказал я, убирая цилиндрик в карман. — Вдруг да подвернётся оказия. А нет — на полку поставлю, любоваться. Рядом винтовку на ковёр пришпандорю, будет дизайн.

— Как знаешь, — согласилась Аннушка. — В принципе, он и пустой чего-то да стоит. Надеюсь, скоро тут будут те, у кого можно спросить.

— То есть это не просто рай для лягушек? Тут кто-то живёт?

— Не, если б тут кто-то жил, ему бы понадобились жабры. Местные что-то такое учинили с климатом, что дождь не перестаёт никогда. Учинили и делись куда-то, может, в жаб мутировали, не знаю. Отвратное местечко, но по какой-то причуде топологии почти все накатанные маршруты его цепляют. Есть такие места, сами по себе низачем, но торчат, как гвоздь в подмётке. Максимум вероятности с кем-то пересечься, если не можешь добраться сам. Это одно из них. Не самое приятное, но ближайшее, куда я дотянулась с Изнанки. Рано или поздно тут кто-то проедет — это уже больше, чем можно сказать про девяносто процентов срезов. Как твоя нога?

— Хреново, — сказал я коротко. — Жить буду, но протез надену не скоро.

— Ничего, сиди, отдыхай. Камин разгорелся, сейчас обсохнем сами, потом просушим пару матрасов, будем валяться и ждать попутки. Книжку, вон, пока почитай. От неё почти половина осталась.

Аннушка раскрыла остаток тома, страницами которого разводила камин, и прочла вслух:

«…Позволь же мне принять в себя твою мощь! — вскричала Озилия. — Разреши сделать для тебя всё! Как сладостно дать тебе то наслаждение, для которого создана женщина!» М-да, ещё один типичный образчик тамошней литературы. Лично я не считаю, что создана для наслаждения. Неприятностей от меня всегда было больше. Будешь читать эту хрень?

— Что-то не хочется.

— Тогда в камин, — девушка бросила остатки книги в огонь.

— Слушай, — спросил я осторожно, — а что ты там говорила насчёт древних артефактов?

— Что ну их в жопу.

— А что это вообще такое?

— Понимаешь, Мультиверсум — штука древняя и странная. Есть даже мнение, что рукотворная, но это, как по мне чушь. Потому что если его когда-то не было, то откуда бы взялись те, кто его сделал? Байку про Основателей слышал?

— Нет, — покачал головой я. — Где бы? Из тех, кто знает про другие миры, я пересекался только с такими же сталкерами. Есть такой бар, называется «Дверь в стене», там неофициальное место встречи тех, кто общается с коллегами, а не тихарится ото всех. Тамошние завсегдатаи языками трепать горазды, но, мне кажется, большая часть того, что я слышал, просто брехня.

— Понятно. В общем, вкратце суть в том, что Основатели в начале времён каким-то образом разделили единый мир на срезы, число которых то ли бесконечно, то ли соответствует числу людей во всех мирах, то ли оба утверждения верны. Это всё как-то связано со временем, которое они где-то спёрли, за счёт чего высвободилась прорва энергии. Каким образом всё это было сделано и нафига, я не знаю, хотя версий слышала штук сто. Особый анекдот в том, что сами эти Основатели попали в начало времён случайно, из-за чего всё типа замкнуто в кольцо, и вся эта теория кусает себя за жопу. Я даже была кое с кем из них знакома, как ни странно. Иногда думаю: вот заедь я однажды в то самое Начало Времён, стала бы делать Мультиверсум или ну его нафиг.