Как не прибить и не влюбиться (СИ) - Анна Митро

Ни замок, ни петли подобного обращения не выдержали и вскоре мы вместе с деревянным полотнищем рухнули в каюту капитана. Звон в ушах мешал сориентироваться и стихийные нити красочным клубком мелькали перед глазами, не давая ни встать, ни определить, где же Эфенер спрятал «око».

— И вот зачем ты полез, а? — прокряхтела я, вставая с Шона и подавая ему руку.

— Вбитые в голову с детства установки, — усмехнулся он и руку принял, отбросив условности в сторону. — Что женщина за себя постоять не может, леди тем более.

— Ну так я страж, а не леди… Ой, ладно. Леди, конечно, но скорее по рождению, чем по призванию. Что стоишь, помогай искать, — я, пошатываясь, начала шариться по достаточно скромному скарбу капитана «Карагезгина».

— Так что искать-то?

— Предмет, точно с камнем, он сбивает настройки всех заклинаний связанных с воздействием на зрение: отводы глаз, пологи невидимости, иллюзии.

— И как я должен понять, что это нужный камушек? — Шон вытащил из-под кровати сундук, в котором было несколько ларцов с минералами. — Тут их тьма.

Я вытрясла все их содержимое на кровать, и принялась каждый ощупывать, периодически закрывая глаза. К сожалению, пришлось прибегать детской уловке, чтобы вернуть себе возможность видеть сокрытое от глаз простых людей.

Капитан оказался вполне состоятельным человеком, если судить по количеству хранимых им артефактов. Тут был и агат с клеймом от ментального воздействия, и голубой берил со знаком водной стихии, видимо должен определять глубину или помогать при сильных течениях, и жемчуг с топазом с целительскими зарядами, и много чего еще интересного, что я бы с радостью экспроприировала. Но тут как получится, если Шон поделится, ведь официально это его «морской налог», даже если условно относится к нашим уликам.

— Вот это, — мне в руку выкатился шарик из прозрачнейшего, как слеза, кварца, в котором раскрылся трилистник из берилла. Я сложила листочки и накинула себя пологом. — Меня видно?

— Нет… Здесь все — артефакты? — глаза у мужчины округлились. — Видимо, выгодно быть работорговцем.

— Выгодно, но смертельно опасно, — вздохнула я.

— Как и их преследование для нас. Мой корабль! — вдруг вспомнил Шон, как мы оказались в каюте.

— Нужно посмотреть, — вынырнула я из невидимости, и запрыгнула на метлу. — Ты летишь?

— После этого плавания месяц по земле ходить буду, — выдал он, но быстро занял место позади меня. И мы со свистом вылетели из каюты.

Тем временем на палубе шел ожесточенный бой, парни, потерявшие ненадолго преимущество, поняли это не сразу, и некоторые успели пострадать. Кто-то из противников перебрался, на ставшим видимым, «Ветреный», теперь оттуда тоже доносился лязг метала и короткие выстрелы пистолей.

Ближний бок нашего корабля был раскурочен, и хоть удар внушительной силы пришелся выше ватерлинии, повреждения расходились в разные стороны на такой радиус, что трещина уходила под воду.

— Сколько у нас есть времени? — я, растерявшись, обернулась к Шону, который, увидев течь, от злости немного сжал мои плечи.

— Нужно оценить пробоину изнутри, — я вняла его словам мгновенно и повернула метлу в сторону люка на нижние уровни «Ветреного». — Слушай, а этого гаденыша морского поднять можно? У меня руки чешутся его повторно прибить!

— Трупный ветер не оставит он него ни следа, так что призвать еще может быть получится, а вот поднять — нет, потому что просто нечего поднимать, — мы пролетели рядом с дерущимся боцманом, и Шон приложил его противника по голове.

— Капитан, у нас повреждение! — тут же отчитался Матчет, отправляя еще одного нападающего за борт.

— Знаю, мы туда, — уже из нижнего коридора крикнул ему Шон. — Шерп, вода быстро прибывает. Ты что-нибудь можешь сделать?

— Задержать воду? Да, но починить корабль, вряд ли. Только дать нам время, чтобы добить работорговцев и перенести свой скарб на их корабль, — выдохнула я, понимая, что мне нужно сначала увидеть саму щель, через которую вода попадает на корабль, а значит, придется нырять. — Нам придется искупаться. Ты хорошо плаваешь?

— Ты издеваешься? Я — моряк! — возмутился капитан и начал снимать китель.

— И что? Уметь плавать на чем-то не значит уметь плавать без ничего, — пожала я плечами. — Тем более, нам придется нырять, — я вздохнула, посмотрев, как он сложил верхнюю одежду и осмотрелся, думая, куда положить. На полу тем временем воды стало уже по щиколотку. — Повесь на метлу, она нас будет ждать здесь. Пойдем, — кивнула я на лестницу, и первая спрыгнула вниз, смотав воздушные путы, подстраховывающие Шона.

Вода в открытом море была на любителя. На любителя ледяной воды. Пришлось кинуть согревающее и на себя и на своего спутника, а то мы промерзли бы еще на полпути. Набрав побольше воздуха в легкие и захватив с собой пару шариков воздушной стихии я погрузилась в воду с головой. То, что мы увидели внизу, не обрадовало обоих. Трещина, которую изначально было почти не заметно, сейчас разошлась уже в палец. Вода, прибывая, разламывала корабль на части. Здесь, в темноте трюма, да меня дошло, что счет буквально идет на минуты, и если у меня не получится ничего исправить, то тот скрежет, что доносится до ушей даже в таких условиях, станет последним, что я услышу, а «Ветреный» — нашей с Шоном могилой. Я посмотрела на машущего руками, в попытке удержаться на одном месте, капитана, и поняла, что нет смысла рисковать обоим. От него все равно толку тут не будет и подвергать его жизнь опасности слишком эгоистично. Я махнула ему рукой в сторону выхода, мол, плыви обратно, но он упрямо замотал головой и указал жестом на пробоину.

— Плыви наверх! — проникла я ему в голову.

— Я никогда не бросал женщину в беде одну, и сейчас себе этого не позволю! — буквально заорал мысленно он.

— Глупец, — закатила я глаза. — Тогда держи меня, мне нужно сосредоточиться, — он кивнул и, подплыв, обнял, да так крепко, что я чуть не выпустила остатки воздуха. Пришлось подтянуть к себе воздушные пузыри, и спокойно вздохнуть, заодно продемонстрировав Шону, как ими пользоваться.

Море отказывалось подчиняться. Ему не нравилось, что мы «засоряем» его глубины, что там наверху шумит что-то кроме волн и ветра. Оно злилось и хваталось за любую возможность отомстить гадким людишкам, посягнувшим на его