Край земли у моря - Мери Каммингс

— Дел, ну извини... Я не думала, что ты так рассердишься.

На лице Кэти не было заметно ни малейших следов раскаяния — скорее, удивление, что он может сердиться на нее — на нее! — из-за какой-то девчонки с белобрысым хвостиком.

— Ладно, ничего страшного. Я надеюсь, что подобное недоразумение больше не повторится.

Он предпочел не заметить, что она снова назвала его по имени, и распрощался.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Всю дорогу до спортзала Дел никак не мог отключиться от мыслей о работе — в основном о Кэт и о ее сегодняшней выходке. Несомненно, на правах старой приятельницы она считает, что ей многое дозволено. Можно, конечно, поставить ее на место — но, зная характер Кэти, Дел понимал, что это будет нелегко, а превращать свой кабинет в театр военных действий — особенно в преддверии возможного теракта — ему не хотелось...

Рики был первым, на кого он наткнулся взглядом, войдя в спортзал. Впрочем, итальянец встречался теперь Делу почти ежедневно — казалось, он был везде. Он перезнакомился со всеми на заводе, бывал на всех вечеринках и ухаживал за всеми особами женского пола от шестнадцати до шестидесяти лет. Правда, и про работу он тоже не забывал — Меррик, во всяком случае, утверждал, что парень неплохой специалист и знает свое дело.

Если бы Дел не знал про дзюдо, он бы подумал, что Рики занимался культуризмом — настолько картинно выглядела его фигура с выпуклыми рельефными мускулами. Несомненно, женщины от вида подобной красоты немеют и начинают снимать трусики. Да еще эти черные кудри, бархатистый голос и выразительные томные глаза!

Карен еще не было — по его расчетам, она должна была придти минут через пятнадцать. Отвернувшись от Рики, Дел размялся, потом перешел на тренажер. Вскоре он почувствовал, что взял слишком высокий темп — тогда закрыл глаза и сосредоточился на счете, стараясь ни о чем не думать и не отвлекаться.

В какой-то момент он почувствовал, что Карен уже здесь, открыл глаза и обернулся. Она и правда была неподалеку — сидела на подоконнике, устроив Томми на колене, и заворачивала ему слишком длинные, «на вырост», рукавчики. Рядом с ней на подоконнике стоял небольшой джинсовый рюкзачок — Дел знал его содержимое: чистая, вкусно пахнущая футболка и джинсы для него, бутылочка сока для Томми, а кроме того — пара шоколадок, резинки для волос, расческа и прочие мелочи, которые женщины всюду таскают с собой.

Секунду поколебавшись, Дел все-таки решил «добить» эту сотню упражнений. Закончил, вытер пот и направился к ней.

Томми заметил его издалека, заулыбался, сморщив нос — точь-в-точь Карен. Подойдя, Дел чмокнул его в круглую щечку и привычным жестом подсунул ему левую руку. Ребенок тут же принялся за дело — он уже вторую неделю пытался стащить с этой руки часы: дергал, теребил, даже кусал, но пока что безуспешно.

— Привет!

— Не тяжело было?

— Я с коляской. Внизу оставила.

Положив руку ей на плечо под волосы, он незаметно погладил ее по шее.

— Мне еще полчаса. Высидишь?

— Да, ему тут нравится, — она широко и весело улыбнулась. — Слушай, неужели он будет когда-нибудь таким же, как ты? Даже поверить трудно!

— Каким?

— Ну... таким, — она провела рукой по его плечу, снизу вверх, и чуть сжала.

— Будет... Судя по тому, какой он упрямый — явно будет, — усмехнулся Дел, покосившись на Томми, который упорно продолжал бороться с застежкой. Решив порадовать ребенка, расстегнул часы, оставил их в цепких пальчиках и пошел обратно к тренажерам.

Он прекрасно понимал, что ведет себя как мальчишка, и, надо бы еще поработать с тренажером, дающим нагрузку на ноги, но вместо этого, сделав пару десятков упражнений, не выдержал и полез на турник — уж очень хотелось, чтобы Карен лишний раз посмотрела, какой он ловкий и сильный.

Зрелище получилось вполне эффектное — он подтягивался, переворачивался, делал «солнышко», все увеличивая и увеличивая темп. Сосредоточившись на движении, Дел не смотрел по сторонам, и так зная, что Карен не сводит с него глаз и, разумеется, догадывается, что выделывается он исключительно ради нее.

Соскочив, тоже весьма эффектным прыжком, он обернулся и про себя чертыхнулся: Рики уже был там, стоял рядом с Карен и что-то бубнил, усиленно жестикулируя. Обернувшись и увидев Дела, итальянец шагнул навстречу, радостно поприветствовал его, высказал пару комплиментов в адрес Томми и предложил поотжиматься — кто больше.

— Или можно штангу — лежа, — добавил он, кивнув на соответствующее приспособление.

— В четверг, если хочешь. На сегодня я уже все, — ответил Дел и пошел переодеваться.

Они шли домой не торопясь — вечерами становилось не так жарко, и приятно было прогуляться по дорожке. После душа Дел надел джинсы и футболку и теперь чувствовал себя довольным и расслабленным. Ныли плечи — он все-таки взял слишком высокий темп — но это тоже было приятно.

Томми он нес на руках — он любил носить его и чувствовать под руками теплое, живое и уютное тельце. Ребенок, устав от обилия впечатлений, без споров отдал часы и сонно посапывал, привалившись к плечу. Вспомнив, Дел спросил:

— Что тебе наплел этот Рики? Опять прокатиться по окрестностям приглашал?

— Да нет, — отмахнулась Карен, — он тоже приглашен на день рождения к Меррику — вот по этому поводу и трепался. Потанцевать он со мной, видите ли, желает. Да ну его!

— Он тебе крепко не глянулся...

Карен вздохнула — объяснить то, что она чувствовала, было слишком сложно.

— Он... в нем есть что-то не то. Словно все это ничего не значит — а значит только он сам.

— Что ничего не значит? — не понял Дел.

— Люди... и все вокруг. Ну, не знаю я, как это сказать. Только когда что-то не по нему выходит, даже мелочь — он очень злится. Не показывает — а злится. Ну чего ты про него затеял вдруг? — спросила она жалобно. — Не хочу! И так сегодня... — и осеклась.

— Что сегодня?

— Да ладно, ничего.

— Она что — сказала тебе что-нибудь не то?

 Дел сразу понял, о чем идет речь.

— Нет, просто... неприятно было. Ну ладно, чего об этом говорить? Все, уже забыли...

Сказать ему, как эта женщина — такая ухоженная, элегантная, пахнущая дорогими духами — смотрела на нее? Словно на ничтожную деревенскую замарашку, у которой хватает наглости соваться туда, где ей явно не место! А когда Карен сказала, что она кена Дела — сколько во взгляде появилось презрительного удивления, что эта замарашка еще смеет не бог весть что!

Отмахнувшись от неприятных воспоминаний, Карен постаралась улыбнуться. Отобрала у Дела крепко спящего ребенка, положила в коляску. Теперь можно было ухватиться за освободившуюся руку. Рука была большая и горячая — держась за нее, не хотелось думать ни о чем плохом.