Темнейшее объятие ночи (ЛП) - Джанин Фрост

Бедная Глория. Знакомая печаль поднялась во мне, успокоенная воспоминанием о последних ужасающих моментах жизни Эштона. Наконец, Глория была отомщена, и эта новость скоро успокоит и остальную часть моей семьи, несмотря на то, что мы всегда будем оплакивать ее.

— Рафаэль…

Я не знала, что сказать, пока смотрела на него, чувствуя невероятно сильное успокаивающее прикосновение его руки к своей щеке. Его пристальный взгляд был напряженным, глаза вспыхивали крошечными алмазами света вокруг ослепляющих синих радужек…

Вспыхивали. Не сияли постоянно, как те пять точечек света в моих глазах. Сердце упало, когда разочарование, словно уксус, побежало по моим венам. Он мог и думать, что я супруга для него, но в его глазах не было знака принадлежности. Рафаэль был намного ближе по родословной к источнику нашей расы; разве эта черта не должна была быть в нем еще более очевидной? У некоторых Частичных никогда не появлялись эти огоньки в глазах, и это было не из — за недостатка любви, а из — за слишком большого снижения концентрации чистой демонской крови у потомков.

— Ты неправ насчет меня, Рафаэль. Твои глаза доказывают это.

Я смотрела в сторону, пока говорила это, чтобы не совершить что — нибудь унизительное, а именно, чтобы не заплакать. В течение нескольких секунд я чувствовала себя счастливой как никогда от мысли, что мужчина, которого я втайне страстно желала с подросткового возраста, был действительно моим. Теперь счастье превратилось в сокрушительное разочарование, когда я осознала, что взгляд Рафаэля доказывал, что он им не был.

Низкий смех загрохотал в его груди, а он притянул меня в свои объятия.

— Вижу, тебе рассказали весьма невинную версию того, что вызывает метаморфозу принадлежности. — Его язык проследил мое ухо, отчего во мне вспыхнула дрожь. — Твои глаза изменились только после того, как ты испытала со мной оргазм. У меня не было шанса разделить это удовольствие с тобой, но я намереваюсь исправить это. Сейчас же.

Глава 8

Любые колебания, которые у меня возникали по поводу того, что он Падший, исчезли под волной потребности, вызванной его словами.

Я скользнула руками по его телу, позволяя своей голове отклониться назад под настойчивым требованием его губ. Его язык дразнил меня, прощупывая несущийся галопом пульс и мягко покусывая кожу зубами. Я пробежалась руками по твердым сухожилиям его плеч к спине, пальцами проводя по необычным рубцам и притягивая его еще ближе.

Он выгнулся, а с его губ сорвался стон, казавшийся почти страдальческим. Пораженная, я отдернула руки назад, отодвигаясь, чтобы взглянуть на него.

— Я сделала тебе больно?

— Нет. — Его голос был хриплым. — Они… очень чувствительные.

Затем он поцеловал меня, подталкивая к стенке бассейна, чтобы полностью прижать свое тело к моему. Его руки удерживали меня словно в клетке, в то время как теплая мускулистая грудь, живот и ноги прижимались ко мне, а восхитительная твердость его эрекции упиралась в меня даже сквозь промокшие кожаные штаны.

Я простонала в его рот, выгибаясь и чувствуя, что мое лоно жадно сжалось от все увеличивающегося соприкосновения. Плавучесть воды позволила мне обхватить ногами его талию, как я уже делала прежде.

Его руки опустились вниз по моей спине к заднице, твердо сжимая и притягивая меня еще ближе. Каждый поворот и трение посылали сквозь меня волны больного удовольствия, все увеличивая напряжение до тех пор, пока я, как в тумане, не поняла, что кончу, если он сейчас же не остановится.

— Только не снова как в прошлый раз, — задыхалась я, приоткрывая рот. — Я хочу тебя во мне. Нет, сделай это, мне нужно, чтобы ты был во мне.

Его губы изогнулись в чувственную улыбку, когда он расстегнул мой лифчик.

— Я ждал тебя так долго, Мара. Слишком долго, чтобы торопиться.

Мое лоно протестующее сжалось в ответ на мысль об отсрочке. Как он мог ожидать, что я буду терпеливой, когда эта выпуклость в его штанах ясно показывала, что он хотел меня так же, как я горела для него?

Он выглядел еще более великолепным с бусинками серебряной воды, покрывающими его тело и делающими его кожу более шелковистой на ощупь. Ждать? Какой идиот придумал это слово?

Я двинула руки под водой к его штанам, наслаждаясь резким вдохом, который он сделал, стоило мне расстегнуть на них молнию. Его рот обрушился на мой, когда я потянулась внутрь, чтобы обхватить его. Поток жара прошел сквозь меня, когда его длина заполнила мои руки.

О, черт, я не могла ждать, и не важно, что он хотел сделать это медленно.

— Мара, — простонал он мне в рот, когда я начала поглаживать его в устойчивом ритме.

Каждое скольжение по его плоти делало напряжение в моем лоне почти болезненным. Может, у него и было достаточно контроля для длительной прелюдии, но у меня его не было. Что он сказал в том экипаже? Что он может удержаться от того, чтобы взять прямо там, пока я не буду делать что?

Правильно, касаться его спины, потому что именно там "чувствительные" рубцы бежали вниз по обеим сторонам его позвоночника. Во мне вспыхнул триумф. Теперь ты мой!

Его рот опустился к моей груди, обхватывая сосок со страстью, достаточной, чтобы очистить мою голову ото всех посторонних мыслей. Крик вырвался из моего горла как раз в тот момент, когда я попыталась проигнорировать острую пульсацию удовольствия, стремящуюся уничтожить мои намерения бессмысленным блаженством.

Прежде, чем я потерялась в ощущениях, я отпустила его удивительную твердость, чтобы почти грубо пробежаться руками вниз по рубцам на его спине.

Его ответ был возбуждающим. Рафаэль дернулся так, словно я ударила его. Он закрыл глаза, и чистый животный стон вырвался из его груди. Он попытался схватить меня за руки, но вода помогла мне увильнуть от него. Я оказалась сзади него и потерлась своим оголенным телом об эти рубцы.

Что — то среднее между рычанием и криком эхом отразилось по всей комнате. Мышцы на его спине сокращались в судорогах, а рубцы росли, задевая мою кожу. У меня была лишь доля секунды, чтобы задуматься, толкнула ли я его слишком далеко, прежде чем он развернулся.

Вода, казалось, взорвалась, когда он рывком вытащил нас из бассейна, разрывая свои штаны и мои трусики одним диким рывком. Затем не осталось ничего, кроме его рта, обрушившегося на меня. Порывистое движение заставило меня открыть глаза как раз в тот момент, когда я почувствовала что — то мягкое под спиной.

Рафаэль оказался сверху меня, его крылья простирались и нависали над нами словно темный навес. Их концы опускались вниз по обе стороны от него, а мягкие края перьев щекотали мне бока. Каким — то образом крылья поддерживали его, освобождая руки. Он схватил меня за бедро и шею одновременно, его рот требовал меня в горячем поцелуе, пока он приподнимал мои бедра.