Ночь которая умирает (сборник) - Айзек Азимов

Он протянул руку.

— Не волнуйтесь. Давайте выпьем за встречу и вместе полетим обратно.

Мердок не захотел пожать протянутую руку. Он стоял, не сводя глаз с Тревельяна, тишина становилась все более гнетущей.

— Ты это серьезно? — наконец пробормотал он.

Игра в кошки-мышки закончилась. В голосе Тревельяна зазвучали стальные нотки.

— Это честное предложение. У вас еще есть Добрая Удача, так что на жизнь вам хватит. Довольствуйтесь малым.

— Добрая Удача? — воскликнула Фаустина. — Какой же ты идиот! Это и есть Добрая Удача! — Ее рука описала полный круг.

— Я надеялся на обратное, — тихо ответил Тревельян.

— И что, по-твоему, я замыслил? — спросил Мердок.

— Ответ очевиден. — Тревельян пожал плечами. — Вы открыли эту планету и, естественно, задумались, как снять сливки. Вы не могли получить патент первооткрывателя, потому что Союз не разрешил бы колонизации планеты до завершения научных исследований. Учитывая отдаленность от обжитых миров, недостаток персонала и огромный объем работ, эти исследования затянулись бы лет на сто. Я даже думаю, что одно-два десятилетия мы будем держать в секрете координаты планеты, чтобы не допустить сюда любителей старины. А за это время ученые смогут наладить охрану.

— Ученые! — взвизгнула Фаустина.

Мердок сжал ей руку, призывая к спокойствию, но по-прежнему не сводил взгляда с лица Тревельяна.

— Какая, однако, возможность сколотить состояние! — продолжал координатор. — Предложить прекрасные, полностью обставленные жилища сотням миллионов людей, причем за цену, доступную обычному колонисту. Вы могли бы стать одним из богатейших людей за всю историю человечества. Ну, а затем вы отправились бы на поиски планеты, колонизация которой не вызвала бы у нас возражений. Вам не подвернулось ничего необычного. Планета как планета, не хуже других, уже заселенных, но необитаемая. И люди стали бы вам платить, потому что вы гарантировали жилье, дороги, готовые к севу поля по приемлемой для них цене. Некоторых вы действительно доставили бы на тот, забытый богом мир. Особенно если рядом случайно оказался бы кто-нибудь из моих коллег. Вы потеряли бы на них деньги. Но это не имело значения, потому что большинство переселенцев вы привезли бы сюда, где целые города достались вам практически даром. Они написали бы домой. Возможно, вам пришлось бы слегка откорректировать восторженные письма, чтобы мы, корди, не пронюхали о вашей авантюре раньше, чем следовало. Скорее всего, мы бы долго оставались в неведении, потому что у нас полно неотложных дел и во всей Галактике найдется не так уж много людей, готовых оказать нам реальную помощь. Я уверен, что несколько лет все у вас шло бы спокойно, а уж затем несоответствия стали бы столь вопиющими, что нам пришлось бы вмешаться.

— И что бы вы предприняли? — спросил Мердок.

— Ничего, — ответил Тревельян. — Разве мы смогли бы переселить тысячи, а то и миллионы мужчин, женщин и детей, приехавших по доброй воле, обрадованных светлой жизнью, пустивших корни, растящих новое поколение? Это было бы невозможно политически, морально и даже физически. Они защищали бы свои дома, а мы не могли бы сравнять их с землей, не так ли? Вы должны были бы поплатиться за содеянное, разумеется теоретически, конфискацией имущества и тюремным заключением. На практике же вы заставили бы нас платить слишком высокую цену за то, чтобы добраться до вас и ваших денег. Вы создали бы колониальное государство и утвердили конституцию, провозглашающую вас отцом-основателем и пожизненным президентом Доброй Удачи. И колонисты сражались бы за вас, как за себя. Поэтому, чтобы не нарушать собственного запрета на агрессивные войны, Союзу не оставалось бы ничего другого, как смириться со случившимся ради того, чтобы спасти оставшиеся научные и культурные ценности.

Тревельян замолчал. В горле у него пересохло, на плечи навалилась усталость, хотелось курить, но под дулами бластеров он не решался лезть в карман за трубкой.

Мердок кивнул.

— Да, ты прав, — он хохотнул. — Благодарю за титул отца-основателя. Сам как-то не додумался до этого. Теперь все стало на свои места.

— Но знаете ли, я не могу этого допустить, — добавил Тревельян.

— Почему же? — с искренним удивлением спросил Мердок. — Что тебя тут поразило? Обычная планета, заваленная костями. Я сожалею о том, что произошло, но мертвые от этого не оживут. Да какая разница: одним народом меньше, одним больше. В Галактике их миллионы. Чему мы можем научиться у них? Ты что, надеешься найти технические достижения или формы искусства, которые позволят цивилизации совершить гигантский скачок? Но ты же прекрасно понимаешь, сколь ничтожен этот шанс. А на других планетах полным-полно бедняков, жаждущих лучшей жизни.

— В должное время планета будет открыта для заселения.

— Когда оно придет, это время? И сколько людей умрет в нищете, вместо того чтобы строить новую жизнь?

— Новорожденные приходят на смену иммигрантам. Так что в конечном результате срок переселения не имеет большого значения.

— Забудем о конечном результате и подумаем о плоти и крови живущих.

Тревельян не смог сдержать гнева.

— Хватит демагогии, Мердок. Вы такой же альтруист, как и боевой лазер.

— А ты, — фыркнула Фаустина, — ты — машина. Мне не терпится разобрать тебя на части.

— Подожди-подожди, — одернул ее Мердок. — Успокойся, мы еще не договорили.

На мгновение его взгляд уперся в землю, затем вернулся к лицу Тревельяна.

— Я обрисую тебе ситуацию. Когда мы заметили слежку, то решили вести тебя за собой, потому что после обнаружения сверхновой сюда повалили бы ученые и кто-то еще мог найти нашу Добрую Удачу. Ты мог бы повернуть назад без посадки. Сделай ты это, мы полетели бы на ближайшие заселенные людьми планеты, набрали бы добровольцев и перевезли их сюда бесплатно. И обосновались бы на Доброй Удаче до того, как ты успел бы растормошить свою Службу. И тогда она ничего бы с нами не поделала.

— Я догадывался о вашем плане, — ответил Тревельян, — и по пути назад собирался облететь все населенные миры Скорпиона, чтобы объявить, не уточняя местоположения Доброй Удачи, что ее заселение запрещено. Сознательное нарушение запрета послужило бы оправданием нашему вмешательству и насильственному вывозу колонистов. Служба должна поддерживать свой авторитет.

— С чего ты взял, что вернешься назад? — Ухмылка Фаустины источала ненависть.

— Успокойся, — повторил Мердок и обращаясь к Тревельяну добавил: — Я надеялся, что ты приземлишься, и не ошибся. Мы помахали перед тобой красной тряпкой — и ты тут как тут. Видишь ли, я знал, что твой корабль вооружен хуже моего. Теперь ты у меня в руках.