Если исчезает след... - Валентин Сергеевич Кутейников

Ну и что из этого следует? — поинтересовался Балашихин, ничего пока не понимая.

Не ответив, Веретенников в задумчивости стал прохаживаться по дорожке. И вот тут ему подвернулся счастливый случай, подтвердивший правильность его рассуждений и внезапно мелькнувшей у него догадки. Тот самый случай, который, как выяснилось позднее, сначала помог преступнику, а затем, как нередко бывает, не обошел и следствие. Впрочем, для Веретенникова, как и для всякого опытного следователя, это был скорее не счастливый случай, а результат выработанного практикой умения логически мыслить, связывая воедино разрозненные звенья, и не упускать из виду и схватывать на лету любую, казалось бы самую незначительную деталь при расследовании.

— Куда же он запропастился?

Веретенников обернулся на голос. Вдоль стены общежития, по дорожке медленно шла вахтерша, поглядывая по сторонам.

— Кто запропастился? — спросил Веретенников. — Вы что-нибудь потеряли?

— Да веник, — махнула рукой тетя Маша. — Я, когда мела, вроде здесь его оставила. Под окном. — Вахтерша остановилась у соседнего окна, задумалась. — А теперь его нету. Или уж я ничего не помню и не тут его оставила?

— Нет-нет, — торопливо заговорил Веретенников. — Тут вы его оставили. Все правильно.

— Да? — Вахтерша с недоумением посмотрела на следователя. — А где же он?

— Надеюсь, это мы сейчас узнаем. Этот веник теперь и нам нужен. Какой он, ваш веник?

— Обыкновенный. Соломенный.

После тщательных поисков веник был найден метрах в десяти от окна комнаты № 4, в густом бурьяне, утопающем в грязи.

— Чудеса, — сказала тетя Маша, увидев свой веник. — А как же он туда попал?

— Его-то мне и не хватало, — вместо ответа задумчиво произнес Веретенников, взглянув на Балашихина. — А я-то думал, где он взял такие длинные руки?

Балашихин понимающе кивнул:

— Картина проясняется.

— Проясняется, — подтвердил Веретенников, хотя лицо тети Маши в этот момент явно свидетельствовало об обратном. «Значит, нет сговора, — подумал следователь. — Нет и заранее продуманного злоумышленником плана, если тот действовал один. А есть случай. Слепой, нелепый».

Веретенников достал сигарету, торопливо закурил. И хотя он здорово вымазался в грязи и сильно проголодался, лицо его выражало удовлетворение. Он попросил коменданта общежития срочно вызвать плотника. Теперь он знал, что делать.

* * *

Веретенников немедленно приступил к следственному эксперименту. Он подгонял под свой рост бруски. До тех пор, пока ему не стал виден стол комнаты № 4. После этого он измерил высоту составленной из брусков подставки. «Так, — прикинул Веретенников в уме. — Подставка плюс мой рост. Ого, ничего себе детина получается! Метр девяносто пять минимум». Затем, установив подставку на том месте, где был оставлен след, он попытался дотянуться веником до края стола, где лежали деньги. Но не смог, как ни старался, ни вытягивал туловище и руку. Оставалось еще сантиметров 25-30.

Когда Веретенников закончил эксперимент, его тесно обступили Балашихин, комендант — грузный старик в матросском бушлате, понятые, ребята из комнаты № 4.

— Итак, — следователь посмотрел на Смирницкого, затем на Тихончука, — вероятней всего совершена кража. Через окно. Преступник увидел деньги на столе, проходя мимо. Вспомогательным орудием преступления явился веник, случайно оказавшийся возле места преступления. Преступник подгреб деньги веником, после чего выбросил его в заросли бурьяна, где мы его и нашли.

Веретенников сделал небольшую паузу, откашлялся.

— А сейчас, — продолжил он, — я попытаюсь внешне обрисовать преступника. Данные, которыми я располагаю, естественно, не являются исчерпывающим портретом этого человека, но дают о нем представление. Рост его не менее 195 сантиметров: увидеть на столе деньги, проходя мимо окна, мог человек только такого роста. Далее. Длина руки преступника сантиметров 90-95. Только такой рукой при помощи веника можно было достать деньги с той точки стола, на которой они находились. Отметим, что длина руки велика даже для такого роста. На основании этих данных и можно составить представление о внешнем облике преступника. Он непомерно высок, длиннорук, худ и, вероятно, сутул. Фигура приметная... — Веретенников помолчал, посмотрел на Балашихина. — Возражений против такой характеристики преступника нет?

— Нет.

— Среди проживающих в общежитии есть похожие?

— Нет, — подумав, пробасил комендант. — Таких не держим.

— Батюшки! — всплеснула вдруг руками тетя Маша. — Да это не сосед ли мой? Гориллой его соседка кличет. За длинный рост и руки. Два месяца, как он прибился к ней. После тюрьмы. Весь в наколках. Да его и Парамонов видал, Сашка, когда позавчера ко мне телевизор чинить приходил. Он, этот Горилла, тоже как раз зашел. Где Сашка-то?

— Да вот он, — Смирницкий вытащил Парамонова откуда-то из-за спины и подтолкнул к тете Маше.

— Сашка, ты Гориллу видел? Ну соседа моего?

— Так, малость.

— А ведь он тебя тоже видел. А я соседке про тебя рассказывала... — Тетя Маша вдруг побледнела, повернулась к Веретенникову. — Он, этот Горилла-то, сегодня ко мне прийти хотел. Сюда, в общежитие. Он вчера у меня деньги просил, а я говорю — приходи сегодня, к обеду. У меня получка, мол. А вот не пришел...

— Так. Ясно, — Веретенников повернулся к Балашихину. — Немедленно отправляйтесь в отдел, сообщите о добытых данных. Надо срочно оповестить всех участковых, взять под наблюдение вокзал и автобусную станцию. А мы, — он кивнул на тетю Машу, — к ее соседу заглянем. Выясним на всякий случай, почему он вдруг от денег отказался.

— Хорошо.

* * *

Минут через двадцать Веретенников с группой ребят из общежития подходил к дому, где жил Малкин, сосед тети Маши. Маленькие грязноватые оконца скособоченной халупы подслеповато и равнодушно глядели на мир из-под нахлобученной на них соломенной крыши. Ворчливо поскрипывала незапертая калитка. Веретенников первым поднялся на крытое крыльцо и, вглядевшись в крупные, явно мужские следы, ведущие от ступенек к двери, радостно хмыкнул.

— Тот след-то. Точь-в-точь, — произнес Володя Смирницкий, тоже вглядываясь в половицы крыльца. — Решетка на каблуке, лепестки на подошве. Молодец, Сашок, запомнил.

— Осторожно, не сотрите, — предупредил Веретенников и постучал в дверь. С другой стороны звякнула щеколда, и на пороге показалась сожительница Малкина, растрепанная девица с испитым землистым лицом. От нее несло водочным перегаром.

— Ой, чтой-то народу сколько?

— Хозяин дома?

— Дома.

Веретенников и сопровождающие его быстро прошли через сени в сумрачную комнату с низким потолком. Малкин сидел за столом и лениво жевал. На столе стояла