Тот День - Дмитрий Хабибуллин

Они просидели молча около двух минут. Промыв рану, человек в куртке защитных цветов перевязал голову оказавшимся в его кармане бинтом. Вода в ручейке мирно журчала, и совсем не хотелось думать, что совсем неподалеку разлагаются сотни истерзанных тел. Однако Соколов понимал, что ему нужны ответы и как можно скорее.

— Так что же произошло, что за ад вы видели? — Нарушил Георгий приятную тишину.

— Знаете, когда вы окатили меня водой, я был как раз во власти страшных воспоминаний, и вы от них меня спасли. Святой отец, теперь вы просите меня опять туда вернуться? — риторически спросил Сычев.

— Вы сказали, что знаете меня. А значит, вы не редко бывали у нас. А значит, существуют причины, по которым вы обратились за успокоением к богу. Вы не сумели убежать от своего прошлого и когда пришло время взглянуть страхам в глаза, вы нашли утешение во всепрощающем образе Христа. Пусть так. И если исповедь вам помогает, то я по статусу имею право отпустить вам все грехи. Имею право избавить от страданий. — пристально смотря мужчине в глаза, сказал Соколов. — Не повторяйте своих ошибок, не скрывайте печаль в сердце. Расскажите, что произошло.

Георгий Соколов знал, на что давить, если набожный человек боится открыться. Не раз на исповедях он слышал слова: “я не хочу вспоминать”, или же “мне страшно признаться”. Не раз ему приходилось убеждать людей в обратном. Конечно же, в прошлом делал он это исключительно ради собственного удовольствия, ведь истории из самых глубин человеческих душ — сладчайшее лакомство для коллекционера людских пороков. Но сейчас был случай другой, и откровения человека были священнику очень важны. Ведь он не знал наверняка, на этого ли человека указывал Голос.

— Ты пережил исход людей, и я подозреваю, что это не было случайностью. Ты был угоден, как, видимо, и я. И раз уж мы встретились, то значит должны быть честны друг перед другом. — продолжил Соколов.

Святой отец чувствовал тревогу Владислава. Он видел страх в его глазах, и понял, что выудит из своего нового знакомого правду только говоря то, что человек хочет услышать. Георгий не осмелился рассказать Сычеву о Голосе. Священник решил, что сперва стоит узнать о раненом мужчине больше.

— Вы правы, отец. Не может все это быть случайностью. Господь направил вас ко мне, а значит, я должен быть искренен с вами. — задумавшись, сказал Влад и добавил: — Как думаете это все кара? Кара за наши грехи?

— Все может быть. Но я не могу искать ответ вслепую. Помогите мне, пролейте хоть немного света на картину. — Напомнил священник мужчине.

И немного света все-таки пролилось.

Глава 8. Записки с того света: Начало первого

Дневник Дмитрия

Выйдя в коридор второго уровня, я в первый раз ощутил это: легкое, пульсирующее покалывание в затылке и то чувство, что еще только зарождалось в глубинах сознания. Чувство животного голода и злости. Я посмотрел на спутников, шагающих впереди меня. На медленно раскачивающиеся бедра Кати, и чувство плотского влечения чуть не взяло верх. На мгновение мне представилась жуткая, но привлекательная картина окровавленного женского тела и мертвых глаз, безропотно смотрящих на меня. От увиденного я на мгновение замер. Трое спутников остановились, недоуменно глядя на меня. Махнув рукой, я дал понять, что все нормально. Тогда я побоялся задать им этот вопрос. Они же вели себя, словно ничего не произошло. И списав все на игры разума, встревоженного внезапностью событий, я пошел дальше.

Спустя пять минут я уже знал, что парней зовут Никита и Евгений. Мои новые знакомые серьезно размышляли о случившемся, строя самые разные предположения. Самые безумные из них были о долгожданном начале контакта с внеземными цивилизациями и взрыве сверхновой. Однако самая любопытная информация была получена из прелестных уст Екатерины, которая сказала, что на одном из мониторов сумела разобрать координаты источника сигнала. И что мол, источник этот вовсе не в космосе, а где-то в недрах земли. После услышанного, на минуту воцарилось молчание и лишь гулкое эхо шагов прорезало пелену тишины.

Когда мы оказались у двери лифта, по коридору позади нас пронесся леденящий душу звук. Ни то вой, ни то рык. Единственное, что можно было сказать наверняка: человек был неспособен издавать такое. Страшный звук пронизывал каждую клетку тела, заставляя его цепенеть. И новая волна пугающего и до того неизвестного чувства вновь обрушилась на меня. Посмотрев на своих спутников, я понял, что это вовсе не игры моей фантазии. В тот раз поток животной страсти пришел с новой силой. Казалось, все то, что было тщательно спрятано за сотней дверей и замков, замурованное в самых глубинах души, вдруг нашло лазейку вырваться наружу. Конечно, это был все еще слабый поток животной сущности, но сознание человека, или то, что принято называть человечностью, едва справлялось с проявлением архаичного, звериного начала.

Овладев своими чувствами, я как в самом страшном кошмаре скрипя зубами, заставил себя повернуть голову к товарищам по несчастью. Картина, развернувшаяся передо мной, была, мягко говоря, странной. Хотя в тот момент, а точнее в том состоянии, я поймал себя на мысли, что людские категории оставили меня. И наблюдая за происходящим вокруг, я воспринимал все как должное, и более того, едва справлялся с позывами присоединиться. Катя стояла в центре неловкими движениями расстегивая блузку. Издавая утробное урчание, парни медленно гладили ее тело. Их руки циклично проходились от плеч девушки до гладкой кожи стройных ног. В это время где-то в коридоре позади нас все нарастал тот страшный рык. Когда блузка девушки упала на пол, кнопка лифта, находящегося в метре от нас, загорелась ярким светом. Я отчетливо помню, что в том состоянии полубреда, меня всецело захватило зрелище ярко желтого свечения кнопки вызова, и медленно меняющихся изумрудных знаков этажей на цифровом индикаторе. На мгновение отвлекшись от оргии, я застал Евгения и юную женщину уже лежащими на холодном, кафельном полу. Переплетенные конечности людей ласкали их полуодетые тела. Катя извивалась и шипела. На коже Жени уже не оставалось живого места. Все его тело было в царапинах от острых ногтей девушки. Внезапно я понял, что кого-то там не хватает, и, приложив последние усилия, я отвел голову в сторону. То что я увидел, наверно и заставило меня собраться. Тогда я понял, что дикие вопли, которые мы слышали перед погружением в эту сферу безумия, принадлежали профессору Дягелеву, все-таки нашедшему свою жертву — молодого человека по имени Никита. Сложно сказать, сколько продолжалось мое беспамятство, но за это время шеф, вооруженный иглой самописца успел вырезать бедняге глаза. Все еще медленный ход моих мыслей перебил звук открывающегося лифта.