А я верну тебе свободу - Мария Жукова-Гладкова

— А как же, — ответила я. — Паша, ты готов?

— Всегда готов, — буркнул оператор. Судя по опухшей Пашкиной физиономии, лучше всего он был готов к опохмелке. Как, впрочем, и часть сотрудников органов, собравшихся на месте.

На полпути нас перехватил медэксперт в резиновых перчатках.

— Вы очень кстати, Юлия Владиславовна, — сказал он, заметив меня. При нем никаких документов. Возможно, его ограбили, а потом пристрелили. Все карманы обчистили. Мужик очень солидного вида. Вдруг вам доводилось где пересекаться? Взгляните, пожалуйста. Паша, снимай.

Если по пальчикам не найдем, дадите в эфире?

— А лежит как изящно, — добавил подошедший мужчина в форме. Дизайнеры хреновы.

Визажисты, мать их. Но в газете будет хорошо смотреться, — мужик улыбнулся мне. — На первой странице, а?

Меня подвели к канаве, и я, стоя на обочине, заглянула в нее. Пашка снимал.

В канаве лежал прибалтийский националист, пытавшийся меня изнасиловать позавчера вечером в Выборге.

Мысли пролетали у меня в голове с катастрофической скоростью. Откуда он тут взялся?

И вообще, почему он свалился на мою голову?

Но волновало меня больше всего другое: если я назову ментам адрес, где пересекалась с прибалтом, меня потом отдача не замучает? Не со стороны органов, конечно. Со стороны Редьки, Колобка и прочей компании?

Но я была законопослушной гражданкой (в большинстве случаев), а также хотела сделать небольшую гадость Любаше, с которой у нас с первой минуты встречи возникла взаимная неприязнь. Гостиница, как я подумала, существовала, существует и будет существовать — раз это нужно многим солидным людям, а если часть персонала сменится — их проблемы. Меня туда больше никогда не пустят, включив в черный список, — плевать, обойдусь как-нибудь без элитного сервиса в городе Выборге. Я там практически и не бываю никогда. А останавливалась на ночлег первый раз в жизни. Вероятно, последний.

Я сказала окружающим меня мужчинам, что труп — прибалт, точнее определить не смогла при нашей единственной личной встрече, хотя склонялась к тому, что эстонец. Я его видела в закрытой гостинице, адрес которой назвать не могу, но могу найти визуально. Добавила, что он по пьяному делу (ведь наверняка он тогда был пьян) приставал ко мне на лестнице, но его попытка не увенчалась успехом.

— И ты его пристрелила? — усмехнулся Андрей. — Чтобы больше не повадно было?

— Я просто от него увернулась, — скромно потупилась я. — А потом меня спас другой мужчина, который мне понравился гораздо больше.

— Ну теперь у тебя такой репортаж получится! — заулыбался Андрей. — По личным впечатлениям…

— О мертвых или хорошо, или никак, — напомнила я.

— Понятно. Не понравился тебе, значит, мужик.

Андрей сказал, чтобы мы с Пашкой побыстрее заканчивали, а то прибалта сейчас вынут из канавы — труповозка уже прибыла, а сам отправился связываться по рации с коллегами: он хотел выяснить точный адрес гостиницы в Выборге. Как я подозревала, мне придется везти доблестных сотрудников доблестных органов еще и туда. И как удачно я съездила в Финляндию! В смысле, что без сотрудников. Хотя особо удачной мою поездку не назовешь… Или смотря как на нее взглянуть? Вообще-то почти тринадцать тысяч баксов на дороге не валяются, и для меня это — большие деньги.

Я наблюдала за работой двух мужиков, подхвативших прибалта за руки и за ноги. Тот, который хватал за руки (вернее, пытался), как-то неловко дернул за довольно длинные каштановые волосы, спускающиеся почти до плеч (я даже не поняла, что он пытался сделать: голову, что ли, придержать?), — и вдруг резко вскрикнул. Тело выпустил.

Все, находившиеся поблизости, повернулись к канаве. А санитар уже склонялся над головой трупа: волосы съехали в сторону. Это был парик.

Обследование трупа началось с новой силой: парик, как оказалось, державшийся на специальном клее, сняли, потом сняли и бороду.

Перед нами оказался совсем другой человек.

— Ишь ты, как он прихорашивался, — тихо заметил один из парней, доставленных мною на место происшествия. — Теперь вся солидность — пшик! Парень повернулся ко мне:

— Юля, вы его в парике видели?

— Ну да, конечно, — машинально ответила я. — Как бы я его опознала?

Но я могла опознать его и без парика и бороды. Это был Толя, попросивший нас с Серегой довезти его до Питера, потому что его вызвали на работу. И в машине он говорил без всякого акцента. А я ведь думала, что мне в нем что-то показалось знакомым… В особенности, когда увидела его идущим из леса. Осанку-то ведь и походку изменить сложнее всего… Да и глаза были те же…

«Новое лицо» трупа меня опознавать не просили. Обо мне все забыли. Вокруг кто-то бегал, куда-то звонил, высказывались предложения быстро проверить «пальчики» по картотеке. Не исключено, что и фотографии типа в фас и профиль хранятся в нескольких папках.

Пашка сидел на земле, жадно припав к неизвестно откуда взявшейся банке пива. Снимать, в принципе, больше было нечего.

«Хорошо, что я все-таки признала в убитом прибалта», — подумала я. Наверное, и в гостинице он появлялся только с бородой и длинными волосами.

Но почему он сел в нашу с Серегой машину? Он следил за мной? За Серегой? А не могли ли они быть знакомы? Или это все-таки случайность? И он даже не узнал меня? А потом, увидев труп в багажнике, забыл обо всем на свете…

Но тогда кто его убил? За что? Зная даже то, что мне было известно, я могла предложить любую версию, кроме ограбления. Ведь если у человека два лица — значит, ему это зачем-то нужно. Что он делал в той закрытой гостинице, куда с улицы не попасть? И не грозит ли все это какими-нибудь неприятностями лично мне?

Из задумчивости меня вывел Андрей. Как я и ожидала, меня просили отвезти сотрудников в Выборг.

— Юля — тебе эксклюзивная информация, — приложил руки к груди Андрей. — Дашь сегодня в эфире этого прибалта? А потом тисни пару фоток в газету с бородой и без. Пусть законопослушные граждане звонят с сообщениями, где видели товарища.

— Сделаем, — кивнула я, направляясь к машине. На месте я уже не могла больше получить никакой информации. — Только если он в вашей картотеке, ты мне тоже сообщи.

— Без проблем.

Но требовалось решить вопрос с Пашкой.

Мне очень хотелось взять его с собой в Выборг, но в таком случае возникали сложности. Неизвестно, когда оттуда вернемся. И можем не успеть подготовить сюжет. Пусть уж лучше он едет готовить то, что дадим в вечерний эфир, а я с фотоаппаратом и диктофоном в Выборг. И ведь получится там сделать хоть один кадр или не получится — вопрос спорный. Не будем рисковать.

— Паша, я на тебя надеюсь, — сказала оператору. — Не пей больше пока. Пожалуйста.

— Ты когда вернешься? — спросил он у меня.

— Спроси что-нибудь полегче.

У своей машины ухватила за руку судмедэксперта и спросила про время смерти. «После вскрытия», — ответил эксперт. Пока он мог только сказать, что убили выстрелом в упор и в другом месте — здесь просто выкинули из машины.

— Ну ты и сука, — сказал по телефону Андрей. — Ив камеру к своему пробралась.

— Что ты хотел выразить этой фразой? — уточнила у опера.

Он колебался несколько секунд, потом буркнул:

— Восхищение.

Властный мужчина с синими куполами на груди и шрамами на нескольких пальцах и на правой кисти сидел перед огромным плоским экраном. С двух сторон примостились Лопоухий и Кактус.

— Вы выяснили, она успела с ним поговорить или нет?

— Вроде нет. Маляв сегодня точно не было.

— Нет или вроде? — рявкнул Иван Захарович. — Куда они там все смотрели?

— На ее ноги.

— Вот ведь стерва, — покачал головой Иван Захарович. — Хотя я бы многое отдал, чтобы у меня была такая, когда я чалился… И что она в нем нашла? — Он помолчал немного в задумчивости. — А Приватизатор, мать его, и остальные! Губы раскатали. Такая халява. Ну-ну.

Его взгляд не предвещал Приватизатору ничего хорошего. Кактус решил исправлять положение — Приватизатор был его другом. Следовало перевести все стрелки на Смирнову. В натуре эта стерва виновата! Приватизатор правильный пацан, но он же сколько времени без бабы?

А тут эта…

— В каждой бабе сидит черт, говорил мой дед, — сообщил Кактус. Царствие ему небесное. — Кактус перекрестился — В елочку, — кивнул Иван Захарович, успокаиваясь. — Прав был покойник.

— Ну положи, в Смирновой их целая свора, — высказал свое мнение Лопоухий.

— Сечешь поляну,[6] Виталя, — кивнул Иван Захарович.

— Юлия Владиславовна, мы бы хотели поблагодарить вас за вашу передачу.

— Вам понравилось?

— Надеемся, что это привлечет к нам прихожан.

— Я дам вдогонку статью в «Невских новостях». Ваши координаты крупным шрифтом.