Пушкарь (сборник) - Юрий Корчевский

– Уезжаю на десять дней, дом блюдите, если надо запасы сделать – сена для лошадей, зерна, людям покушать – вот деньги, распоряжайся с умом.

– Все будет исполнено, – мужик с достоинством поклонился.

Я обратился к челяди:

– Всем его слушать, он старшим будет.

Мужик приосанился. Утречком, после завтрака – яйца, квас, лепешки, мы с Прохором выехали в Касимов. Такой гонки уже не было, лошадка трусцой пылила по сельским дорогам. Кушали и ночевали на постоялых дворах. В один из дней Прохор обратился ко мне.

– Юрий Григорьевич, ты теперь в Рязани жить будешь?

– Выходит, так.

– И меня Игнату Лукичу вернуть хочешь?

– А как же, ты же его человек, ежели сбежишь – поймают.

– Выкупи меня у него, по нраву у тебя жить, верной собакой тебе служить буду. У Игната Лукича неплохо, да городок невелик – то мужики спьяну дерутся, то еще что. А ты человек ученый, думаю я, далеко пойдешь.

Вот тебе и холоп. Раздумывал я недолго. Если Игнат Лукич согласится, попробуем.

До Касимова ехали пять дней. Игнат Лукич встретил как близкого родственника, крепко обнял, похлопал по плечам.

– Рассказывай, как там в Рязани?

Я вкратце пересказал основные события. Когда речь зашла о покупке дома, трактирщик огорчился:

– Я так и знал, что тебя рязанцы сманят, чуяло мое сердце. Жалко, хороший ты парень, да тесно тебе будет в Касимове. Ладно, коли так, езжай.

– Подожди, Игнат Лукич, просьба у меня к тебе, насчет Прошки. Уступи мне холопа.

Лукич недолго подумал:

– Ладно, тридцать сребреников, и он твой.

Я отсчитал деньги, первый раз в жизни я покупал человека, да еще и тридцать монет – как куда.

– Зазноба у меня здесь, хочу дом ее продать, да с собой забрать – поможешь ли?

– Что с тобой поделаешь, помогу.

Я помчался к Анастасии. Пока получалось, что я решал за нее без нее самой. Запыхавшись, вбежал в дом, Анастасия и ее сынишка сидели за столом, обедали.

Радости обоих не было предела. Анастасия радостно меня обнимала.

– Вернулся, из-за меня вернулся?

– Да, ненаглядная моя, за тобой вернулся.

– Сердцем чуяла, что в Рязань тебя князь сманит, думала, забудешь про нас.

Мальчонка вертелся рядом, с ожиданием заглядывая в глаза.

– Всех вас отсюда заберу, собирайте пожитки, дом продавать надо, телеги прикупить – добро кое-какое перевезти надо.

– А в Рязани, где жить будем?

– Дом я купил за княжьи деньги. Челядь нанял, не хуже других жить будем.

С радостным визгом оба бросились мне на шею. Короче, дел было полно, а времени мало. Снова обратился к Игнату Лукичу.

– С повозками забот не будет – иди на торг, наймешь повозки с возчиками, сколь тебе надо. За одну подводу до Рязани берут три алтына и две деньги, не прогадай.

– А с домом как быть?

– Пойдем, посмотрим дом.

Запрягли возок и поехали смотреть дом Анастасии. Там царила оживленная суета – собирались вещи, перетряхивалась одежда.

Игнат Лукич с деловым видом обошел дом, слазил на чердак и в подвал, зашел в сарайчик.

– Сколько хочешь, хозяйка?

– Да не знаю я, господин хороший.

Лукич обратился ко мне.

– Дом, если не спешить, за две гривны киевские продать можно. Если хочешь – даю одну гривну сейчас, и дом мой.

Кто знает, как долго будет продаваться дом, я кивнул головой и посмотрел на Настю. Она была тоже согласна. Ударили по рукам:

– Когда освободишь?

– Через три дня.

На обратном пути заехали на торг. Игнат Лукич степенно подошел к мужикам, долго с ними разговаривал, потом махнул мне рукой – давай задаток, скажи, когда и куда подъехать. Я объяснил.

Вернувшись на постоялый двор, Игнат Лукич велел натопить баньку:

– Сходим, попаримся с тобой, поговорим.

Натопили баньку хорошо, двое холопов плескали квасу на раскаленные камни, хлебным духом наполнилось все помещение. Мы улеглись на полки, сначала аккуратно, затем сильнее и сильнее нас обиходили веничками, обмыли. Распаренные, мы вышли в предбанник, закутались в простыни, хлебнули крепкого холодного пива. К пиву на столе стояли вареные раки, копченая рыба и соленые бараночки. Хорошо!

Тело отдыхало.

– Как мыслишь далее жить?

Я пока и сам этого не знал.

– У князя во дворце есть такой мужичок – Афанасий. – Я кивнул, знаком уже. – Большое влияние на князя имеет, ты с ним не ссорься, мужик хороший, но злопамятный. Ты, лекарь, во многих делах занятный, жилка в тебе какая-то интересная есть, да и дно двойное али тройное. Это тоже чувствуется, осторожнее будь, ты человек здесь без роду-племени, поддержать тебя на первых порах будет некому, а кому-то дорогу ты уже перешел али перейдешь. С людьми видными и уважаемыми посговорчивее будь, на подарки денег не жалей, все сторицей окупится. Князь – человек разумный, но вспыльчивый. Более я сказать ничего не могу, не знаю, не в столице живу.

Никак не могу привыкнуть, что столицей они называют Рязань – столицу Рязанского княжества.

– Я мыслю, – добавил Игнат Лукич, – в верха пробьешься. Князем али боярином не будешь – это по рождению, но ум и хватка у тебя есть.

Давненько я так ни с кем не разговаривал, буквально по-отечески.

Поблагодарив Игната Лукича за все, что он для меня сделал, я пошел отдыхать.

С утра я отправился к Анастасии помочь собрать вещи. Особенно собирать было нечего, но узлов набралось изрядно.

– А с живностью как? – спросила Настя.

– Да никак – свиней продай или отдай соседям. На месте новую купим.

Я предложил сходить на торг, прикупить чего из одежды, но Настя меня огорошила:

– А в чем женки в Рязани ходят?

Ешкин кот, во все времена, наверное, женщины одинаковы. У нее судьба круто меняется – город, дом, спутник жизни, а она – какие в Рязани моды. Короче, на торг мы не пошли, решили купить в Рязани. Зарубили и сварили курицу, не пропадать же добру. Спать я отправился к Игнату Лукичу, все-таки внешние проявления нравственности.

Когда на следующий день, попрощавшись с Игнатом Лукичом, с небольшой сумкой с пожитками я подошел к Насте, телеги стояли уже там, возчики споро выносили узлы. На одной из телег укладывал вещи Прохор. В предотъездной суете я как-то о нем подзабыл.

– Здравствуй, хозяин! Я уже с вещами, – показал он на небольшой узел.

Вышли за ворота, из-за заборов выглядывали лица соседей.

Анастасия всплакнула, перекрестила дом, перекрестилась сама, мы уселись на телеги, и наша маленькая колонна из трех телег двинулась в путь. Прощай, Касимов. Начинался новый отрезок жизни.

Глава 6