56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941 - Владимир Афанасенко

Донося о вышеизложенном, Военный совет просит указать маршалу тов. Кулику и командарму-56 на недопустимость подобных действий и еще раз ходатайствует о возвращении 31 СДи двух дивизионов 8 гв. МП в состав Южного фронта.

Командующий Южфронтом Черевиченко.

Член Военного совета Корниец.

Наштаюжфронта Антонов».

Ответ последовал незамедлительно. Директивой № 004040 Ставка Верховного главнокомандования приказала:

«1. 31 СД и два гвардейских минометных дивизиона передать в состав войск 56-й армии.

2. Командарму-56 немедленно вернуть в 9-ю армию стрелковый полк 30 СД. Командующему Южным фронтом принять меры к прочному обеспечению стыка с 56-й армией, не допуская прорыва противника в восточном и северо-восточном направлениях.

Заместитель начальника Генерального штаба

Генерал-майор Василевский».

В ночь с 22 на 23 октября командование 56-й Отдельной армии, проанализировав обстановку, приняло решение произвести перегруппировку сил и отвести их на новый оборонительный рубеж. Это позволяло уплотнить боевые порядки на западном направлении. К утру были созданы три рубежа обороны Ростова-на-Дону:

1) от хутора Шахова до станции Хапры;

2) на северо-западной и западной окраинах города и в самом городе;

3) по южному берегу реки Дон.

23 октября противник предпринял еще несколько попыток прорыва обороны 56-й Отдельной армии в полосе 343-й и 353-й стрелковых дивизий силами до батальона танков и 2—3 батальонов мотопехоты. Все эти попытки были отражены артиллерийским, минометным и стрелково-пулеметным огнем советских войск. Встретив упорное сопротивление советских войск, противник приостановил свое наступление, потеряв в результате боев 20—23 октября 1941 г. до 50 танков{54}.

Части 56-й Отдельной армии за три дня боев также понесли значительные потери в живой силе и вооружении. 343-я стрелковая дивизия потеряла 183 человека командно-начальствующего состава и 3109 красноармейцев (30 процентов от штатного состава). Потери 353-й стрелковой дивизии составили 55 командиров и политработников и 1076 красноармейцев (10% от штата военного времени). 68-я кавалерийская дивизия за последнюю декаду октября потеряла 7 командиров и 48 бойцов, 7-й дивизион бронепоездов — 4 командиров и 34 рядовых. Таким образом, общие потери только трех дивизий и экипажей бронепоездов превысили 4,5 тысячи человек{55}.

Итоги боев 20—23 октября позволили выявить особенности тактики противника. Войска вермахта наступали на широком фронте, используя для прорыва на отдельных узких участках сильные группировки до полка мотопехоты с одним-двумя батальонами танков, вклинивавшимися в советскую оборону. В тылу таких ударных группировок находились резервы, предназначавшиеся для ввода в прорыв и развития успеха в глубине советской обороны.

Непосредственно перед наступлением, часов в семь-восемь утра, противник проводил короткую, но тщательную разведку на всем фронте. Только после этого в 10—11 часов начинали действовать его главные силы. Темп наступления танков и мотопехоты вермахта не превышал 4—5 км в сутки. Боевые действия прекращались с наступлением темноты. В течение ночи противник освещал весь фронт ракетами и периодически вел огонь из автоматического оружия. На ночь также в окопах выставлялась цепь автоматчиков, располагавшихся попарно на расстоянии 70—100 м друг от друга. Как правило, остальные, главные силы отходили к естественным укрытиям, стогам, в балки и лощины, в населенные пункты, где отдыхали, организовав круговое охранение.

При наступлении на основных направлениях противник проявлял настойчивость, упорство и немедленно закреплял за собой достигнутый рубеж, отражая советские контратаки шквальным огнем. На вспомогательных направлениях, напротив, такой настойчивости в атаках не проявлял и ежедневно менял эти направления. В тех редких случаях, когда противник не успевал закрепиться на захваченном рубеже, его войска при наступлении превосходивших сил РККА, особенно при фланговых ударах, проявляли неустойчивость и беспорядочно отходили. При перемещениях части вермахта пренебрегали маскировкой. Артиллерийский и минометный огонь вели на широком фронте и поэтому не создавали огневого превосходства на направлении главного удара. В борьбе с советскими противотанковыми орудиями использовался огонь танков.

Четырехдневные бои частей и соединений 56-й Отдельной армии с противником показали, что он действовал, как отмечалось в отчетных штабных документах, «исключительно дерзко и подвижно». Напротив, советские войска «не показали должной маневренности». Недостаточно обученные и наспех собранные части «не были сколочены для боя», а отсутствие постоянной связи затрудняло управление ими в бою. В результате они нередко терялись и несли потери в личном составе и вооружении{56}.

Боевые действия в немалой степени осложнялись погодными условиями. Э. фон Макензен писал: «Дороги, вновь ставшие непроходимыми в низменностях из-за сильного дождя, вызывали большие трудности в снабжении. Горючего и боеприпасов хватало в обрез, без какой-либо твердой перспективы на их пополнение». Немецкая бронетехника в последней декаде октября просто увязла в грязи на раскисших от ливневых дождей грунтовых дорогах.

Осенняя распутица создавала трудности для снабжения не только немецких, но и советских войск. Приказ по тылу Южного фронта № 0085 от 17 октября 1941 г. гласил: «Учитывая трудности с подвозом грузов автотранспортом (из-за ограниченного количества автомашин и бездорожья) всемерно использовать для питания армий систему желдорлетучек, максимально приближая выгрузочные станции и отделения полевых складов к войскам». Более надежным средством передвижения в этих условиях оказался гужевой транспорт, и заместитель командующего Южным фронтом по тылу генерал-лейтенант И.К. Смирнов приказал: «В кратчайший срок отремонтировать, укомплектовать и привести в полный порядок войсковой гужевой транспорт и проявить необходимую изворотливость и сметку в организации армейских гужетранспортных подразделений за счет использования местных ресурсов». Для санитарной эвакуации следовало сформировать к 25 октября в каждой армии по одной гужетранспортной роте в 96 повозок{57}.

Позже, 25 октября был издан специальный приказ войскам Южного фронта № 0095 «Об укомплектовании фронтовых и армейских автотранспортных частей и о замене автомашин в частях гужевым транспортом». В нем говорилось: «Период осенних дождей, при отсутствии в армейском и войсковом тылах дорог с твердым и улучшенным покрытием, создает полное бездорожье и подчастую невозможность использования автотранспорта, как средства подвоза войскам всего необходимого для боя и жизни».

Отмечались и случаи, «когда машины бросаются частями при передвижениях и отходе по неисправности и из-за тяжелых дорожных условий».

Поэтому командующий Южным фронтом генерал-полковник Я.К. Черевиченко приказал оставить в стрелковых дивизиях «по штату специальные и минимальное количество грузовых автомашин. Взамен автотранспорта укомплектовать стрелковые дивизии гужевым обозом, использовав для этого гужетранспортные части, лошадей и повозки, поставляемые через военкоматы, и все имеющиеся местные средства в колхозах, совхозах и учреждениях при отходе». Кроме того, для облегчения подвоза в условиях бездорожья из эвакуированных тракторов и прицепов к ним, полученных от МТС, колхозов и совхозов, следовало сформировать в каждой армии по две-три тракторные бригады (по 32 трактора и 64 прицепа в каждой роте). Из изъятых у стрелковых дивизий автомашин укомплектовывались автотранспортные полк и батальоны армейского подчинения{58}.

НАКАНУНЕ НОВЫХ ИСПЫТАНИЙ

Стремясь закрепить за собой достигнутые рубежи, противник перешел к оборудованию опорных пунктов с сильным боевым охранением на высотах 114,3, 115,0, 101,8, 108,4, 108,6, 102,4, курганах западнее села Крым и севернее станции Хапры. Одновременно он подтягивал на передовую резервы, в основном минометно-артиллерийские части. Основные силы 13-й танковой дивизии и часть мотопехотных батальонов бригады СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» были отведены в тыл для отдыха и пополнения. В темное время суток ремонтные подразделения 3-го моторизованного корпуса предпринимали- неоднократные попытки вытащить подбитые боевые машины с нейтральной полосы в тыл для восстановления. Боевые действия свелись к усиленной силовой разведке с обеих сторон, огневым налетам минометов и артиллерии, а также авиации на боевые порядки, тылы и аэродромы противника.

Головные части 347-й Краснодарской стрелковой дивизии, совершив двухсуточный марш по маршруту Кущевская—Самарская—Батайск, к исходу 24 октября сосредоточились в районе Ольгинской, в 7 км юго-восточнее Ростова-на-Дону. Еще в ходе марша, 18 и 20 октября части дивизии на станциях Тихорецк и Кущевская подверглись бомбежке и понесли первые потери. Ответить врагу было нечем: только 20 октября в Кущевской и Кисляковке личный состав получил стрелковое оружие и часть артиллерийского вооружения. Два дня ушло на его изучение и освоение. Приказом командования армии дивизия сосредотачивалась на левом берегу реки Дон. Готовилась к переброске на фронт и 62-я кавалерийская дивизия полковника И.Ф. Куца, получившая приказ совершить переход из станицы Ленинградской в дельту Дона. К исходу 25 октября она сосредоточилась в районе города Азова, хутора Узяк и села Кагальник.