Две стороны стекла - Александра Турлякова

даже сумел её прочитать. «Таганрог». Нормальным русским языком, знакомыми мне до боли буквами. Но это ещё не всё. В самом низу, у края уже, по-английски было написано: «Made in USSR»…

Глава 6

Весь следующий день я проходил сам не свой. Всё, что произошло, не укладывалось в моей голове ну никак. От слова совсем. Я могу во многое поверить: в домовых, в русалок, в лешего, да и много чего существует на свете. Где-то на каком-то интуитивном уровне подсознания я даже верил в Бога, как в Высший разум и основу миропорядка. Я даже как-то примирился с мыслью, что попал сюда через зеркало. Ну вот, блин, получилось это как-то, получилось — и всё. И вот я тут — незнамо где.

Но скажите мне на милость, как тут оказалось зеркало старого советского производства? Таганрог, блин! Таганрог! Убиться об стену! Честное слово! Made in USSR? Советского Союза уже не один десяток лет нет! А это, откуда это зеркало здесь взялось? Как это получилось?

Ну, понятное дело, что это карманное зеркало попало сюда из нашего мира, может быть, ещё тогда, когда он существовал, этот Советский Союз. Как? И ясно, как день, что я не первый, кто оказался здесь. Кто-то же принёс сюда это зеркало! Так же, как попали сюда вместе со мной мои вещи в карманах: тот же валидол, мой студенческий билет, который я, кстати, закопал вместе с гелевой ручкой где-то в тех местах, где стоял военный лагерь барона Эрно. Я боялся лишних вопросов, поэтому не пожалел, когда у меня забрали мою одежду и дали местную. Где сейчас мои кроссовки, толстовка, джинсы? Какие свидетели ломают над всем этим свои умные головы?

Я усмехнулся. А может, у них тут где-нибудь есть тайный склад с вещами из моего мира? И там не только зеркала? Ага. Пистолеты, автоматы, мотоциклы, мобильные телефоны, зажигалки и прочее, прочее, с чем можно в обычное зеркало пролезть. Всё это глупости, конечно. Если бы сюда попадали из нашего мира регулярно, свидетели эти знали бы об этом. Они не вылупляли бы глаза на валидол, и так не боялись бы вновь прибывших, как этот Отец Иллар испугался меня. Они бы знали, что я нисколько не опасен для них, и мои угрозы — просто пустые слова. А слова — это только слова.

Кто-то проходил уже через зеркала в мой мир, кто-то был там, но этот кто-то — исключительный случай. Этот человек принёс сюда это карманное зеркало с надписью «Таганрог»… И оно каким-то образом оказалось у Агнес. Но я нашёл его и забрал с собой. Вот уж Агнес в следующий раз удивится, когда захочет с папочкой поболтать. Я сделал ей сюрприз.

Конечно, я забрал его! Это же частичка моего мира, наш советский — российский! — Таганрог, да и я бы не поверил всему, что случилось уже на утро! А так зеркало, завёрнутое в ткань, я весь день проносил в собственном сапоге, я чувствовал его своей голенью, и понимал, что всё это правда, я постоянно помнил о нём, мне не приснилось это и не привиделось. Агнес на самом деле говорила со своим отцом по зеркалу, как по мобильному телефону или по скайпу. Я же сколько ни смотрел в это зеркало, так ничего и не понял. Зеркало как зеркало, ничего, кроме меня, оно и не отражало. Как Агнес умудрялась говорить по нему? Что знала она такого, чего не знал я? Какой такой секрет?

Да, в этом мире зеркала обладали уникальными свойствами, и все свидетели об этом знают. Видимо, поэтому они так хорошо и быстро собирают информацию про всё и про всех. Именно они только и могут обладать зеркалами, они носят их в своих амулетах, так заботливо берегут их.

Я хорошо помнил, как Отец Иллар поглаживал свой амулет старческими пальцами. Да, ни у кого другого в этом мире зеркал нет, ну, нормальных, настоящих, конечно, зеркал. У цирюльника, что постригал мне волосы в первые дни здесь, я видел бронзовое зеркало. Видно, вот такой полированный металл таких чудных свойств, как серебряное зеркало, не получал. А у Агнес я не нашёл даже бронзового зеркала. Как это она так жила без зеркала? Девушка — и без зеркала?! А может, ей этого хватало, ну «Таганрога»? А что? И потрепалась и на себя, любимую, насмотрелась…

Она злила меня, эта Агнес. Я хотел домой, у меня накопилась огромная гора вопросов, и, может быть, она смогла бы ответить хотя бы на часть из них, и я подозревал, что на большую их часть.

Что она там говорила насчёт послезавтра? Послезавтра уже превратилось просто в завтра. Что она затевает? Я не спущу с тебя глаз, дорогая Агнес, я узнаю, что ты скрываешь. Завтра уже скоро, завтра, если быть точным. И я начеку.

А завтра, к обеду уже, нагрянули в Нандор бродячие актёры, устроили во дворе замка подготовку к выступлению. Натянули какие-то палатки, канаты, расстелили ковры. К вечеру началось представление. Сначала шли какие-то театральные сценки, переодетые в костюмы актёры играли героев: рыцарей, прекрасных дам, каких-то злодеев.

Я, конечно, часто бывал у матери на премьерах, с билетами в наш драматический театр у меня проблем не было, но то, что я видел тут, кроме улыбки, ничего не вызывало. Блин, уровень школьной постановки детского летнего лагеря. Да, мать любила повторять слова Чехова: «Нет ничего хуже провинциального театра!» Я в провинциальных театрах не был никогда, поэтому слова Антона Павловича смог понять только сейчас. Ну ладно, всё это можно списать на сревневековость, бедность, ну и ещё на что-нибудь, они же все здесь не профессиональные актёры, так, любители, да и только. Хотя местным представления зашли не хило так, молодёжь потешалась, и то хорошо.

А потом в сумерках всё быстро разобрали, наставили огромных жаровен, развели в них огонь для света, и началось другое. Певцы пели под аккомпанемент лютен и флейт, танцовщицы танцевали, акробаты показывали всякие трюки, появился даже человек с маленькими дрессированными собачками. Одним словом, к примитивному театру прицепом приехал ещё и цирк с Цветного бульвара. Да.

Но все смотрели с интересом, шутили, смеялись, всем нравилось. Красивые девушки, музыка, а