История языкознания в текстах и лицах - Надежда Лыкова

Прежде всего необходимо уяснить себе, что вообще следует понимать под звуковыми законами. <…> Понятие звукового закона не следует употреблять в том смысле, в каком мы говорим о законах в физике или химии <…>. Звуковой закон не содержит в себе указаний на то, что непременно должно наступить всякий раз при данных общих условиях, он констатирует лишь регулярность определенной группы исторических явлений. <…>

<…> под последовательным действием звуковых законов следует понимать лишь то, что в процессе звукового изменения в данном диалекте все единичные случаи, характеризуемые одинаковыми звуковыми условиями, протекают вполне одинаково. <…> (Принципы: 87–88).

Если при звуковом изменении, осуществляемом путем многократной подстановки незаметных различий, возникновение нового сопровождается отмиранием старого, то при изменении значения слова возникновение нового не исключает возможности сохранения старого. Здесь на первых порах новое, как правило, присоединяется к старому, а если впоследствии, как это часто бывает, старое и уступает место новому, то это уже совершенно другой процесс, не вытекающий с неизбежностью из первого.

Однако в другом отношении изменения значений слов очень сходны с звуковыми изменениями; так же как и последние, они осуществляются путем отклонений в индивидуальном употреблении узуального и путем постепенного превращения такого индивидуального употребления в узуальное. <…> (Принципы: 93).

<…> в нашей психике происходит взаимопритяжение отдельных слов, вследствие чего слова образуют в ней множество более или менее крупных групп. Это взаимное притяжение всегда основано на частичном совпадении звучания или значения отдельных слов, либо и звучания и значения одновременно. <…>

В группы объединяются не только отдельные слова, но также и аналогичные пропорции между различными словами. Толчком для образования таких групп пропорций, представляющих собой в то же время своего рода пропорциональное уравнение, является прежде всего только что упомянутое перекрещивание вещественных и формальных групп. <…> (Принципы: 128–129).

Поскольку новообразование по аналогии представляет собой решение пропорционального уравнения, то ясно, что для составления такой пропорции необходимо наличие по крайней мере трех подходящих для этого членов. Каждый из них должен в чем-то сопоставляться с другим; в данном случае это означает, что с одним из членов он должен быть схож в отношении вещественного элемента, с другим – в отношении элемента формального. Так, например, в латинском можно составить уравнение animus: animi = senatus: x, но не animus: animi = mensa: x. Поэтому флексия того или иного слова может испытать на себе аналогическое воздействие со стороны флексий других слов лишь в том случае, если это слово обладает одной или несколькими формами, образование которых совпадает с образованием таких же форм у других слов. <…> (Принципы: 139).

<…> мы должны отличать психологическое подлежащее (или соответственно сказуемое) от грамматического, поскольку <…> они не всегда совпадают. <…> Психологическое подлежащее – это та совокупность представлений, которая с самого начала имеется в сознании говорящего (думающего) и к которой затем присоединяется другая совокупность – психологическое сказуемое. <…>

В изолированном предложении психологическое сказуемое является более важным элементом, вносящим нечто новое, и поэтому на него всегда падает более сильное ударение. По-видимому, мы вправе рассматривать это явление как закон, общий для всех времен и народов. Вторым средством различения мог бы стать порядок слов. <…> (Принципы: 147–149).

<…> звуковое изменение неизбежно является врагом и разрушителем симметрии системы форм. Трудно себе представить, сколь бессвязным, запутанным и непонятным в конечном счете оказался бы язык, если бы он терпеливо сносил все разрушения, производимые звуковыми изменениями, если бы ничто не противодействовало этим разрушениям. Фактором, противодействующим разрушительному действию звуковых изменений, является образование по аналогии. С его помощью язык непрестанно добивается более регулярных соотношений, более прочной спайки и целесообразной группировки форм как в склонении и спряжении, так и в словообразовании. В истории языка мы наблюдаем постоянную борьбу двух противоположных тенденций. За каждым разъединением следует воссоединение. Чем сильнее было разрушительное воздействие звуковых изменений, тем активнее деятельность новообразования. <…> (Принципы: 240).

<…> Среди всех членов предложения наиболее резко выделяется психологическое сказуемое, поскольку оно является важнейшим элементом, целью сообщения; благодаря этому на него и падает самое сильное ударение. <…>

Наряду с психологическим сказуемым среди прочих членов предложения особо выделяется психологическое подлежащее. По своей значимости, а следовательно, и по силе ударения, которое на него падает, оно в наибольшей мере приближается к психологическому сказуемому. Остальные члены выступают в качестве связующих; они осуществляют связь между подлежащим и сказуемым и уточняют характер этой связи. <…> (Принципы: 339–340).

Бертольд Дельбрюк (1842–1922)

Немецкий языковед. Получил образование в университете Халле (филология), затем в Берлине (санскрит). В 1866 г. защитил диссертацию о синтаксисе в «Ригведе». Преподавал в Галле и в Иене (сравнительное языкознание, санскрит), в 1908–1913 гг. – ректор университета в Иене. Заложил основы изучения сравнительного синтаксиса индоевропейских языков. Многие его наблюдения и выводы не утратили своего значения и по сей день. Издал «Ведийскую хрестоматию».

Введение в изучение языка (1893)

<…> Неизбежность действия аналогии в языке становится очевидной, если уяснить себе, что слова в душе говорящего являются в значительно большей части своей не обособленно, но в тесной связи (ассоциированные) с другими. <…> (Введение: 187).

<…> Звуковые законы, устанавливаемые нами, суть <…> не что иное, как единообразия, возникающие в известном языке и в известное время и имеющие силу только для этого языка и времени. <…>

Но я не могу помириться с определением звуковых законов как законов природы. С химическими или физическими законами эти исторические единообразия, очевидно, не имеют никакого сходства. <…> (Введение: 190).

Задания и вопросы

1. За что критиковали младограмматики своих предшественников?

2. Как понимается ими звуковой закон?

3. Что должно являться объектом изучения в науке о языке, по мнению младограмматиков?

4. Поясните, как действует принцип аналогии в языке. Приведите примеры, опираясь на знание истории изучаемого языка.

5. Какими другими терминами могли бы вы заменить термины «психологическое подлежащее», «психологическое сказуемое»?

10. МОСКОВСКАЯ И КАЗАНСКАЯ ШКОЛЫ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

Филипп Федорович Фортунатов (1848–1914)

Русский языковед, академик Петербургской академии наук (1898). Окончил Московский университет (1868), занимался диалектологической работой в Литве, стажировался в Германии (у Курциуса и Лескина) и Франции (у Бреаля). Магистерская диссертация (1875) посвящена анализу ведийского языка. С 1876 по 1902 г. – профессор по кафедре сравнительной грамматики индоевропейских языков Московского университета. Труды по индоевропеистике, славистике, санскриту, проблемам общего языкознания. Заложил основы формальной грамматики.

Сравнительное языковедение

<…> Язык принадлежит людям, как членам того или другого общества; язык в числе других элементов сам образует и поддерживает связи между членами общества, но связи в языке членов общества зависят в свою очередь и от связей членов общества в других элементах. Язык с течением времени видоизменяется, язык имеет историю; но эту историю язык имеет в обществе, т. е. как язык членов общественного союза, а общественный союз с течением времени изменяется сам, имеет свою историю. Таким образом, исследование человеческого языка в его истории входит по известным сторонам как составная часть в науку о природе и жизни общественных союзов. <…>

Язык, как мы знаем, существует главным образом в процессе мышления и в нашей речи как в выражении мысли, а кроме того, наша речь заключает в себе также и выражение чувствований. Язык представляет поэтому совокупность знаков главным образом для мысли и для выражения мысли в речи, а кроме того, в языке существуют также и знаки для выражения чувствований. <…> (Фортунатов: 241–242).