Дорога без возврата - Ма Лернер

Тем не менее, польза в новообретенной способности была, и немалая. Как я выяснил попутно с разделкой мяса, путем экспериментирования, теперь я был способен вспомнить любую, когда-либо прочитанную книгу, с любого места. Кроме того, мог запустить поиск, не хуже любого гугля на необходимое сочетание слов. Теперь, шагая в неизвестность, я искал любые сведения о повадках диких животных. Как очень быстро стало понятно, мог и телепередачи восстановить дословно и вообще все, что рядом со мной когда-либо произнесли. Однако в знаниях иногда в самых нужных местах зияли изрядные дыры, когда я пропускал скучные страницы или отвлекался на посторонние дела. Во всяком случае, изучая залежи своей памяти можно было не скучать.

Я шел уже вторую неделю по бесконечной степи, где изредка попадались рощи деревьев, стараясь не удаляться от воды. Там попадались дубы, сосна, осина и клен. Были и другие породы, которых не узнавал, даже несмотря на свою абсолютную память. Ночи становились все холоднее, и я привык спать вполглаза, тем более что рядом постоянно ошивались ночные хищники. Животных вообще было много. По степи ходили стада оленей разных видов с маленькими и просто огромными рогами, поражающими своими размерами. Носились табуны диких лошадей и ослов. Несколько раз попадались и большие скопища бизонов. Можно было легко завалить такого, но все равно не унес бы много, а на запах крови моментально собрались бы гиены, вопли которых я часто слышал и несколько раз видел. Сомнений, что это именно гиены, а не очередное местное страшилище, не было. Именно так они и выглядели в телевизионной передаче про животных. Поэтому нормальной добычей были суслики, зайцы и охотящиеся на грызунов хомяки. Иногда попадались перепела и куропатки.

Вот и сейчас я увидел неподалеку зайца, притаившегося в высокой траве, и привычно достал свою пращу из-за пояса, вложив в нее камень. Зверек стрелой помчался прочь, но было уже поздно. С точностью, подсказанной засевшим в голове гениальным математиком, рассчитавшим траекторию бега и полета камня, и отработанным за практику опытом, метнул камень и услышал удар. К тому времени, когда дрова прогорели, и костер обратился в груду пылающих жаром угольев, готовый к жарке заяц был уже насажен на вертел. Я привычно завернул внутренности зайца в шкурку, чтобы выбросить и то и другое, когда почувствовал новый запах и поднял голову.

Метрах в десяти от меня прямо на склоне мелкого оврага неподвижно стояли двое людей. Они были одеты в высокие сапоги, доходящие до колена, кожаные штаны и даже на вид мягкие, похоже тоже из выделанной кожи, рубаху и куртку. Все это было выкрашено в различные оттенки зеленого цвета и с успехом могло заменять маскхалаты. Если бы они захотели спрятаться, я бы никогда их не заметил, несмотря на свой достаточно большой опыт. В руках у обоих были короткие копья, за спиной лук и колчан со стрелами. То, что они показались, скорее всего, говорило об их мирных намерениях. При желании меня давно могли утыкать стрелами не хуже ежика.

Терять было нечего и я сделал приглашающий жест, указывая на костер, зайца и себя, даже не пытаясь схватиться за винтовку. Они подошли и присели рядом, аккуратно положив оружие на землю. Это были действительно люди, а не какие-то гуманоиды. Никаких длинных ушей и зеленой кожи, третьего глаза во лбу не наблюдалось. Эльфийской узкоглазости тоже не было. Оба ростом в два метра и рыжие с европейской мордой. Правда, оттенки рыжины были разные. Один был скорее темный блондин с уклоном в ржавчину. Зато второй весь в конопушках и явно убил дедушку лопатой.

Показав на себя, я произнес "Леха" и вопросительно уставился на них. В ответ раздалась длинная фраза, в которой точно не было имени. Я демонстративно пожал плечами и пояснил, что ни фига не понял, но в принципе против них ничего не имею. Долг гостеприимства — это дело святое, а потом я слышал, что у разных дикарей не положено убивать того, с кем вместе кушали. Рыжие внимательно слушали, но по-русски явно не понимали. Еще раз, показав на жареного зайца, предложил присоединяться и, сняв с тушку с вертела, принялся делить его на три части.

Здешние зайцы были под 5 килограмм весом и на всех прекрасно хватало. Конопатый повернулся в сторону оврага, откуда они пришли, и свистнул. Оттуда раздалось ответное ржание и один за другим появилось пятеро коней. Лошадки были на удивление рослыми, лохматыми и отличались от земных короткими жесткими гривами. Несколько животных имели серые шкуры, однако по большей части они были коричневато-желтыми, различаясь в оттенках — от нейтрального бежевого, похожего на цвет здешних земель, до цвета сена, но обязательно с полосой на хребте.

Я понял, что был изрядно преувеличенного мнения о своих способностях к наблюдению. И это при том, что слух, зрение и обоняние у меня после подземелья изрядно улучшились. А вот сколько ни пытался, повторения увеличения рук или еще чего добиться не удавалось.

Рыжий подошел к последней прибежавшей кобылке, нагруженной какими-то сумками. Он ласково погладил ее по морде, вытащил из сумки несколько картошек и огурцов и принес их к костру. Судя по жестам, это был их вклад в общую трапезу.

Некоторое время мы молча ели, причем гости демонстрировали отменные манеры. Аккуратно пользовались ножом, не отрыгивали и не вытирали жирных рук об волосы и одежду. Потом они передали по кругу флягу, с напитком вроде кваса и все это не произнося ни слова. Некоторое время они еще посидели, а затем блондин встал и, показав на одну из лошадей, что-то сообщил, делая приглашающие жесты и показывая мне, что пора подниматься и отправляться. Рыжий тоже встал и, усевшись на соседнего коня выжидательно уставился на меня.

— Вы что хотите, чтобы я поехал? Так они ж без седел, я так не умею, — сказал я.

В ответ прозвучала длинная фраза. Общий ее смысл, судя по интонации, явно сводился к "Надо Леха, надо". Я тяжело вздохнул и стал собирать свои немногочисленные вещи. Рыжие терпеливо ждали.

Опыт моей верховой езды исчерпывался последними пару месяцами и вряд ли из меня получился хороший наездник. Без седла, с одной попонкой на спине, я настолько уставал от тряски, что следующие три дня был мало способен что-то рассматривать и запоминать. Сидеть на широком крупе было страшно неудобно, все время сползал назад, но всякий раз, когда пытался покрепче обхватить лошадь ногами, проклятая зверюга резко вздрагивала, стремясь высвободить свой зад из под меня. Они даже ели на ходу и останавливались только на ночь, чтобы дать отдохнуть коням. Уже гораздо позже, когда я начал понимать, что происходит вокруг, то сообразил, что нам на дороге должны были неоднократно попадаться другие люди, но я никого ни разу не видел.

Любые попытки общения тихо игнорировались, но и между собой они обменивались только редкими репликами, которые я быстро выучил, хотя пользы от слов "зажги костер", "напои лошадь", "поехали" или "быстро" для нормального общения было явно не достаточно. На третий день блондин показал на очередную рощу вдалеке и сказал: "Дом". Это слово я уже знал. На любой вопрос звучал очень содержательный ответ: Дом.

Когда мы приблизились к роще, я даже забыл об отбитой заднице. Это были очень странные деревья. Неизвестно, можно ли было вообще их назвать деревьями, но громадные корни у них явно были, местами выходя на поверхность. Они росли не только вверх, но и в ширину, и больше всего напоминали деревянные домики, стоящие один на другом в три-четыре этажа и выраставшие из того места, где положено быть крыше в нижнем.

Самый первый был размером с четырех-пятикомнатную избу, с потемневшими от времени стенами. А чем выше находился домик, тем меньше и светлее он был. Самое верхнее строение по размерам было не больше скворечника, но не было никаких сомнений, что с дальнейшим ростом он увеличится и в нем поселятся. А из крыши вверх тянулся тонкий ствол. Вход представлял из себя обычное дупло, из которого выглядывали люди и подняться куда можно было по прислоненной к нему лесенке. Никаких сомнений, что дома выросли, а не построены таким странным образом, даже возникнуть не могло. Прекрасно были видны уходящие в землю могучие корни, на которых стоял первый дом и на разных уровнях прямо из стен домов росли могучие ветки, по которым местами было развешено стиранное белье. А внизу, вокруг каждого были четко разгороженные квадраты огородов с какой-то зеленью и хозяйственные пристройки.

Между этими удивительными домами росли и нормальные деревья, с кустами, посаженные вдоль того, что можно было бы назвать улицей, если бы вместо тротуаров здесь не была обычная утоптанная земля. Но главное, на улицах оказалась масса народу, с интересом разглядывающая наш маленький караван. Волосы всех были самого разного рыжего оттенка от практически блондинов, до кирпичного цвета. А еще все они были ростом под два метра и более низкие женщины были ничуть не ниже моих метр девяносто. Некоторые здоровались, некоторые нет, но все с любопытством смотрели, побросав свои дела.