Ход черной королевы - Елена Миронова

— Да? — воскликнула Мила и снова позавидовала. Ну почему такие мужчины достаются кому угодно, только не ей? — А ты расскажи про своего любовника, — попросила она, — какой он, молодой или старый, женат ли, кем работает.

— Я его особо не расспрашиваю о работе, — отмахнулась Ирина, — он какой-то бизнесмен, у него своя фирма. Он старше меня, конечно, и женат. Но меня это не волнует, я же не собираюсь за него замуж. Меня вполне устраивает то, что он не жалеет для меня денег, и, опять же, мы едем отдыхать! Кстати, как раз сегодня я собираюсь пройтись по магазинам, купить себе кое-что к отдыху. Хочешь прогуляться со мной?

Мила пожала плечами. Она ещё не решила, хочет ли наблюдать, как Ирина будет тратить кучу халявных денежек любовника на роскошные наряды. Тем более что самой Миле перекрыли кислород: Павел уехал, а раньше именно он давал ей деньги. Милу не интересовало, где Павлик их берёт, просит ли у отца, или выдаёт ей свои старые накопления. Зато теперь, когда он уехал, она наконец-то спохватилась, но не могла придумать, к кому подойти с этим вопросом. Когда она позвонила мужу на сотовый, автоматический голос оператора сообщил, что абонент недоступен. Теперь ей придётся униженно выспрашивать насчёт денег у Любови Андреевны. Та, конечно, не будет интересоваться, для чего Миле такая сумма, и даст деньги сразу же, но Миле всё равно эта ситуация неприятна.

— Нет, наверное, я вряд ли смогу составить тебе компанию, — вздохнула она, — мне ещё на студию надо, записать новую песню.

Никакой новой песни не было, Мила её попросту выдумала. Но должна же и она чем-то похвастаться!

Им принесли заказ, и женщины принялись за еду. Вытирая салфеткой жирные пятна на подбородке от острого, но бесподобно вкусного фахитаса, Мила снова подумала, а не задать ли Ирине вопрос прямо в лоб, про Резника. Но потом решила не делать этого. Она может спугнуть птенчиков, тогда как в её голове стал зарождаться новый блестящий план.

— Ирочка, — елейным голоском произнесла Мила, — а когда вы собираетесь лететь на Багамы?

— Через полторы недели, — с готовностью ответила подруга. — Мы пробудем там дней десять, во всяком случае, он так сказал.

Мила отметила, что Ира упорно не называет любовника по имени. А разве это не дополнительный знак в пользу того, что её любовник — не кто иной, как Резник? К тому же они летят на Багамы. У Резника на Багамах — вилла. Это очень говорящий факт.

— А в каком отеле вы остановитесь? — снова поинтересовалась Мила.

— А мой друг вроде бы снял там виллу, — ничего не подозревая, ответила Ирина, наслаждаясь нежной бараниной. — Сказал, что не любит жить в отелях.

Мила чуть не подпрыгнула от радости. Ну конечно же, это Резник, это точно он! Зачем ему жить в отеле, когда у него самого там есть вилла? Хотя на Багамы всё равно лететь через Майами, а там у Резника тоже есть вилла. Странные люди, зачем им Багамы, ведь Майами гораздо лучше, на взгляд Милы? И к тому же ближе! Впрочем, всё это неважно. А важно то, что все её прежние подозрения подтверждаются! Резник встречается с Ириной, и она, Мила, должна положить этому конец. Это слишком опасно для её финансового положения, допустить продолжение этих встреч.

И она уже знает, как это сделать! Она моментально продумала план, который непременно сработает. Ирина останется с носом, а Резник вернётся к семье. Впрочем, он сам может не возвращаться, главное, чтобы его деньги оказались неподалёку от Милы. А Ирина всё-же порядочная сука! Не может же она не знать, что встречается со свёкром Милы! Значит, скрывает. Но зачем? Впрочем, всё это уже неважно. Мила должна действовать немедленно, ведь визы на Багамы получают через посольство Великобритании, и это занимает не меньше месяца. Естественно, она закажет визы для них с Любовью Андреевной через турагентство, это будет быстрее. Они, конечно, прилетят позже Резника с Ириной, но всё-же ещё застанут голубков на месте. Ведь Ира сказала, что они останутся там на десять дней? Мила улыбнулась. У неё мало времени, но она непременно приведёт в исполнение приговор!

Она подцепила вилкой креветку, и попросила у официанта стопку текилы с лимончиком и солью. Этот новый план стоило обмыть. А пикантность ситуации состояла в том, что обмывался этот план в компании с ничего не подозревающей Ириной, которую Мила и собиралась подвести под этот приговор.

Жанна с грустью думала о том, что мужчины — Резники очень щедры. Сын подарил ей конюшню, а отец — квартиру. Ту самую квартиру, которую он специально арендовал для их встреч. Правда, эта квартира была записана не на её настоящее имя, а на то, под которым она жила с Мальчиком, но ведь подарок всё равно предназначался ей. Не могла же она предъявить Резнику свой паспорт на имя Гусейновой Жанны? Изначально она хотела порвать, сжечь, уничтожить тот паспорт, выправленный ей Мальчиком, но потом оставила его — на всякий случай. И правильно сделала. Теперь её паспорт понадобился для оформления виз и билетов на Багамы, а также вот, для её новой квартиры. Жанна решила ничего не говорить об этой квартире Шахиду, иначе тот отберёт и её.

— Макс, но зачем? — в сотый раз задала она вопрос Резнику. И тот в сотый раз ответил:

— Потому что мне захотелось сделать тебе подарок. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обычной любовницей, время от времени появляющейся в данном алькове для интимных встреч. Я хочу, чтобы ты спокойно перевезла сюда свою дочку, и чтобы не волновалась за своё будущее.

— Но я и не волнуюсь, — пробормотала она.

— Нет, так будет лучше, — отрезал он. — Тебе же нравилась эта квартира, помнишь, ты сама говорила?

Жанна кивнула. Ей и вправду приглянулась большая и светлая жилплощадь, расположенная в недавно отстроенном хорошем доме.

— К тому же, знаешь, на мои счета, возможно, скоро будет наложен арест, — улыбнулся Резник, — так позволь же мне хоть что-то для тебя сделать!

— Неужели всё так серьёзно? — испугалась Жанна. — А что будет с тобой?

— Не знаю, Ирочка, — пожал он плечами. — Меня крепко прижали. Я, правда, нашёл одну лазейку, и надеюсь, что всё пройдёт удачно. Но давай больше об этом не говорить, хорошо?

Жанна кивнула с кислой миной. Её-то как раз больше всего интересовали его дела и та лазейка, о которой он говорил. Ведь Шахид уже разъярён. Но она не собирается настаивать или, чего не хватало, давить на любовника. Вместо этого она заботливо поинтересовалась:

— Устал? Хочешь чего-нибудь выпить?

— Чаю, если можно…

Жанна направилась на кухню, налила Резнику горячий свежезаваренный чай, поставила на аккуратный фарфоровый поднос чашку, сахарницу и блюдце с лимоном, и отнесла ему в комнату. Теперь эта квартира принадлежит ей, но она почему-то не ощущала себя счастливой. В чём же дело? Жанна молча смотрела, как Резник пьёт чай, забавно выпятив губы трубочкой, и почувствовала умиление. Не такое, какое она испытывала к дочери, но всё равно это было то самое чувство.

— Макс, — прошептала она, положив голову ему на колени, и на её сердце снова улеглась тяжёлая тень. Как было бы замечательно просто встречаться с таким прекрасным человеком, просто любить его и ему позволять баловать себя. Но у неё так не получится. Она сначала использует Резника, а затем выплюнет его, обессиленного и раздавленного, перемолотого в жерновах Шахида. Что с ним тогда будет, ведь он так верит ей, и так её любит? Жанна не сомневалась, что он действительно любит её, хотя после того единственного объяснения в любви он больше об этом не заговаривал. Но все его поступки, его взгляды, его нежность по отношению к ней говорили, даже кричали о его любви.

И она сама… Она не хотела, и не собиралась влюбляться в него, но он уже был ей дорог, даже очень дорог. Иногда ей приходила в голову крамольная мысль: а что, если бы у них с Павлом всё получилось так, как они планировали, она вышла бы за него замуж и поселилась в доме у Резников, что тогда? Она бы влюбилась в своего свёкра? Вряд ли: ведь тогда, кроме Павла, она никого не видела. И Макс тоже видел бы в ней не женщину, а жену своего единственного сына. И даже если бы он проникся к ней чувствами, то никогда бы не позволил себе открыто их выражать. Он очень порядочный человек, Макс. Но это значит, что всё, что произошло в её жизни — к лучшему? Ведь она бы не рассталась с Павлом по доброй воле, и, следовательно, никогда бы не узнала, насколько прекрасный человек Макс! Или ей это и не надо было знать, главным в её жизни тогда был Павел? Бред какой-то…

Жанна вспомнила, почему стала называть его не Толиком, а Максом. Потому, что ей практически сразу же хотелось как-то выделять его. Хотелось называть его не так, как называет его жена и друзья. Ну не Анатолием же Максимовичем называть любовника! Вот она и переименовала его в Макса, взяла производное от его отчества. И Резник вроде бы был не против, хотя иногда шутливо утверждал, что она попросту зовёт его именем бывшего возлюбленного, а, чтобы не путаться, сочинили эту легенду насчёт его отчества. Впрочем, смеялся он, ей крупно повезло, что его отчество подходит к имени её бывшего любимого…